Она позвонила в дверь.
– Кто там? – раздался в интеркоме голос Люны.
– Леди Сирена Фрейзер-Уэст, мне нужно поговорить с вами.
Дверь открылась – никаких вопросов больше не было.
– Входите, леди Фрейзер-Уэст. Я так и думала, что вы придете.
Люна отступила, пропуская Сирену, и та прошла в ярко освещенный холл. Ей сразу же вспомнился день, когда она приходила сюда к Ройолю, – неужели это было всего несколько недель назад?
Женщины взглянули друг другу в глаза. Сирена впервые позволила себе рассмотреть дочь. Та была похожа не только на Люсинду и на нее самое, но и на бабушку Сирены – по иронии судьбы на ту, которой принадлежало колье.
– Вы, наверное, пришли поговорить о колье? Но учтите, леди Сирена, если вы тоже считаете отца вором, то лучше вам сразу уйти. Этому я никогда не поверю.
– Я никогда не считала вашего отца вором, Люна. Это был замечательный, тонко чувствующий человек – я полюбила его еще в ранней молодости.
Сирену удивило то безразличие, с каким Люна приняла это известие.
– Я так и думала, что между вами что-то было: заметила выражение, с каким отец смотрела на вас на том празднике в честь окончания съемок. Он ни на кого так не смотрел – даже на мать. А когда вы позвонили – после его смерти, я уловила нечто особенное в вашем голоcе – мне было тогда, правда, не до анализа, но я сразу поняла, что слышу не формальное выражение соболезнования.
– Вы очень чутки, Люна. Да, это правда – далеко не формальное соболезнование. Я была раздавлена горем. Перед отъездом ваш отец предложил наконец соединить наши судьбы. И я приняла решение уйти от Николаса.
Ошарашенная Люна не знала, что сказать. Ее спасло то, что Сирена заговорила снова.
– Может быть, мы присядем? Мне надо сказать вам еще кое-что. Я не задержу вас надолго.
– Конечно, проходите.
Они вошли в гостиную. Там было темно – только в окне поблескивала отражениями огней река. Люна щелкнула выключателем, и комнату залил яркий электрический свет. Они уселись на огромные диваны – друг напротив друга.
– Хотите выпить? – предложила Люна.
– Нет, спасибо. Предпочитаю рассказать вам все на трезвую голову, – ответила Сирена, покусывая нижнюю губу.
– Как странно! У вас та же привычка, что и у меня. Когда я нервничаю, то всегда покусываю губу.
– Ничего странного здесь нет, Люна: ведь ты моя дочь.
После признания Сирены наступила мертвая тишина.
Люна изумленно смотрела на элегантную, слегка чопорную леди, сидевшую напротив, – такую уравновешенную, такую невозмутимую. Белая… англичанка… такая
– Простите, что я не прыгаю от радости или не делаю чего-нибудь в таком же роде, но мне надо привыкнуть к своему новому положению. Не скрою – я потрясена, но одновременно у меня в голове крутятся разные вопросы, их много. И первый из них – почему вы меня бросили?
– Я скажу. Было очень трудно… – начала Сирена.
Но Люна перебила ее.
– Это многое объясняет. И в первую очередь отношения ко мне матери… Кэрон. Я постоянно задавала себе вопрос: почему она не любит меня? Тогда напрашивалось одно объяснение: она ревнует, потому что меня очень любит отец – он уделял мне много внимания. Но теперь я понимаю – у нее была веская причина недолюбливать меня… Помнится, лет в тринадцать я была свидетельницей страшной ссоры между родителями. Мать тогда кричала что-то про плод любви… Господи, как же мучительно ей было видеть меня каждый день – живое напоминание о связи отца с вами…
Голос ее сорвался, она опустила голову, заставляя себя не кусать нижнюю губу. Сирене хотелось подойти к этой удивительной женщине – дочери ее и Ройоля, но она сдержалась, опасаясь непредсказуемой реакции Люны.
– Тебе нужно знать еще одну вещь, Люна, у тебя есть сестра-близнец.
Люна не поднимала головы, слышалось только ее прерывистое дыхание.
Сирена продолжала все тем же спокойным голосом:
– Люсинду я зачала за несколько часов до тебя. Утром я была близка с Николасом, а через несколько часов – с твоим отцом. Вы обе родились с интервалом в несколько минут в ночь на двадцать восьмое марта 1967 года в Глостершире в доме местной акушерки.
Даже теперь Сирену передернуло при воспоминании о тех днях.
– Я очень любила твоего отца и для него пожертвовала бы всем на свете, даже Люсиндой… но тогда он не решился соединить наши жизни. Богатая избалованная англичанка связывала бы его по рукам и ногам, а он так многого хотел добиться в жизни. Наверное, он был прав. После твоего рождения я написала ему и спросила, готов ли он тебя взять, воспитать как дочь и никогда не говорить, кто твоя настоящая мать.
Сирена почувствовала, что теряет контроль над собой. Она быстро заморгала, и слезы покатились из ее глаз.
– Мы обо всем договорились по телефону, и он приехал за тобой в Лондон. Должна сказать, что он полюбил тебя с первого взгляда. До того банкета я ни разу его не видела. Для меня было страшным потрясением увидеть вас обоих после этих двадцати семи лет.
Сирена нервно теребила кольца.
– Ты знаешь, что Люсинда беременна?
Люна кивнула.
– Учитывая это, думаю, не стоит ничего рассказывать ей. Хотя бы пока.
– А почему, леди Сирена? Вы боитесь, она не одобрит вашего поведения? Разве можно волновать нашу златокудрую девочку? Для нее будет большим ударом узнать, что ее мамочка трахалась с чернокожим и у нее есть сестра-мулатка. Вот бы Райен обрадовался, узнав всю эту историю! Отличный сюжет для его нового фильма.
Люна хрипло расхохоталась.
– Я обязательно все расскажу ей, но не сейчас. Могу понять твое негодование, Люна, но постарайся унять его на время – хотя бы ради младенца в ее утробе. На прошлой неделе у нее чуть не случился выкидыш. Рисковать жизнью ребенка нельзя.
– Буду с вами откровенна. Мне нет дела ни до Люсинды, ни до ее ребенка, ни до вас. Вот вы сидите здесь, толкуете о своей любви к моему отцу, а разве вы когда-нибудь позвонили, чтобы узнать, как он себя чувствует или как дела у меня? Ни письма, ни открытки, ни даже телефонного звонка. Ничего… за двадцать семь лет. Да меня могло бы уже не быть на свете! Поэтому не надо взывать к моему сочувствию и говорить о будущем ребенке Люсинды.
Сирена только безнадежно развела руками – этот беспомощный жест стоил миллионов слов. Слезы струились из ее глаз.
– Прости меня, Люна. Я думала, так будет лучше.
– Не сомневаюсь. Вы думали, что так будет лучше для
Обе женщины одновременно посмотрели друг на друга.
– А колье, леди Сирена? Как колье попало к моей матери?
– Ах да, колье. Я отдала его под влиянием момента. Передав тебя отцу, я обзвонила все гостиницы Лондона, чтобы узнать, где вы остановились. А узнав, послала туда мою няню с колье и письмом. В письме я просила, чтобы Ройоль преподнес тебе колье в день твоей свадьбы. Сомневаюсь, что Кэрон знала о его существовании. Для меня было не меньшей, чем для тебя, неожиданностью его истинное происхождение и ценность. Честно говоря, я думала, что это очень хорошая подделка.
Люна ядовито произнесла:
– Не думаю, что мне захочется надеть его в день свадьбы… учитывая обстоятельства. Я собираюсь
