– Жаль, – огорчилась я. – Хотелось бы узнать степень их возможностей и подшить первый листок к делу.
– И не надейся, – отдуваясь, фыркнул полковник. – Серьезные ребята работают.
– А откуда они?
– Столичная бригада. Работают по найму. Как только работу сделали – фьють! – исчезают.
– Значит, найти «медсестру» уже не получится?
– Ты ее видела, исполнительницу роли медсестры сразу убрали из города. – Огурцов шумно выхлебал свой остывший чай, утер лоб носовым платком в зеленую клеточку и сказал: – Ну давай. Говори. К какому решению пришла?
– Я решила пока не говорить ничего Назару. Не сталкивать его с губернатором лоб в лоб.
Огурцов пожевал губами, прикурил сигарету и попыхал:
– Уверена?
– Да. Выигрыш незначительный. Больше вреда.
– Ну что ж, вольному воля. Что собираешься делать? Прятаться?
Я помолчала немного, посмотрела в окно за спину полковника и проговорила:
– Мне тоже нужна бригада. У вас есть надежные люди? Специалисты, работающие по найму?
– Есть, – прищурился разведчик.
– Вы дадите мне их контакты?
– Дам. А почему тебе нужны
– Вы только не обижайтесь, Михаил Николаевич, но я не хочу быть вам обязана еще больше. Да и непонятно, как дело обернется, вдруг вас рикошетом заденет… Мне легче заплатить. Я женщина богатая. – Лицо полковника словно корочкой льда покрылось. Он поднял брови вверх, вытянул губы, но ничего не сказал. – Простите. Но так действительно будет лучше. Я могу проколоться и впутать вас в разборки с политиками, их сыновьями, моим дорогим супругом… Я не хочу, чтобы вы пострадали. Мне так спокойнее.
– Не уверен, – нахмурился Огурцов. – Ты хоть догадываешься,
– Нет, откуда. Расскажите, пожалуйста. – И пока полковник ходил наливать себе чаю, постаралась подать свое видение проблемы: – Мне, Михаил Николаевич, эти… работнички кажутся топорных дел мастерами. Грубо действуют. Зачем им понадобилось дразнить гусей? Зачем похищали ребенка, зачем этот бесполезный аттракцион с телефоном? Отравленная сигарета? Они ведь просто насторожили меня! Я уже ощетинилась и вряд ли способна к уступкам!
– Думаешь? – усмехнулся разведчик.
– Да!
– Ты ошибаешься, Софья. Тут везде тонкий психологический расчет. Вот смотри – тебя очень тонко заставили чувствовать себя виноватой. Ты отдала, заметь, сама отдала с рук на руки сына Туполева без угроз и насилия. Тебя очень грамотно поставили в условия, где ты растерялась. Ты не спала ночь, тебя перепугали какими-то анализами, заставили прийти в поликлинику в разгар рабочего дня, когда там полный сумасшедший дом… Ты растерялась и обрадованно бросилась на шею первой попавшейся девице в белом халате.
– Она назвала Тимофея по имени, – уныло просопела я. – Я подумала, она – наша медсестра.
– Подумала она. Тут за тебя все по-секундно продумали!
– А телефон? Зачем им понадобился телефон?!
– А что еще просить взамен ребенка? Ведь не деньги же, получить которые надо время. А время – это милиция, Туполев, наружка и так далее… Нет, Софья, тут все проделали грамотно. Просьба была пустяковой, и ты ее выполнила не задумываясь. И что еще важно, с помощью того же телефона в тебе поселили недоверие к мужу. Разделили. Ты, Софья, особа крепкая, а с Туполевым да при его поддержке сильна вдвойне. И противник, прежде всего, постарался вбить между вами клин…
– Да не поверила я им! Ни на секунду!
– Не поверила она, – в своей любимой манере отмахнулся полковник. – Еще как поверила! Раз к мужу не побежала… Или хотя бы задумалась…
– Ну хорошо, – не стала спорить я. – А зачем вообще понадобился весь этот цирк?! Вот скажите!
– Тебя ломают, Софья, – печально сказал полковник. – Жестко. Об колено. И прежде всего, стараются лишить поддержки и доверия мужа. Ведь главное, что может встать между вами, – это его сын… Только безопасность ребенка может поссорить вас всерьез. И ты поступила так, как они рассчитывали. Ты промолчала.
– Я не успела, – тихо проговорила я. – Я хотела поговорить с Назаром, но не успела.
– А почему? Почему ты не успела?
– Сначала он задержался на работе…
– А почему? – продолжал добивать полковник. – Почему он задержался?
– Не знаю.
– Его задержали, Софья. Пустяковым делом, фикцией, но задержали. А потом тебе подсунули на презентации отравленную сигарету, и ты опростоволосилась. Прости. Опозорилась перед всем городом, и какие теперь у тебя отношения с мужем?
– Отвратительные, – вздохнула я.
– Вот то-то и оно. Сценаристу представили ваш точный психологический портрет…
– Сценаристу? – перебила я.
– Да. Или ты думала, все эти тонкости и нюансы Макс Мельников изобрел?
– Да вот сама удивляюсь. Макс Мельников шибко умным юношей не выглядит.
– Максимка только деньги платит. Сценарий за него профессионал разрабатывал.
– Я хочу встретиться с этим профессионалом!
– Я тоже, – серьезно кивнул полковник. – Но у меня нет американской визы.
– Он что, в Америке? – тупо поинтересовалась я.
– Да. Работает через Интернет. От заказчиков получает только портреты без имен собственных, так что предъявить ему что-то в судебном порядке тяжело. Перед законом практически он чист – играет в игры больших мальчиков, сценарии якобы для триллеров пописывает.
– Вот сволочь! Хорошо устроился.
– Не плохо, – согласился Огурцов. – Но суть не в этом. Психолог он отличный. Экстра-класса. Вот ты думаешь, откуда твоя свекровь вовремя взялась на берегу и нашла спящего без присмотра ребенка?
– Я уже ничего не думаю, – буркнула я.
– И правильно. Похитители там немного пошумели, вышел один из охранников и потом вызвал твою свекровь. Сечешь?
– Угу. Ломают об колено.
– Со всех сторон. И оправдаться не дадут. Ты
Крыть нечем. Приятно поговорить с умным человеком. Всегда что-то новое о себе узнаешь.
– Тут много чего набирается, Соня. Вот, например, тебе кажется, что похищение Тимофея – удар неадекватной силы. Так?
– Да. Это чересчур…
– Ошибаешься. Похищение – это проверка. Рассказала ты обо всем мужу или выполняешь обещание и скрываешь от него правду. Ведь пойми: только сильный удар гонит волну. Он показателен и заметен. А вокруг вашего поместья – тишь и божья благодать. То есть ты идешь на сделку и компромиссы, в принципе, возможны и дальше, – грустно констатировал полковник.
