– Говорю же тебе, не надо мне твоих хахаряшек! Думаешь, раз я не в Москве живу, так я лох? Мне можно всякое фуфло впаривать?
– Подожди, братан, не горячись. Ты намекаешь, что доллары липовые?
– Нет, блин, кедровые! Какие же ещё?
– Да что ты гонишь беса? Нормальные доллары, с водяными знаками и всем прочим! Не морочь голову!
– Водяные знаки есть, тут ты, москвич, прав. Я бы ни за что липу не распознал. Но, понимаешь, у них у всех один и тот же номер. Так что трахай мозги кому-нибудь другому!
– Во блин! – только и смог произнести Пётр, внимательно рассмотрев несколько извлечённых из кармана купюр. – Братан, прости! Ты прав, это липа. Честно, я понятия не имел. Что ж, других бабок у меня нет. Я выйду, а ты езжай своей дорогой.
– А ты как же?
– Пока не знаю. Подумаю, может, соображу чего-нибудь. Тебе-то какая разница?
– А такая, что негоже человека в тайге одного бросать. У вас, в вашей Москве, можно, а у нас тут, на Дальнем, чутка другие нравы. Более человеческие, что ли. Поехали! Отвезу тебя, так и быть, в Хабару, а дальше ты уж как-нибудь сам.
В бескорыстие соотечественников Пётр не верил, и в, общем, оказался прав. Помолчав некоторое время, шофёр предложил ему взаимовыгодный обмен. Двадцать тысяч фальшивых долларов были проданы за десять процентов курсовой стоимости настоящих. Довольный дальневосточник высадил довольного москвича у самого здания аэропорта. Пётр направился прямиком в парикмахерскую, где его подстригли под ноль, и глянув в зеркало, он сам себя не узнал, чем остался весьма доволен.
Лететь самолётом он и не собирался. Пистолет – далеко не лучший багаж для авиапутешествий, проносить его через рамку совершенно незачем. Разузнав, как проехать на железнодорожный вокзал, Тарасов дождался нужного автобуса, доехал туда, и там взял билет на московский поезд. Примерно через шесть суток, которые он почти непрерывно проспал, Пётр вышел в славном городе Ярославле (он побоялся, что в Москве этот поезд уже ждут люди, с которыми ему встречаться совсем не хочется), откуда без проблем добрался домой.
Оставшиеся фальшивые доллары он спрятал с намерением никогда не доставать их из тайника. Но через десять лет рассудил, что всё это дело уже давно забыто, а деньги очень нужны, и стал понемногу обменивать липовые вечнозелёные на настоящие деревянные. В обменники он лезть не стал, побоялся, что тамошняя аппаратура всё-таки определит фальшивку. А вот базарные менялы никакой аппаратурой не пользовались, им Тарасов раз в неделю и сбывал по одной купюре (чтобы никто не заметил совпадающие номера), причём каждую субботу на другом базаре, дабы не примелькаться. Базаров в Москве достаточно, и Пётр был полностью уверен в собственной безопасности. Эта уверенность развеялась, как утренний туман, когда при попытке обменять очередную купюру его схватили двое крепких ребят и куда-то поволокли. Он кричал, звал на помощь, но люди приходят на базар что-нибудь купить или продать, а вовсе не помогать ближнему. Именно куплей-продажей они и продолжали заниматься, не обращая ни малейшего внимания на вопли Тарасова. Даже патрульные милиционеры (точнее, уже почти месяц как полицейские) демонстративно отвернулись, чтобы не видеть этого безобразия.
– Ну, в общем и целом почти всё это я и так знал. И всё равно обидно слушать, как какой-то ботаник легко и просто прикончил Морячка, моего лучшего бойца, – прокомментировал рассказ Петра Леонид Сергеевич. – Да будь этот Тарасов хоть десять раз сын военного, такого ни в коем случае не должно было произойти! Почему этих ахнутых экстрасенсов не обыскали? Неужто непонятно, что человек, надеющийся заполучить сто штук зелени, по возможности прихватит с собой оружие?
– А почему пистолет оказался только у Тарасова? – поинтересовался начальник охраны. – Остальные что, настолько глупее него? Или не смогли раздобыть стволы? Если я правильно помню, в девяностые это никакой проблемы не составляло.
– Как мы потом узнали, оружие было у всех. Но не все сумели им так ловко воспользоваться. Точнее, остальные мои люди оказались не такими безнадёжными кретинами, как Морячок.
