да и то старик — куда ему за упырями гоняться! Ну, раз так выходит, может посоветуете, что делать, — староста указал на неподвижные тела. — Нашли лесорубы на просеке сегодня. Девушка — из нашего села, кузнеца дочь. Мертвая. А этот, второй, не то колдун какой, не то упырь. Нашли мы его с девушкой рядом, кинжалом проткнутого. Но еще жив — дышит. Поглядите.
Толпа расступилась, пропуская клериков. Петр склонился над телом мужчины. Мужчина был одет в охотничий костюм — льняная рубаха, темно-зеленый толстый жилет, кожаные узкие штаны, высокие сапоги. На поясе — пустые ножны для кинжала. На животе темнела засохшая кровь.
— С чего вы взяли, что это вампир?
Староста замялся.
— Так, мы-то если б точно решили, так уже прикончили б его! Ошибиться боимся. А вдруг не упырь? Человек он, конечно, странный — как в лесу очутился, да еще возле девицы мертвой, да раненый за что? Человек нездешний к тому ж. Однако ж, и на упыря не дюже похож: чесноку тыкали — не боится, тень вроде откидывает… Петр аккуратно расстегнул на раненом жилет и обнаружил внутренний карман. В кармане лежал заостренный деревянный кол. Он подал кол Иоанну.
— Хм, осиновый будто.
Староста подтвердил.
— А еще при нем ножик был, — добавил староста.
Он достал из-за пазухи тряпку, развернул ее, протянул Петру длинный трехгранный кинжал черного металла. На кинжале виднелись следы крови.
— Чья кровь? — спросил Петр.
— Так его ж, колдуна этого, — сказал староста. — Проткнутый он им был, прямо к пню приколотый.
Петр осмотрел кинжал.
— Что за металл такой? Иоанн, не знаешь?
Иоанн взял кинжал, покрутил, поцарапал поднятым с земли ржавым гвоздем.
— Не могу сказать точно, но похоже на черненую сталь.
— Черная сталь… — медленно произнес Петр.
— Не черная, а черненая, — поправил Иоанн.
— Что? А-а-а, да.
Петр разорвал на раненом рубаху и осмотрел рану на животе. Крови вытекло немного, значит, внутренние органы не повреждены. Кишечник, скорее всего, тоже был цел — не было слышно гнилостного или кислого запаха. Если позвоночник не задет, то этот человек явно в рубахе родился.
Петр перевернул раненого животом вниз. Лука помог ему. Ощупав позвоночник, Петр убедился, что позвонки целы.
— Вот что, — сказал он крестьянам, — человек этот ранен, и ему нужна помощь. Давайте найдем для него крышу над головой и мягкое ложе. Не помешал бы и лекарь. А как только он поправится, все у него узнаем — и про вампиров, и про мертвую девушку.
— Никаких следов, — сказал Петр. — Только два укуса не шее.
— Как ты думаешь, сколько времени прошло с момента смерти?
— Трудно сказать. Труп обескровлен, а это замедляет гниение. Я думаю, сутки, не больше. Смотря где он находился. Если в лесу, как говорят лесорубы, то не больше десяти-пятнадцати часов. Странно, что звери не попортили тело.
— По-твоему, тело хранили в другом месте?
— Вряд ли. Скорее всего, этот охотник застал жертву в момент умерщвления, когда вампир был рядом. Вмешался. Получил кинжалом в живот. Ну, дальше ясно.
Иоанн задумался. Дело было сложным. Ни один из опрошенных свидетелей не смог дать и малейшей зацепки. Видели ли вампира? Да, видели. Но всегда ночью, всегда мельком. Прошмыгнула, мол, черная тень, и все. Или оборотилась летучей мышью. Не принесли пользы и беседы с родственниками умерших. Всего в селении пропало двенадцать человек, из них десять — девушки, и двое парней. Нашлись все. Мертвые. Последняя, дочь кузнеца, сегодня. У всех жертв раны на шее и признаки сильной потери крови.
Пропажи начались недели две назад, причем все похищенные исчезли в два-три дня. Через трое- четверо суток их начали находить — кого в лесу, кого у болот, кого в поле. Трупы не порчены ни зверями, ни жаркой погодой, значит лежали недолго. Непонятно, где они пропадали после исчезновения. Места вокруг дикие, жилья никакого нет, спрятаться негде. Разве что в лесу. Но если кто-то и обитал в чаще, то далеко от селения, потому что все окрестные леса охотники и лесорубы прочесали, и не один раз. Безрезультатно. А дальше шли бесконечные болота. Про болота ходило немало страшных и необъяснимых историй. Говорили, что ночью по болотам блуждали странные синие огоньки — злые духи трясин. Раздавались жуткие вопли, замогильные стоны и вой.
Несколько следопытов попробовали пересечь линию болот и утонули в трясине. Молва гласила, что души утопленников выходят по ночам из трясины, затягивают неосторожных людей в топи и там выпивают кровь. А затем выносят трупы и кладут на то самое место, откуда они были похищены.
Говорили, что раньше болот не было, а были чистые синие озера. Богатые рыбой, с хрустальной водой. Места здешние назывались тогда Синими Озерами…
А потом в селении появилась ведьма. Ее утопили в озере, привязав к шее мельничный жернов. Но перед смертью ведьма успела наложить заклятие на поглотившие ее воды. Стали тогда озера темнеть, зарастать травою. Исчезла рыба. А вскоре и совсем пропали озера, превратившись в отвратительные болота. И теперь каждый год в день казни ведьмы из трясин можно услышать сатанинский смех. Это смеется на дне болот мертвая ведьма.
— Есть какие-нибудь идеи? — спросил Петр.
Лука только руками развел.
— Давайте съездим еще в Дубраву и Кривой Яр, там ведь тоже люди пропадали, — предложил Иоанн.
— Можно, конечно, и съездить, — согласился Петр. — Только сдается почему-то мне, что будет там все так же, как и здесь… Что-то такое, с чем мы раньше не сталкивались.
— Мы еще охотника того послушаем, — напомнил Лука.
— Да-да, это обязательно! Но это завтра, а сейчас пора нам в Горное возвращаться, отец Савелий нас ждет.
Отец Савелий встретил их возле церковных ворот. В руках у него был большой кувшин с молоком.
— А я вот молочка к ужину принес, только что из-под коровы, — сообщил он. — Пойдемте в дом, ужинать будем.
— Давайте помогу, батюшка, — Петр принял кувшин.
Они вошли в келью. Отец Савелий достал пышную ковригу хлеба, налил в глиняную тарелку меда.
— Извиняйте за скромную трапезу, — улыбнулся он.
— Да что вы, батюшка! — возразил Лука. — Отменный стол.
Иоанн отломил хлеба, макнул в мед.
— Ммм! — округлил глаза.
Прожевал, запил молоком.
— Давно не едал такого меда! Аромат-то какой!
— Цветочный, — старик довольно прищурился. — У меня тут пасека недалече, сам содержу. Цветов здесь сила, пчелам истинное раздолье.
— А как ваши дела-то? — спросил он чуть погодя.
— Неважно, отец, неважно, — сказал Петр. — Жертвы людские есть, а виновники скрылись. Надо их искать, а мы не знаем, где.
— Да и кого искать, толком-то и не знаем, — добавил Иоанн.
Отец Савелий сочувственно покачал головой.
— А вы к Посланию обратитесь, — сказал он. — Как сказано: «Не всяко тому найти суждено, кто ищет
