— А что, ничего.
— Прямо — таки и ничего?
— Ну, дал ему в морду.
— А вот это ты зря, лучше бы привел ко мне. Мы бы на месте и разобрались…
— Когда я рассказал об этом Буйнову, он нисколько этому не удивился. Видя мое недоумение, разъяснил, что это уже не первый случай. Причина этому одна. Из-за большого калыма (выкуп за невесту), мужчинам для создания семьи приходится многие годы зарабатывать деньги, и потому женятся они лет в 30–35. Женщин легкого поведения в Меймене, и тем паче, в кишлаках, нет, и быть не может, шариат запрещает. Так, что здесь, как нигде, развит гомосексуализм…
— Наверное ты прав, — поддержал меня Хорьков, — солдаты у нас выдержанные…
— Только за ними глаз, да глаз нужен, — вставил свое мудрое и веское слово майор Сотников.
Каждый из нас остался при своем мнении. Немного помолчав, мы разошлись. У каждого было достаточно своих, незавершенных дел.
Через несколько дней майор Буйнов пригласил меня в свою землянку. По плану операции мне предстояло сыграть довольно незначительную, но ответственную роль, и потому он посвятил меня в суть предстоящего дела.
По данным провинциального отдела ХАД в городской тюрьме работал связистом житель Меймене, назовем его Саид, который поддерживал постоянную связь с бандой Мавлави Кара. В последнее время сотрудники царандоя, которые вели за ним наблюдение, заметили некоторые изменения в поведении своего подопечного. Все чаще и чаще тот стремился оказаться поближе к месту расположения пограничников, к боевым и транспортным колоннам проходящим через город. Если ему это удавалось, то он пытался заговорить с кем-то из солдат, предлагал сигареты, жвачку, а иногда и зажигалки. Все эти факты настораживали не только руководство царандоя и ХАД, но и командование ММГ. В связи с этим было принято решение совместно с советниками ХАД и царандоя провести операцию по обезвреживанию агента Мавлави Кара и проведению над ним открытого суда. Для того, чтобы все это осуществить, необходима была не только оперативная информация, но и оформленная по всем правовым нормам доказательная база. Основой доказательства в противоправной деятельности должна была послужить аудиозапись переговоров. Благо, что в афганском процессуальном кодексе, аудиозапись, оформленная должным образом, признавалась судом в качестве доказательства.
На первом этапе необходимо было организовать контролируемый контакт Саида с кем-то из пограничников. Выбор пал на одного из переводчиков, таджика по национальности, назовем его Рустам, который пошел служить в Афганистан добровольно. Так, как солдат прекрасно владел пушту (официальный язык в Афганистане), а также знал узбекский и туркменский, его направили в Оперативную группу, к подполковнику Николаю Николаевичу Нестерову. Никто не сомневался в порядочности и патриотизме парня, и потому кандидатура его, как главного действующего лица операции, прошла без всяких нареканий. Чтобы все прошло естественно и без излишнего напряжения, было решено на первом этапе солдата в суть операции не посвящать.
Связиста, по распоряжению командира оперативного батальона царандоя джиграна (майора) Аюбхана, в ведении которого находилась и тюрьма, направили, в гостиницу, где жили советники, якобы, для ремонта электропроводки. Туда же приехал и подполковник Нестеров со своим переводчиком. Так получилось, что Рустам, беззаботно гуляя по гостинице, случайно зашел в пустующую комнату, где работал связист. Там и состоялось знакомство, о котором через несколько часов, он, слово в слово доложил майору Буйнову.
Саид, увидев пограничника, сначала предложил ему сигареты. Закурили. Поговорили о том, о сем. Познакомились. Потом Саид начал выведывать у Рустами, чем тот занимается. Услышав, что он работает переводчиком, и может в связи с этим довольно свободно перемещаться по городу, афганец заинтересовался им еще больше. Предложил дружбу и помощь при покупке спиртного и видеоаппаратуры. Протянул пачку сигарет с «чарсом» (наркотиком), но Рустам от них наотрез отказался. Видя, что солдат насторожился, Саид предложил встретиться еще раз. Афганец пообещал при следующей встрече своему новому знакомому богатый «бакшиш» (подарок).
