— Господа! Я очень признателен Вам за то, что Вы поступили как благородные люди. Думаю, мы с вами ещё встретимся. А пока не смею вас задерживать, — закруглил разговор.
Попросил задержаться своих опекунов, а с бароном фон Брегом решили пообщаться более плотно через полчаса. Надеюсь, разговор будет приятным.
Когда мы остались вчетвером задал первый вопрос, из того списка, что рос не по дням, а по часам, и который, в данный момент, интересовал меня больше всего:
— Может мне кто-то объяснит, почему отец выбрал дочь барона фон Брега в будущие жены для своего наследника, то есть меня?
Интересно, наверное, этот вопрос звучал из уст подростка, но меня заинтересовала личность будущего тестя. Не мог же герцог сделать такой ответственный шаг, хотя бы и для наследника, просто из любви и глубокого уважения к военным? Какое-то время в кабинете стояла тишина. Потом, тяжело вздохнув, начал говорить мой дядя.
— Барон фон Брег и твой отец, в молодости, служили в одном полку. Они вместе много воевали. Потом побратались. И ещё до твоего рождения договорились, что если у одного будет сын, а у второго дочь, то поженить их. Вот и вся интрига.
— А что можете сказать о финансовом состоянии барона? — поинтересовался у присутствующих.
— В результате одной махинации, проведённой семейкой из столицы, их род остался без большего количества земель, — продолжил дядя, — а болезнь и смерть жены опустошила его карманы окончательно.
— Ладно. С бароном фон Брегом ещё сам поговорю, но остаются ещё некоторые неясности. Первая — что будем делать с купцом?
Может я и миролюбивый, но прощать убийство отца не собираюсь, а то ненароком и сам не доживу до старости с такими нравами в этом обществе.
— Мне непонятно следующее. Зачем купец перечислил деньги, а потом нанял убийц? Согласитесь, что это не логичное поведение. Почему я остался в живых, а отец погиб? В меня плохо стреляли? Или специально мазали? Или же мне просто повезло? И действительно ли в этом замешан купец?
Вот такой списочек вопросов был озвучен и теперь сидел и смотрел на реакцию присутствующих. Так как ответов не было, то решил немножко его продолжить.
— И второе. Почему такой странный выбор опекунов? Мне непонятно, почему главным опекуном назначен не дядя? Извините Сед, против Вас я ничего не имею. Но мне нужно разобраться со всем этим наследством.
Дядя с маркизом переглянулись и заулыбались.
— Может, и мне поведаете о тайнах императорского двора? — спросил, делая наивный вид.
Маркиз поперхнулся и закашлялся. Дядя засмеялся и заявил.
— Ну, вот тебя Сед и раскусили.
— Тебе герцог сказал? — посмотрел на меня Сед растерянным взглядом.
— Сказал что? — решил уточнить я.
— Об императорском дворе, — пробурчал маркиз.
— Да просто к слову пришлось, — непонимающе посмотрел на него.
— Успокойся Сед, — заговорил Берт — в замке только ленивый не знает, или не догадывается, что ты имеешь отношение к императорской семье.
— И давно это известно? — произнёс он потеряно.
— А как только император прислал герцогу письмо, с просьбой присмотреть за его племянником, пока дурь из него не выйдет, — это уже вклинился в этот разговор Учитель.
— Да-а-а… Думал, что здесь меня не найдут…
— Успокойся, Сед. Ты жил так, как считал нужным. Тебе в этом не мешали. Радуйся, — продолжил наставник.
— Теперь ты понимаешь, почему Сед назначен твоим опекуном, а не я? — спросил дядя.
— Герцог, наверняка, ожидал каких-то неприятностей, в связи с опекунством, со стороны доброжелателей? А если опекун — племянник императора, то проблемы будут не у опекуна, а у доброжелателей. Интересно придумано, — протянул я, — Я прав?
— Абсолютно, — подтвердил мои выводы дядя.
А всё-таки называть его дядей непривычно. Но ничего, привыкну.
— А что с купцом? — продолжил надоедать взрослым.
— А с купцом я разберусь, — это снова Учитель. — Завтра же и разберусь.
— Тогда остаётся последнее, — решил обрадовать своих опекунов тем, что допрос с пристрастием заканчивается.
На лицах застыл один вопрос. Когда же я закончу их доставать?
— Вопрос моего обучения. Мне, как молодому и необразованному герцогу, нужно очень много узнать. И ещё большему нужно научиться.
— С этим проще, — снова взял на себя руководство Учитель. С утра тобой занимаюсь я. Потом подключается маркиз.
Сед выпучил глаза и только открыл рот, как учитель его прервал:
— Да, маркиз! Ты будешь учить Кевина чтению, письму, математике, этикету и прочей придворной ерунде. А потом с Бертом он будет заниматься хозяйственными делами.
Глаза Берта полезли на лоб. Такой подлянки он явно не ожидал.
— А кто его будет учить ведению хозяйства? Я или Сед? Да… После нашего обучения он точно похозяйничает… — протянул наставник с предвкушением в голосе. — Так, это не обсуждается! — оборвал ещё не начавшееся возражение учитель.
Сед с Бертом тяжело вздохнули. Выхода у них не было и все это прекрасно понимали.
— А пока, Ваша светлость, Вы можете отдохнуть. Завтра у Вас начнётся интересная жизнь. Не гарантирую, что лёгкая. Но мне понравится… — последняя фраза прозвучала еле слышно, но я её услышал и даже немного скис.
— Благодарю, учитель, за заботу о моем здоровье. Но у меня, кажется, должен быть ещё один разговор. С бароном Иеном фон Брегом.
Блин, ну и имечко у человека! Интересно, как его в детстве дразнили? Хотя дразнить благородного…
— Хорошо. Пообщайтесь. Но не засиживайтесь долго, — согласился Учитель.
— Тогда можете заниматься своими делами, не буду Вас отвлекать, — обратился к своим опекунам.
Мы сидели с бароном в креслах, возле маленького столика и попивали чай. Спокойствие. Это слово хорошо характеризовало моего собеседника в данный момент. Думал о том, с чего бы начать наш разговор. О чём спрашивать знаю, но как начать не представляю. Вроде бы ещё маловат, что бы задавать такие вопросы? Во только жизнь не спрашивает о моих предпочтениях.
— Я вижу, у Вашей светлости есть вопрос ко мне? — поинтересовался барон.
— Для начала одна маленькая просьба, барон.
Ненадолго замолчал. Мне было интересно, есть ли у него любопытство? Как это ни странно звучит — оно было.
— Я Вас слушаю, Ваша светлость, — произнёс он подобострастно.
— Иен. Если Вы помните, у меня есть имя, — меня даже обидело такое отношение.
— А как же уважение, почёт, преклонение, послушание? — продолжил тот не меня тональности.
Хотя вопрос был задан спокойным и уважительным тоном, но его выдавали глаза. В них прыгали озорные бесенята и это говорило о многом.
— Извините меня, но ещё не успел заболеть той болезнью, что имеет такие симптомы, — сокрушённо вздохнул принимая правила игры.
— Мне приятно слышать об этом, Кевин. Извини за такое обращение, но в своей жизни часто сталкивался с молодыми людьми, которые болеют этой болезнью в очень тяжёлой форме. Ко мне можешь