– Морячок – это тот, кого ботаник называл фокусником?
– Да, именно он. Погоняло своё он получил за то, что почти постоянно носил тельняшку. А морпехом он был раньше или десантником – уже не помню, лет-то сколько прошло. Дрался парень лучше всех, но как он не подумал, что у лоха есть ствол – ума не приложу! Не был бы он таким идиотом, я бы уже имел портал! Уже четырнадцать лет как имел бы!
– Лаврентий Павлович, Морячок ваш действительно накосячил, тут спору нет. Но я не понимаю, как остальные двое уложили восьмерых вооружённых людей. Даже с учётом внезапности. Хотя какая на хрен может быть внезапность, если ваш Морячок кричит «Ликвидируйте их!», и они всё слышат? Два ствола против восьми – это безнадёжно.
– Дорогой, ты меня разочаровываешь. Ладно, этот московский лох ничего не понял, на то он и лох, но как ты не догадался, что четверо так называемых провинциальных экстрасенсов на самом деле мои люди? Так что не двое против восьми, а шестеро против четырёх. Бедняги даже понять ничего не успели. Всё было проделано отменно, хотя, конечно же, всё-таки лучше было не рисковать и обезоружить лохов заранее, ещё в Домодедово. Просто провести их через тамошнюю систему безопасности. Против серьёзных людей она ни к чёрту не годится, но для этого случая вполне сошла бы.
– Слухи об этом деле не просочились, если не считать дурацкой реплики Тарасова на форуме. Да и то, он писал, что экстрасенсы погибли от радиации. Хватило ума не выкладывать кому попало всю информацию. А остальные шестеро промолчали. Даже семеро, если считать пилота. Вы их убрали?
– Не говори глупостей! У меня что, многомиллионная армия, что я могу пустить в расход полдесятка человек? Все они тогда остались в живых, кроме Морячка, естественно. Пилоту за мой счёт сделали дорогущую операцию, чтобы он калекой не остался. Потом кое-кто погиб, дело-то житейское, а большинство остальных сейчас – уважаемые преуспевающие бизнесмены. Один до сих пор на меня работает, уже не торпедой, естественно, возраст не тот. Но все понимают – если не будут держать язык за зубами, они трупы. Вот и молчат.
– А экстрасенсов куда дели? Тиграм скормили?
– Вот же любопытный тип! Зачем это тебе надо?
– Я, Лаврентий Павлович, вот как рассуждаю. Легально их хоронить вам вроде бы незачем. Значит, просто закопали. Не думаю, что вы рискнули бы сбросить их в тайгу с вертолёта. Вы избегаете ненужного риска, насколько я мог заметить.
– И что с того?
– На базе закапывать тоже глупо. Вдруг там обыск проведут, не дай Бог. Значит, скорее всего, вы погрузили трупы в вертолёт, а по пути приземлились на какой-нибудь уединённой полянке и там устроили братскую могилу. Я прав?
– Ты лев! Ответь на вопрос: зачем тебе это надо?
– Как думаете, сколько в тайге подходящих для такого дела полянок?
– Понятия не имею. Много, наверно. А что?
– Вряд ли очень много. Вопрос в другом: как её найти сейчас, через полтора десятка лет? За это время она вполне могла зарасти деревьями и слиться с остальным лесом.
– Ну, при желании, думаю, найти можно. Пилот ещё жив, здоров и вряд ли он забыл тот рейс, не думаю, что ему часто приходилось возить столько трупов. Ещё можно раздобыть спутниковые снимки тех лет, у наших не такая чёткость этих фото, как у США, но нам и не нужно читать на них газетные заголовки. Вот только я не понимаю, зачем нам это искать?
– Для того, Лаврентий Павлович, чтобы выяснить, нет ли возле той полянки дерева, на котором вырезано «Здесь был Вася», а на соседнем – дупла.
– Ты просто гений! – вскричал Леонид Сергеевич и попросил Анфису принести бутылку коньяка и две рюмки.
Он редко употреблял спиртное в такое время, но в этом случае повод ему показался достаточно весомым. Коньяк был очень хорош, и начальник охраны с удовольствием составил шефу компанию.
Поздним вечером того же дня Игорь, принеся из столовой изрядное количество пива, активно готовился к просмотру футбольного матча. Алла, не раздеваясь, прилегла на
