— Попробую, отец Люцер. В конце концов, можно дать приметы гвардейцам, пусть задерживают всех подозрительных. А уж мы потом будем выяснять, тот это хромой, или не тот…
— Хорошо, я подумаю. Сомнительно, конечно, чтобы убийца находился в городе, но мы не должны упускать любую возможность.
— Отец Люцер, — произнес Петр.
— Да?
— Я думаю, что этот хромой — помощник овражской ведьмы. Может, стоит наведаться в Овраг?
— Не сейчас, Петр. Вам пока нельзя отлучаться из Столицы. Я направлю кого-нибудь другого, а потом, если захочешь, съездишь еще сам. Сейчас у нас самое главное — дело о вампирах.
— Хорошо, отец Люцер.
— Все. А теперь идите, отдыхайте.
Когда клерики ушли, отец Люцер еще долго сидел, откинувшись на спинку стула и упершись неподвижным взглядом в окно.
И только после захода солнца он грузно поднялся и позвонил в колокольчик. В келью прошмыгнул молодой послушник.
— Слушаю, отец Люцер, — сказал он.
— Что там Петр, Иоанн и Лука, поужинали?
— Да, отец Люцер. — Так. Хорошо. А чем сейчас занимаются?
— Брат Петр в парке сидит, брат Иоанн ушел в город прогуляться, а брат Лука в своей келье, — бойко сообщил послушник.
— Угу.
Отец Люцер молчал несколько секунд.
— Сбегай, да позови ко мне Луку.
— Хорошо, отец Люцер, — послушник взялся за ручку двери.
— Да постой ты! — отец Люцер укоризненно покачал головой. — Сколько раз тебе говорить: не спеши раньше времени! Выслушай сначала все, что тебе говорят, затем спроси «Могу я идти?», а потом уже беги.
— Хорошо, отец Люцер, я понял. Сначала выслушать, затем спросить, а потом идти.
— Так вот, ты Луку позови, только так, чтоб тебя никто не видел, особенно Петр или Иоанн. Понял?
— Понял, отец Люцер.
Послушник снова схватился было за ручку, но вовремя вспомнил.
— Могу я идти, отец Люцер? — спросил он.
— Вот, совсем другое дело! — похвалил отец Люцер. — Да, сын мой, иди.
Глава 8
Господин Оак расхаживал по зале, заложив руки за спину и выпятив живот.
— Благородство есть высшая духовная благодетель, вкупе с хорошим образованием поистине чудные плоды дающая. Дающая, повторяю. Не следует, однако, забывать о набожности и благочестии, без коих невозможно воспитание личности. Воспитание личности. Записали? Теперь с новой строки. Дворянство вот истинный цвет человечества, в саду Господнем проросший…
Господин Оак остановился.
— Это кто там смеется?! Если кому-то слишком весело, могу предложить посмеяться на конюшне, вместе с лошадьми! Там вы почувствуете себя в истинно близком вам обществе…
— Ага, — шепнула Марии Марта, — а этому борову истинно место в свинарне, там его общество.
— Я уже неоднократно вам напоминал, — продолжал господин Оак, раздувая щеки, — что вас никто не заставляет учиться. Вам предоставили чудесный шанс получить благородное образование и достойную профессию, а вы это совершенно не цените! Быть может, вы предпочитаете топтаться всю жизнь, извиняюсь, в навозе?
— Можете не извиняться, господин боров, мы привыкшие, — продолжала шутить Марта.
— Да тише ты, еще услышит! — ответила тихонько Мария. — Если он твои слова учует, так точно лопнет со злости, как тот помидор.
В это время ударил колокол.
Господин Оак невнятно произнес еще несколько фраз о благородном образовании, затем взял со стола книгу и объявил, что занятие окончено.
Атмосфера в аудитории заметно оживилась.
— Пойдем на озеро! Ну Маруська, ну пойдем! — Марта тянула ее за рукав. На что тебе эти библиотеки? Там одна пыль. А на озере вода сейчас теплая и чистая-чистая. Идем!
— Ну что ты привязалась со своим озером! Вчера ведь ходили.
— Так то вчера, а это сегодня. Вот скоро осень настанет — поздно будет.
— Ты, Марта, кого угодно замучишь. Ладно, пойдем.
Они вышли из комнаты.
— Подожди, сейчас только за Хеленой сбегаю…
— Я буду во дворе, — Мария направилась к лестнице.
Во дворе было пустынно. Полдень, самое жаркое время все предпочитали пережидать в замке — камень держал прохладу. Даже стражников не было видно, они прятались в своей каморке. Правда, решетку ворот они предусмотрительно опустили.
Появились Марта с Хеленой.
— Ну что, идем?
Они подошли к воротам.
— Эй, дядьки, открывайте! — задорно крикнула Марта.
Из каморки стражников послышался ропот.
— Кому там приспичило?
Вышел рослый дружинник.
— Мы на озеро, дяденька, идем, пойдешь с нами? — дурачилась Марта.
— А что, пойду! — осклабился дружинник. — Заместо провожатого.
— Не, провожатый у нас уже есть, — Марта кивнула на Хелену. — Ты с нами для охраны иди.
— Было бы что охранять! — хохотнул дружинник, поднимая ворота.
— Ах ты, дяденька… Да я, может, прынцесса! — Марта театрально задрала голову, надула щеки. — Вот сейчас велю тебе голову срубить!
— Как срубить, неужто начисто? — притворно ахнул дружинник.
— Ну ладно, — смилостивилась Марта, — велю не начисто срубить, а немножечко оставить.
— Вот спасибо, а то я уж не знал, на что буду шлем надевать!
— Так-то. И помни: дворянство — вот истинный цвет человечий, в саду Господнем выросший.
Девушки вышли за ворота.
Дружинник, все еще продолжая ухмыляться, опустил ворота.
Озеро было широким и тихим. Небольшие волны омывали каменистый берег. Зеленый налет водорослей мягко покрывал камни. Вдоль берега кое-где тянулись редкие заросли, а на воде колыхались желтые головки кувшинок.
Несмотря на обманчивое спокойствие, озеро было глубоким и коварным. Скалистый берег почти отвесно уходил вглубь. А когда озеро сердилось или волновалось, со дна поднимались пласты ледяной, никогда не видевшей солнца воды и охватывали неосторожного пловца холодными руками, стараясь утянуть вниз.
И даже верхние водные слои, вопреки заверениям Марты, были довольно холодными.
— У-у-у, холодина! Марта, я тебя утоплю! — стуча зубами пообещала Мария. «Вода сейчас теплая»! Не доплыть мне до берега, замерзну. — А ты резвей плыви, шевелись! — поучала Марта. — Враз
