место жительства — видимо, удаленность Калью от крупных центров мешала «солидаристам» использовать его более эффективно. Даже обещали Гуннару-Георгу компенсировать переезд — прислать 200 рублей и в дальнейшем выплачивать по 120 рублей в месяц, пока он не устроится на работу.
Калью хотелось рассказать об этих предложениях жене, ведь теперь она в курсе его дел — в общих чертах, конечно, — но воздержался: предыдущие годы связи с закордонным центром антисоветчиков приучили его к полному молчанию обо всем, что касается этой стороны его жизни. Все-таки Эстер — женщина. Любимая, преданная, умная, но зачем ей знать лишнее!..
Капитан Аугуст Мялк оставался единственным человеком, с которым можно было обговорить все.
В июле в ФРГ пошло тайнописное сообщение:
«В Швецию выехал инженер С., примерно пятидесяти лет, принимает русские корабли в Гетеборге. Высказывал недовольство. Его брат был в немецком плену, живет где-то на севере…»
Насчет брата и «недовольства» было дезинформацией, энтээсовцы за нее ухватились, но что-то им помешало установить с эстонским инженером контакт, никто к нему на территории Швеции из агентуры «солидаристов» не подошел.
Зато в Ленинграде было опущено письмо для Калью, в котором содержались новые адреса — по ним Калью Рыым должен отправлять антисоветские листовки — и текст листовки для эстонцев, который начинался словами:
«За независимую Эстонию и демократическую Россию!»
Листовка была оформлена как издание энтээсовской газеты «Посев». Рядом с названием стояло:
«№ 1. Орган связи НТС. Таллинн, весна 1966 г.».
В приложенном письме требовали:
«Скажи своему моряку (имелся в виду Койт), что хочешь восстановить свои коммерческие связи на Западе. И сообщи адрес твоего надежного друга в Таллинне».
Содержалась просьба еще раз подумать о переезде в столицу из южноэстонского городка.
Устоявшаяся жизнь Калью с семьей в обновленном отцовском доме оказалась под угрозой.
8
В январе 1966 года латышские чекисты зафиксировали зашифрованную радиодепешу Франкфуртского центра НТС, адресованную Гуннару, то есть Калью Рыыму. Перед этим Калью сообщил «солидаристам», что был в Таллинне у друга, он, будучи эстонским патриотом, больше надеется на успех борьбы, которую проводит за границей эстонская эмиграция. Тему об эстонской эмиграции он развил и в последующих своих письмах, но уверял, что его старый друг одобряет деятельность Народно-трудового союза и при случае поможет.
И вот шифрованный радиоответ:
«Письмо твое получил. В феврале, марте и апреле слушай на 33,3 метрах. Подтверди, как понял. Друг».
В феврале центр НТС повторил передачу и опять просил подтвердить, как слышал ее Гуннар-Георг и все ли понял.
В ответ пошло тайнописное сообщение:
«16 января слышал вас хорошо и все понял. До мая месяца буду слушать вас на новой волне. В моей жизни все по-старому, много времени уходит на учебу. Как я уже сообщал, со знакомым моряком договорился — он согласен в части «коммерции». Повторите адрес, на который он должен направить вам письмо из западного порта. Письмо он подпишет именем Эрик. В связи с Новым годом направил поздравления в некоторые московские и харьковские адреса. Ничего другого пока не предпринимал. Всегда рад получить весточку. Георг».
У Калью в это время началась экзаменационная сессия на заочном отделении Политехнического института, а студентом он зарекомендовал себя и дисциплинированным, и способным — оценок ниже четверки не получал. Приехал в Таллинн и майор Мялк — недавно Аугусту присвоили новое звание. Они встретились «случайно» в кафе «Вана Тоомас», и чекист сообщил студенту-заочнику, что из Ленинграда пришло письмо на его имя от некоего Пожилова Е. П., проживавшего на улице Рубинштейна. Перпендикулярно ничего не значившему тексту, написанному фиолетовыми чернилами, проявлено любопытное тайнописное сообщение:
«Дорогой Калью! Твое письмо № 10 получил. Все понял. Ставлю тебя в известность, что решением совета НТС от февраля с. г. ты избран членом руководящего круга НТС. При этом не нарушена твоя конспирация. Это решение совета НТС является признанием твоих жертвенных усилий и заслуг в деле ведения борьбы с тиранией КПСС… Получение твоего письма № 10 я подтверждал по радио, но ты, очевидно, его не принял…»
Дальше следовало расписание передач на август — октябрь и на ноябрь — январь. Высказывалось сожаление, что Евгений не получил еще извещения о возможности прибытия друга Калью — моряка- курьера в западные порты. А далее шли рекомендации, в чем должно проявляться «народное недовольство»:
«…от открытой критики до кровавых столкновений с карательными органами… НТС стал органической частью революционного движения в нашей стране, и мы считаем необходимым переходить к распространению в стране более целенаправленной и постоянной литературы в виде издания малого революционного листка «Посев». Через курьера передам тебе технику для печатания такого листка и образец, а сейчас прошу изыскать на месте печатные средства (машинку) и начинать выпуск листка».
Предлагалось найти помощников — двух-трех человек.
Заканчивалось письмо заботливым предостережением:
«…Связь между нами, в целях безопасности, будет реже. Ты пиши регулярно, проявляй более самостоятельности и активности на месте. Твой Евгений».
— Что ж, поздравляю! — с улыбкой сказал собеседнику майор Мялк. — Член руководящего круга… Далеко пойдешь!
— Наверное, — неопределенно ответил Калью.
Аугуст Мялк хорошо понимал чувства Калью, тянувшего на своих плечах такую опасную обузу — связь с зарубежным антисоветским центром. Он старался как-то облегчить дела Калью Рыыма, но сейчас пошутил:
