всех на бак, кроме механика и машиниста. Они опустили раму, и через полчаса мина была окончательно разоружена. Инерционного взрывателя в ней не было, поэтому она не наделала бед, когда ее зацепил ковш землечерпалки.
Предстояло мину погрузить на плотик, отбуксировать в безопасное место и подорвать. Но багермейстер попросил временно прекратить работу и дать возможность команде пообедать. Нас тоже пригласили к столу.
Во время обеда багермейстер рассказал, как была обнаружена мина в ковше.
Землечерпалка углубляла дно у элеваторной пристани. В предпраздничные дни команда старалась выполнить высокие социалистические обязательства, взятые к годовщине Великого Октября.
Багермейстер проверял работу механизмов, несение вахтенной службы. Когда он зашел к себе в каюту, почувствовал, что машина остановилась.
«В чем дело? Ведь до конца работы еще часа два», — размышлял багермейстер, выходя из каюты и направляясь к машинисту. Тот заверил, что у него все в порядке и задержка произошла не из-за машинного отделения.
Но машина-то остановилась.
И когда багермейстер с матросом прошли на корму, стало ясно, что произошло. В ковше торчал серый цилиндрический предмет. Его так зажало коромыслом подъемника рамы, что машина остановилась. Принесли ломы, чтобы как-то освободиться от этого предмета. Но тут поняли, что перед ними мина! О случившемся доложили начальству. Пришло распоряжение работу прекратить, всей команде покинуть судно.
— Хорошо, что это распоряжение не слыхала наша повариха, а то бы сидели сейчас без обеда, — сказал, смеясь, кто-то из матросов, когда багермейстер закончил свой рассказ.
После обеда в безопасном месте мы со Свиридовым изъяли из мины всю аппаратуру, а корпус, начиненный взрывчаткой, уничтожили.
Но не успел я приехать домой в Севастополь, как снова был вызван в штаб. Думал, что для доклада о произведенной работе. Но ошибся.
— Начальник штаба флота приказал немедленно отправиться в Николаев, — сообщил мне дежурный.
— Я ведь только оттуда.
— Срочно вызвали опять. И даже самолет готов к вылету.
Пришлось лететь в Николаев. На аэродроме уже стояла машина капитана порта, и меня быстро привезли в порт. Землечерпалка «Советская Грузия» стояла на прежнем месте. Механизмы ее не работали, на палубе не было ни одного человека. А в ковше опять торчала немецкая магнитная мина.
На этот раз мы со Свиридовым действовали смелее. И все же пришлось затратить целый день на обезвреживание мины.
В Николаеве произвели водолазное обследование всей акватории порта в районе элеватора. И такие меры были приняты своевременно. На следующий день магнитную мину обнаружили под килем теплохода «Декабрист».
Картина прояснилась. Перед оставлением Николаева фашисты заминировали места стоянки кораблей и судов. Мины хотя и были авиационные, но не имели ни парашютных замков, ни инерционных взрывателей. Значит, их сбрасывали с катеров.
Минеры изучили аппаратуру этих мин. Электрические батареи у них были разряжены, поэтому приборы не реагировали на магнитное поле кораблей и судов. Но мины могли взорваться при ударе по их корпусу якорем или гребным винтом, так как глубины здесь небольшие — у элеватора около десяти метров, а осадка теплохода девять метров.
После окончания этих работ в Николаеве выехал в Севастополь.
Такие командировки носили эпизодический характер. В основном же работать приходилось в море. Там минеры испытывали оружие, производили учебные минные постановки, торпедные стрельбы, траление, занимались подготовкой запальных команд.
Работа была интересной. На глазах осуществлялся известный принцип: «Против всякого яда есть противоядие». Совершенствовались мины, совершенствовались и средства борьбы с ними, улучшался метод защиты кораблей от неконтактных мин. И мины изготавливали с учетом всех этих более современных средств.
Взять хотя бы такой пример: с появлением мин появились тралы как средство борьбы с ними. Затем были сконструированы минные защитники как средство борьбы с тралами. Сперва они были эффективными. Но средства траления снабдили специальными устройствами, и эффект применения минных защитников резко снизился.
И все это выяснилось в результате длительной и тщательной исследовательской работы.
Мина, как оружие, имеет свои особенности. Выставленная в воду, она может длительное время находиться там, готовая произвести разрушение, нанести ущерб. Нередко мина лежит на дне или стоит на якоре мертвой болванкой долгие годы и, не причинив вреда, выходит из строя.
И все же мина — грозное оружие. Взрываясь неожиданно, она поражает корабли и суда в наименее защищенную их часть — днище.
Таким образом, мины представляют большую опасность и очень широко используются воюющими государствами.
Естественно, с минами приходится вести серьезную борьбу.
Во время второй мировой войны появились неконтактные мины. И специалисты задумались: что делать, чтобы снизить их опасность? Потребовалось хорошо изучить эти новые мины, что было связано с риском.
В годы войны на Черноморском флоте разоружением мин занимались М. И. Иванов, И. И. Иванов, Г. Н. Охрименко, И. В. Щепаченко, Б. Т. Лишневский, С. И. Богачек, И. А. Ефременко, П. П. Новиков, И. А. Малов, И. П. Ткач, П. З. Иевлев, Б. А. Титов. Большую помощь им оказывали специалисты-водолазы, среди которых особенно отличились Л. П. Викулов, А. Г. Романенко, Н. С. Мищенко. Но проникновение в тайну устройства немецких неконтактных мин дорого нам обходилось. При исполнении своего долга погибли многие отважные боевые товарищи.
После войны также производилось разоружение неконтактных мин (П. П. Жеребко обезвредил 50 штук, К. К. Гавеман — около 30, Б. А. Титов — 25). Мне удалось разоружить 36 неконтактных мин. В этой опасной работе участвовали также А. М. Еремеев, В. С. Овсянников и Н. А. Глазков. Всего на Черноморском флоте с 1949 по 1956 годы разоружено около 150 мин.
После окончания второй мировой войны минная опасность существовала еще долгие годы. Каким бы ни было тщательным траление, все же, хотя и небольшая, часть мин может остаться необнаруженной.
Какие мины долгое время представляют опасность?
Якорная мина может стоять несколько лет и быть опасной, если ее не вытралить. Но постепенно она обрастает ракушками, тяжелеет и ложится на грунт, становясь донной.
Может быть такой случай. При постановке мина не отделилась от якоря и лежит на грунте. Если ее «потревожить», а это может произойти спустя длительное время, то она становится на заданное углубление, и уже будет опасной.
В корпус мины в момент сбрасывания может попасть вода, и мина потонет, превратившись в донную.
Во всех этих случаях мина может взорваться, если ее, скажем, корабль зацепил своим якорем.
Известно, что последний случай подрыва судна на мине, оставшейся с первой мировой войны, произошел в 1928 году.
Много непредвиденного может произойти с неконтактными минами. Одни из них зарываются глубоко в ил, и их трудно обнаружить. Другие вследствие разрядки батареи, повреждения аппаратуры при постановке, при боевом тралении или контрвзрывах могут выйти из строя и лежать на грунте. А у некоторых происходит