Только после этого, достаточно откровенного рассказа Рустама посвятили в суть проводимой операции. Довольно неожиданной была его реакция на это. Ни страха, ни волнения он не высказал. Только сказал спокойно: «Знал бы я, что он от меня хочет, там бы и прибил».
— Вот только этого не надо, — строго сказал Буйнов, — теперь от тебя требуются только спокойствие и выдержка. Все делай так, чтобы не вызвать у врага никаких подозрений. На сегодня это твоя основная боевая задача.
— Я постараюсь, — искренне пообещал солдат.
Вскоре состоялись три скоротечные, ничем не примечательных встречи, суть которых сводилась к прощупыванию солдата на предмет возможной его вербовки.
У руководителей операции постепенно крепла уверенность в том, что Саид, это именно тот человек, которому поставлена задача, перетащить на свою сторону советского солдата. На это указывало, прежде всего то, что после каждой встречи Саид спешил в горы, где, по всей видимости, отчитывался перед Мавлави Карой о своих успехах.
Вот почему на следующую встречу Рустам направился уже во всеоружии. В боковом кармане куртки у него лежал портативный диктофон. Встреча, по взаимной договоренности, должна была произойти в парке, примыкающем к «отелю», где жили советники, под развесистым тутовником.
Саид появился немного раньше времени. Было видно, что он несколько напуган. Часто оглядывался по сторонам. Заметив, вышедшего из-за дерева Рустама, он успокоился. Протянул ему блок сигарет «Мальборо», обещанный «бакшиш». Видя, что солдат доволен подарком, Саид, ненавязчиво, начал уговаривать его посетить дукан брата, где можно выбрать недорогой, но довольно дефицитный в Союзе, видеомагнитофон. Рустам, с сожалением в голосе сказал, что не может надолго отлучаться из «отеля». В любой момент он может понадобиться начальству. Поняв, что солдата отсюда не вытащить, Саид зашел с другой стороны. Он посулил Рустаму большой дом, двух жен, и два миллиона афгани (примерно 14 тысяч долларов США) за то, что тот с оружием в руках станет воевать на стороне моджахедов, борцов за веру. После окончания войны с неверными ему предоставят возможность выехать в любую западную страну. Сказав это, он, отступив на шаг, с любопытством смотрел на солдата, пытаясь по глазам угадать его реакцию на это, заманчивое и вместе с тем рискованное предложение. Рустам отнесся к необычному предложению спокойно, словно ожидал этого.
— Я подумаю, — сказал он.
Как было обговорено заранее, следующую встречу, Рустам высказал пожелание провести в густом саду, примыкающему к позициям мотомангруппы. Саид с испугом от этого отказался, сославшись на то, что от неверных нужно держаться подальше. Прощаясь, пособник душманов заверил солдата, что вскоре непременно его найдет и тогда сообщит о следующей встрече.
В «отеле» Рустама уже ждали. Специалист — хадовец, перемотал кассету. Зафиксировал на бумаге начало разговора, середину и заключительные слова беседы. Потом настал черед Рустама, который подробно изложил на бумаге все, чего добивался от него Саид. Начало доказательной базе было положено. В ходе обсуждения прошедшей встречи, участники операции пришли к выводу, что «вербовщик», говоря языком рыбака, глубоко заглотнул наживку, и теперь сделает все, чтобы, во что бы то ни стало, добиться своего. Второй вывод был менее оптимистичным. Саид боялся встреч вблизи расположения советских войск, и потому задержание с поличным было делом проблематичным.
— А как хорошо было бы добавить к этим материалам вещественные доказательства. Если дом и жен, в виде вещдоков приложить просто не возможно, то деньги — в самый раз. Деньги — это серьезно, — мечтательно сказал начальник провинциального отдела ХАД джигран (майор) Хошими.
— Все это правильно, но враг пока, что думает по другому. Поэтому я считаю этот вопрос преждевременным, — возразил Буйнов, — если и дальше все пойдет по нашему сценарию, то к этому мы возвратимся на конечном этапе операции. А пока, что, я повторяю, все должно идти по намеченному плану. Мы должны собрать как можно больше доказательств с помощью диктофона. От таких доказательств на суде тоже не просто отвертеться.
— Что ж, вы правы, — согласился джигран, — а мы, вместе с наружкой царандоя, постараемся
