Снаружи послышался протяжный волчий вой.
Их встретил бородатый крестьянин.
— Доброго дня вам, отцы!
— Доброго и тебе, человече! — ответил Лука.
Клерики подошли к крыльцу.
— Как там наш больной? — спросил Петр.
— Да уж получше, получше будет, — сообщил крестьянин. — Еще вчерась на ноги поднялся, и пищу принимал так охотно, хорошо.
— А мы вот навестить его пришли, — осторожно сказал Петр.
— Навестить? Так оно ж того… опоздали, отцы.
— Что значит «опоздали»? — удивились клерики.
Крестьянин развел руками.
— Так он, охотник-то этот, еще вчера уехал, с вечеру…
— Как, уехал! — вскричал Иоанн. — Куда?
— Того уж я не знаю — не сказывал, — отвечал крестьянин. — А только вы не волнуйтесь, он за все рассчитался. И с лекарем, и со мной. И кобылу у меня купил, не торгуясь…
Крестьянин добродушно прищурился.
— Не торгуясь… — машинально повторил Петр.
— Ага. Хороший человек… Да, вот еще что… — вспомнил крестьянин, — он перед отъездом и вас вспоминал. Да-да. Будут меня, говорит, спрашивать святые отцы. Так ты им, мол, скажи, говорит, что уехал я на горных львов охотиться. А еще сказал, что кол какой-то вам на память оставляет — авось пригодится… Ну, спасибо ему, — процедил Иоанн.
— Так ты говоришь, с вечера уехал?
— Точно так. Еще солнце зайти не успело, как уехал.
— А в какую сторону хоть поехал, ты видел? — с надеждой спросил Петр.
— В какую, говорите, сторону? Да вроде как в направлении на большой тракт…
Клерики попрощались с отцом Савелием и двинулись в путь. Бесцельно прожив неделю в Горном, они решили возвращаться в Столицу. Здесь уже делать было нечего, а в Резиденции их наверняка ждали новые дела. И ждал отец Люцер.
— А этот охотничек таки хитрой бестией оказался, — сказал Иоанн, поправляя узду.
— Да, досадно, что мы его упустили… — ответил Петр.
— И все же я думаю, что его еще можно выследить, — настаивал Лука.
— Где ты его выследишь? — вспылил Иоанн. — Ну давай, беги в лес, пошастай там — может на след нападешь! Ты хоть представляешь себе, что такое выследить охотника в лесу, ежели он не хочет быть обнаруженным?
— Ладно, Иоанн, погоди, — сказал Петр. — В лесу мы его, конечно, не найдем, только с чего ты взял, что он направился в лес? Я думаю, вряд ли он стал бы лошадь покупать, собираясь лесами путешествовать…
— Вот и я говорю, — поддакнул Лука.
— Дорога здесь одна — к развилке, — продолжал Петр. Пока он до развилки не добрался, у нас есть шансы его догнать. Быстро двигаться он не сможет из-за раны, по этой же причине вряд ли станет добывать себе пищу охотой. Скорее, он будет заворачивать в придорожные трактиры поесть и переночевать.
— Что и мы будем делать, — сказал Лука.
— И все-таки я сомневаюсь, что он станет разъезжать по трактирам, произнес Иоанн.
Иоанн оказался прав. В первом же встречном трактире, расположенном еще до развилки, они узнали, что ни один человек, даже отдаленно похожий на охотника, за последние несколько дней здесь не проезжал.
В следующем трактире тоже не было никаких следов охотника.
— Был тут один… — ответил им трактирщик с лицом, обмотанным повязкой, да только не такой…
И вытер тряпкой обгоревшую стойку.
Дальше была развилка.
Остаток обратного путешествия прошел без приключений, если не считать драку Иоанна с каким-то наглым гвардейцем на заставе. Собственно, и драки-то особой не было — просто Иоанн двинул разок гвардейцу ногой в челюсть, не слезая с коня. Но Петр все равно потом долго ругался с Иоанном, грозясь доложить отцу Люцеру. Иоанн вяло оправдывался.
— Да он сам напросился, Петр!
— Напросился! А кто его жирной свиньей обозвал? — кричал Петр.
— Так что ж он, собака, дорогу не открывал? Я ему сначала спокойно говорил…
— Говорил! Ты хоть соображаешь, чем все это могло закончиться? Был бы он не один, пришлось бы нам со всей заставой рубиться!
— Ну, невелика беда — их там не больше четырех-пяти душ…
— Нет, с тобой невозможно разговаривать! — Петр даже плюнул. — Ты что, издеваешься?
— Да ладно, Петр, — расхохотался Иоанн. — Шучу я! Ну, виноват, грех на мне, обещаю, что впредь такого не будет.
— Обещает он… — проворчал Петр, смягчаясь. — Вот доложить бы отцу Люцеру, чтоб посадил тебя на месяц в башню. Да строгий пост наложить, да самобичевание…
Лука молчал, посмеиваясь.
— Ну, входите, входите, — сказал отец Люцер.
Клерики зашли в келью. Лука затворил за собой дверь.
— Так… — отец Люцер изучающе оглядел их. — Рад вас видеть.
— Здравствуйте, отец Люцер.
— Доброго дня, отче.
— Здравствуйте.
Клерики поздоровались и смолкли.
— Вижу, что дела не очень хороши, — продолжал отец Люцер, разглядывая их. — Ну, говорите…
Петр поднял голову.
— Отец Люцер, скажу сразу — миссия провалена.
— И главная причина в том, что мы слишком поздно выехали, — добавил Иоанн.
— Иоанн прав, — продолжал Петр. — Если бы мы прибыли на место, когда еще не все трупы были найдены, у нас был бы шанс устроить на вурдалаков засаду…
— Вы убедились, это работа вампиров? — спросил отец Люцер. Клерики переглянулись.
— Да, отец Люцер, — сказал Лука. — Признаки налицо: отсутствие крови в трупах и раны на шее, все совершено тайно, без малейших следов.
— Но убежище вампиров, скорее всего, находится где-то вдали от тех мест, потому что ни в Горном, ни в Кривом Яру, ни в Синих Топях, ни в Дубраве мы ничего подозрительного не обнаружили.
Отец Люцер задумчиво покивал.
— А что вы так задержались? — спросил он.
— Хотели удостовериться, что нападения прекратились, отец Люцер.
— То есть при вас жертв не было?
— Да, после нашего приезда никто больше не пропадал, — сказал Лука.
Отец Люцер поглядел в окно.
— Как там отец Савелий?
— Слава богу, в добром здравии. Передавал вам поклон.
— Храни его Господь, он хороший человек, — произнес отец Люцер.
Лицо его приобрело задумчивое выражение.
— Когда-то мы были с ним большими друзьями, — сказал он. — Вместе учились в бурсе, затем в духовной семинарии. А потом наши дороги разошлись. Я выбрал службу в Ордене, а отец Савелий предпочел маленькую церквушку в забытой богом глуши… Он всегда был отшельником, одиночкой. И во
