динамическая скульптура и динамическая светоживопись – от всего этого традиционные, нетехнологические виды искусства умирали. Литература умерла первой. Всегда считалось, что новые искусства не уничтожат литературу, а только уменьшат ее влияние. Они и не уничтожили, она сама себя уничтожила. С дорожной скукой можно бороться, уставившись в жидкокристаллический экранчик карманного визора. Некоторые все равно продолжали читать… пока не появились пластикниги. Свою книгу мог издать любой, любым тиражом. Из потока появляющихся каждый день пластикниг стало невозможно вычленить что-то достойное внимания. Это была моя последняя статья, я издал ее и бросил писать. Вот тут у меня началось… – Чина оглянулся, но не увидел позади бледно-розовых лоскутьев и вздохнул. – Началась эта мания. Я стал метаться, заниматься всяким… Ничего не помогало, я становился все
– Я знаю, – перебил Десадо. – Он есть на моей Выставке.
Чина умолк.
– Так вот, – сказал он после паузы, – куда подевались «Орбиты». Скупщик клялся, что сикорски, на котором он переправлял пакеты, разбился где-то в искажениях Некротического пятна…
– Он разбился, – подтвердил Младший. – Но «Орбит» на нем не было. Всю партию, которую перевозил дирижабль, купило «Вмешательство». Старший успел перекупить «Орбиты». Чтобы скрыть это от тибетцев, отец приказал устроить диверсию и уничтожить дирижабль.
– А, понятно… – Чина смущенно умолк.
– Вы хотите что-то спросить?
– Нет, я…
– Я же вижу. В чем дело?
Чина развел руками:
– У вас бывают предчувствия? У меня сейчас такое ощущение, что никто из нас не выживет.
– Мы же не дети. И мы вооружены.
– Выживают сильнейшие… – Чина скривился, как от зубной боли. – Это всегда казалось несправедливым.
– Зато способствует продолжению рода.
– Конечно, но мне это не нравится. Хочется, чтобы выживали слабейшие. Сильные агрессивны, агрессия – в природе их силы. Поэтому они провоцируют наибольшее давление среды. Слабые не привлекают внимания, они должны выживать. «Выживают слабейшие» – мне нравится, как это звучит.
Десадо посмотрел на Снули и Ену, перевел взгляд на Цепа, Манка…
– Совершенно ясно, что, в случае чего, выживут эти двое. Они более приспособлены, при чем тут их агрессивность? Вы как-то очень наивно рассуждаете. И вообще, с чего вы заговорили об этом? Я не предвижу особых опасностей.
– О клинике ДЭА ходили всякие слухи… Я думаю, что это неправда, но… – Чина смутился.
Младший смотрел прямо перед собой:
– Да?
– Говорили про режим концентрационного лагеря. Про эксперименты над казусами, нейропланты которых стали барахлить после бомбардировки. Я слышал о вивисекции…
Младший смотрел немигающим взглядом.
– Насколько я знаю, это не соответствует действительности, – проронил он.
После того как они рассказали Манку все, что знали о Никотине, у того испортилось настроение. Подойдя к Цепу, мальчик хмуро спросил:
– А ты чего злишься?
Цеп приостановился.
– Я там был, – пробурчал он. – Там казусы живут.
– Ну и что? – Манок достал библиотечку. – Внизу тоже казусы.
– Там другие.
– Какие?
– Небесные.
– Что? Небесные казусы? Кто это?
Цеп не ответил, он осматривался. Тут и там пол был проломан, виднелась зелень Нижнего. Они углубились в Барвисто, Верхний Слой здесь состоял из просторных улиц с сильно поврежденным керамическим покрытием. В проплешинах – темно-серый бетон. Завалы мусора, проломленные стены, ржавый металл… Тишина, только вороны каркают где-то снаружи. Иногда птицы залетали внутрь Верхнего.
Цеп пошел дальше, остальные двинулись за ним. Манок включил библиотечку и стал читать на ходу.
…Я говорю вам: почему, как только все более или менее приходит в порядок, что-то тут же нарушает его – сбой внутри системы или внешнее воздействие? Мелкие, но не фатальные сбои внутри системы «Человеческая Цивилизация» происходили постоянно, система справлялась с ними.
Работники орбитального телескопа Евразийского Коммерческого Астрономического Общества, собирающего средства для своих фондов в основном с помощью лженаучных астрологических прогнозов, сообщили о странной аберрации на одном из наблюдаемых участков. Процессоры сбоили, и часть сбоев была вызвана не глупостью пользователей или некорректной работой программ, а последствиями бомбардировки космическими частицами. Любой процессор под действием таких частиц дает программные сбои, частота их пропорциональна объему оперативной памяти. Нейропланты тоже сбоили, но из-за своей микроскопичности значительно реже. Результатом попадания частицы в микросхему могло быть не столько отключение, сколько нарушения в работе. Сбой нейропланта мог иметь экзотические последствия, и благодаря многолетним исследованиям эти сбои систематизировали и научились бороться с ними. Типы и классы попадающих в атмосферу мельчайших космических частиц тоже подвергались анализу, и многочисленные таблицы закономерностей вскоре были составлены. В конце концов, частицы были частью галактики.
Облако пронеслось сквозь Землю за трое суток. Оно вошло в Млечный Путь извне. Некоторые считали, что постепенно пробирающаяся все дальше в космос земная цивилизация была искусственно атакована. Что атаку произвели те, кто издавна наблюдал за человечеством (истории о летающих тарелках и зеленых человечках жили всегда), желая не допустить его экспансию в Большой Космос. Действие, которое частицы из другой галактики оказали на электронику, было не просто странным, а дико, экзотически странным, по прошествии трех этих суток Приятная Во Всех Отношениях Цивилизация перестала существовать…
На монитор упала тень, Манок оглянулся – Чина читал через его плечо.
– Кто-то наслал на нас эту… – Манок переключил что-то и глянул на экран, – «гало-бомбардировку»? Кто-то бом… бардировал нас или оно само упало?
– Неизвестно, – сказал Чина. – Все может быть.
Манок закрыл библиотечку.
– Ты говорил, мы должны видеть и слышать… – Он сделал широкий жест. – Ну, вот это. Все, что вокруг. Должны знать о нем, чтобы понимать, что мы здесь. А тот, с трубкой, который стрелял в нас? Если даже ему кажется, что он находится в другом месте… ну и что? Мы ведь его видим. Значит, он все равно здесь.
– Это для нас он находится здесь, – возразил Чина. – Он об этом не знает. Для него главнее то, что видит он, а не что видим мы. Ты не понимаешь? Не злись…
Манок топнул ногой:
– Мы его видели здесь! Он ходил по земле. Значит, он здесь! Не важно, где его… – Он сморщился, пытаясь выразить то, что хотел выразить. Постучал указательным пальцем себя по лбу. – Где его голова. Важно, где его ноги.
– Нет, – сказал Десадо. – Наоборот.
– Двинься! – Цеп оттолкнул Снули и заглянул в дверной проем.
Снули не обиделся и отступил.
– ……………….
Снули посмотрел вниз и встретился глазами с Еной, которую держал за руку.
