«вследствие того», что в высоком кабинете принимаю решения тоже я. Бесконечные расслаивающиеся зеркала.
Я-то знаю, но маленький кусок плоти, особым образом организованный сгусток мяса, который перегоняет кровь по венам в организме, что я получила во временное пользование на входе сюда — его слегка покалывает. Самовольное устройство начинает гнать кровь чуть быстрее, чем надо бы, когда нейроны в моём белоснежном мозгу передают друг другу те электрические импульсы, опосредование которых вы воспринимаете в настоящий момент. Простой орган, чьё назначенье утилитарно, в котором — ничего нуминозного, только привнесенное нами за века пребывания в бреду, сердце, одним словом… Оно колотится о грудную клетку, потому что не все из людей знают то, что ведомо мне. Многие пребывают в отчаянии, им недосуг догадаться, что это тюрьма, и что из тюрьмы есть выход, и что есть путь к выходу, что он не закрыт, не загорожен, не завален и не заторен — он на виду, он прост, он ясен, есть такое слово clear — значит вместе и ясен, и чист, так вот, он clear до онемения. Беспредел совершенства. Полный беспредел.
К сожалению, вам некогда. А раз некогда вам, то некогда и мне. Угол падения равен углу отражения. Падайте же в свой угол, ваше право, ни я, ни сам господь бог не получали никакой санкции на то, чтобы запретить человеку несвободу. Потому что это тоже выбор, а человек свободен выбирать.
Наибольшая трудность в понятии свободы, отмечает Шеллинг, связана с её имманентностью, ведь если зло допускается, его следует поместить в бесконечную субстанцию или исконную волю, то есть согласить его с природой Бога или волей Бога, либо, если принять, что зла как такового не существует, что оно есть только отсутствие, недостаток добра, подобно тому, как тьма есть отсутствие света, то не существует и самой свободы. Лишь свобода свободна выбирать между добром и злом, а выбор между добром и отсутствием добра не есть выбор, поскольку в сущности есть выбор между добром и добром. Идя по коридору, человек, конечно, волен повернуть направо или налево, но не свободен в своих действиях за отсутствием дверей и ответвлений. Так на первый взгляд. Но коридор всего лишь метафора, да и в отсутствии дверей закономерны определенные сомнения…
На какой-то из лекций преподаватель изложил очередную философскую концепцию компашки сумасшедших, живших некогда на нашей земле, которых мы ныне называем не иначе как древними греками. Только представьте, что учудили античные негодяи. Не то Менелах, не то Ямвлих, а может быть, сам Минотавр — им вздумалось, что, поскольку вселенная мерно разгорается и мерно угасает (правда, тут уже попахивает Плотином), будет логично, если, по завершении
И вот, подвел итог лектор, мы с вами усматриваем в предположении, конечно же, все основания для оптимизма… Поскольку таким образом мы с вами бессмертны, да и ничто преходящее не преходит вполне…
Я чуть не взвыла! Ничего себе. Мало того, что я проживаю
А вот что я скажу тебе, близкий, любезное душе новое зарево. Когда ты прочитаешь весь текст, ты не будешь разочарован, что я так долго внутренне плакала над тем, бывшим? Убивалась над заколоченным гробом? Ты же знаешь, наверное, серденько, что девятая симфония, переданная по интернету, надломила мой едва окрепший хребет?
Но, вернувшись из Ялты, я, скорее всего, уже не так буду так болеть о прошлом. За две недели, любовь моя, прости, я так и не выучила другого возможного обращения женщины к дорогому мужчине, я поистине пережила (переживу) целую жизнь, и эта боль будет целительна, хоть я и пишу, захлебываясь от сухих, бесслёзных рыданий, и уже, кажется, так много раз сказала одно и то же… Пока я надеюсь (верю), что слова — как трава, которую, издыхая, находит зверюшка, и, жамкая ослабевшими обескровленными дёснами, впитывает живительные соки…
Благодарю, гипотетический милый, без тебя меня скрутило бы так, что не разогнёшь.
Виртуал
Да, сказал он, за две тысячи четвертый год написал четыре письма. Счастливец. А я-то погрязаю в файлах, бумагах и дневниках, тетрадях и обрывках. А что будет дальше — ведь только самое начало. Исход, можно сказать… То есть, исток.
О, сколь ты вероломна, судьбина! Другими словами — на…ешь, когда не ждали. Грубо, но в данном случае уместно, как термин.
Пора тронуться в какие-то новые веси, новые дали. В частности, забыть — ну хотя бы на месяц, хотя бы на неделю — что существует интернет, электронная почта, айсикью, «аська» проклятая, которая обманула.
Ведь кликаешь реплики, строчишь эсэмэски, и не знаешь, не ведаешь, кто там, на другом конце чего — провода? Так ведь связь-то беспроводная…
С той стороны экрана кто.
Доводилось слышать всякие удивительные истории, как неожиданно с той стороны оказывается совсем не то, что предполагалось. Я как-то не очень верила в такие. Просто сам Босх велел сочинять истории на эту тему.
Правда, один приятель познакомился со своей будущей женой, отправив сообщение на специальный номер службы знакомств «Билайн». Как у них просто там, в рекламе! Хочешь влюбиться — отправь сообщение на короткий номер. Жабы.
И уж совсем не верилось, что моя собственная интуиция так подло меня подведёт.
А там, по ту сторону, оказался давний приятель, милый персональный демон, играющий неведомую роль всё тот же Евгений, как пьяное наваждение.
Это нормально?
Здесь надлежит дать один из диалогов.
Сколько сигналов было рассыпано специально для меня в его словах — он ведь совершенно не хитрил, не обманывал, только назвал другую фамилию, свой творческий (правда, никому не известный) псевдоним. И ведь было, было подозрение — но я не распознала до самого конца-разоблачения — не хотела понять, и всё тут. То он решится во всем признаться и обронит мимолётом, что закончил МГУ, то поставит новый «юзерпик» в своем «живом журнале» — сперва красовалось ухо, потом глаз. Но даже их оказалось недостаточно.
Он пошёл ещё дальше и прислал по электронной почте отсканированную от руки набросанную записку, почему не сможет быть на поэтическом вечере. На котором был. Не мог же прийти в двух экземплярах. И даже почерк мне не сказал ничего.
А я весь тот вечер ждала его — то есть, его виртуала, и разговаривала с ним самим, настоящим, словно глядя сквозь. Ну и ну. Счастье ещё, что не обмолвилась по ходу необязательного трёпа, который вели, в том духе, что жду, мол, когда придет человек, с которым познакомилась в интернете. Не рассказала, хотя просилось на язык, что мне, дескать, шлют по электронке записки карандашом. Не похвасталась, что один виртуальный читатель собирал рассыпавшийся текст, который стоял в непотребном виде в одной из электронных библиотек.
