затраливании такую мину отбуксировывали на мелководье, там она всплывала, и ее подрывали.
В этом же случае оказалось, что вокруг большие глубины — около сорока метров, а до мелководья нужно идти не менее двух часов. Получается, что на уничтожение каждой затраленной мины два катера потеряют часов пять. Нужно было найти какой-то другой выход.
Комсомолец Василий Буряк высказал предположение: а нельзя ли мину подорвать прямо в трале. Мичман Денисов возразил:
— При каждом подрыве мины мы уничтожим и трал-часть.
— Попробуем сделать так, чтобы сохранить трал-часть, — не унимался Буряк. — Мину освободим от трала и уничтожим прямо на месте.
— А как это сделать?
— Нужно подумать... Выход, конечно же, есть... Ну?
— Со шлюпки.
Предложение понравилось. Сообщили о нем командиру дивизиона. Тот согласился и выслал шлюпку. На ней к катерам пришел и минер Островский.
Василий Буряк тем временем все подготовил к уничтожению мины. Когда шлюпка подошла, он спустился в нее.
— Дельное предложение, — одобрительно заметил Островский. — Надо теперь подумать, как лучше осуществить его.
— Осуществим!
Затраленную мину Островский и Буряк обнаружили сразу.
Это была большая корабельная мина с зарядом взрывчатого вещества в двести сорок килограммов.
— Взрывать надо подальше от тральщиков, — сказал Островский.
— Длины кабеля в сто двадцать метров достаточно? — спросил Буряк.
— Вполне, — ответил Островский. — Подрывной патрон надо закрепить на мине. После этого тральщики должны удалиться, а мы останемся на шлюпке.
Буряк снял робу, прыгнул в воду и, нырнув, оказался около мины. Подвесил на ее «рога» подрывной патрон и — обратно.
— Порядок! — крикнул он, хватаясь обеими руками за транцевую доску шлюпки.
Островский дал команду тральщикам, чтобы отходили.
Начала удаляться и шлюпка, только в другую сторону. Сзади нее тянулся электрический провод, соединенный с подрывным патроном.
— Стоп! Достаточно! — приказал Островский.
Поворот ключа подрывной машинки — и там, где находилась мина, в воздух поднялся огромный водяной столб.
Только разделались с одной миной, как два катера затралили другую.
— Попали на минное поле, — определил командир дивизиона.
Теперь уже знали, что делать с миной, не затрачивая на ее подрыв много времени. Предложение Василия Буряка оправдало себя и позволило сэкономить много драгоценных часов.
День клонился к вечеру. Но моряки продолжали тралить. После обнаружения мин, а их в этот день подорвали шесть штук, район положено было протралить еще несколько раз.
Пришлось заночевать в море. С утра вновь приступили к работе.
Всего в этом районе было подорвано шестнадцать мин.
Немало бывало трудностей при тралении. Катера очень маленькие. На каждом из них команда в пять человек. В хорошую погоду прекрасно. А как заштормит, то личный состав промокал до нитки, да и качка изматывала изрядно.
Особенно много неприятностей стало у моряков, когда отряд, которым командовал Василий Спиридонович Новик, послали тралить район Железного мыса на Черном море.
Сперва все шло хорошо. Июльские дни у Таманского полуострова были погожими — полный штиль, а на небе — ни облачка. Правда, изматывала жара.
Около недели находились тральщики в этом районе. Море было гладким, словно огромное зеркало. На его чистой поверхности строем клина шел отряд катеров. Позади катеров легкий белый бурун, за которым видны буйки, выстроившиеся по дуге.
Командир отряда и штурман зорко следят за строем, строго выдерживают скорость движения, интервалы между кораблями.
Но вскоре погода испортилась. Над морем появились тучи. Ветер усилился. Море покрылось рябью.
— Александр Николаевич, — обратился командир отряда к штурману Самсонову, — как думаешь, позволит погода закончить траление района? Обидно, если заштормит.
Самсонов ответил не сразу. Штурман посмотрел на барометр и покачал головой.
— Давление падает. Ветер заметно крепчает. Кажется, пора выбирать тралы. Места эти коварные. Укрыться негде. До Керчи далеко.
— Хорошо, — отозвался старший лейтенант Новик. — Закончим галс и кончаем работу.
Когда, выбрав тралы, легли курсом домой, ветер усилился до пяти, а в районе Железного мыса и до семи баллов. Волны, набегавшие сзади, накрывали маленькие катера. Хотя на них все люки были задраены, вода проникала через створчатые кормовые двери.
Мостик заливало. Катер клало то на левый, то на правый борт. Качка особенно затрудняла действия людей в моторном помещении. В нем, наглухо задраенном, было душно. Мотористы с трудом стояли на ногах, удерживаясь за рычаги механизмов.
Рулевым на катере командира был опытный моряк старшина Анатолий Димченко. Раньше он плавал на «Коминтерне», а потом перешел в бригаду траления. Много испытавший за годы службы на флоте, Димченко удивленно воскликнул:
— Свежий ветерок. Давненько с таким не встречался.
— Да, — заметил командир, — «каэмки» не крейсер.
До гавани было еще далеко. Посоветовавшись с Самсоновым, Новик решил идти в сторону Керченского пролива. Волны бешено заколотили в правый борт катера, а некоторые перекатывались через «каэмку». Казалось, что маленькое суденышко не выберется из воды. Но, стряхнув с себя каскады брызг, оно упорно шло вперед.
— Вот пройдем Керченский пролив, — кричал командир, — и скроемся за таманским берегом.
Однако предстояло еще преодолеть мили три. В кубрике полно воды, и матросы, мокрые до последней нитки, откачивали ее за борт.
Но вот катера «спрятались» за таманский берег. Ветер здесь был послабее, и все с облегчением вздохнули. Решили добраться до Камыш-Буруна и там отстояться до улучшения погоды.
— Ну как, Толя, плавание на нашем «крейсере»? — услышал Димченко.
— Терпимо, — ответил он.
— Это тебе не «Коминтерн». Здесь нужны настоящие мореходы.
— Мореходы нужны везде, — отозвался Димченко. — Но таких трепок, как сегодня, я еще не получал.
— Но такое у нас случается часто. Привыкай.
На следующий день тральщики пришли в Керчь.
Приближалась зима. Работа по боевому тралению в Азовском море прекращалась до весны.
Навсегда запомнился морякам этот город. Он был сильно разрушен. Да и не удивительно. Важное место занимал он в транспортных связях Крыма и Таманского полуострова. Здесь когда-то шли упорные бои. Но город возрождался. Он был многолюдным, по-южному шумным и жизнерадостным, как и подобает столице рыбаков.
Здесь тральщики простояли несколько месяцев. Занимались пока теорией и немного отдохнули.
Но как сошел лед, траление в Азовском море было продолжено.
Летом тральщики начали работу в районе Арабатской стрелки.
