этот взгляд не был, он оценивал, но оценивал только лошадь, предполагая, как само собой разумеющееся, что в седле сидит опытный всадник, пусть даже не взрослый.
Так, осталась канава. Только бы не опозориться…
При подходе к ней я усилила мысленный контакт с Бизнесом и почувствовала, какой опасной её видит мерин. Представляете, дырка в земле, пусть неглубокая, но ведь чёрная, в этой черноте запросто может спрятаться какая-то гадина и цапнет, когда будешь прыгать, тебя за беззащитный живот…
Раньше я много раз уже пыталась внушить гнедому, что никакой опасности не существует, а сегодня решила попробовать другой вариант, быстренько сформировала мысленный образ… Бизнес вместо канавы должен был теперь видеть невысокий холмик ярко-красного цвета, шириной где-то метра три. Холмиков он обычно не боялся. Но, видно, я ошиблась в цвете, или образ холмика, созданный второпях лучился недостаточно убедительным… Будённовец начал торопиться, поднял голову, замельчил на галопе, но прыгнуть прыгнул, не закинулся…
Я снова огладила его, потом, забыв, что на мне белые бриджи вместо рабочих штанов, вытерла о них мокрую ладонь, чтобы повод не скользил в руках:
— Хорошо маленький, молодец…
Он обрадовался и решил ускакать на конюшню, пришлось довольно жёстко и поводом, и телепатически показать ему, что делать этого не стоит.
Костик крикнул:
— Ещё раз!
Ещё так ещё… Я направила Бизнеса на «калитку» и недовольный мерин попытался меня сбросить, опустив голову и дав здоровенного «козла» в сторону. Мог бы уже и запомнить, что такое проходит с деревенскими пастухами, а не со мной…
«Калитка», «Брусья» — мне удалось его удержать на спокойном галопе, но мы едва не сбили первую жердь, — «Каменная стенка», канава… Есть! Канава на этот раз вообще была пройдена без проблем, наверное, надо будет потом всегда пользоваться этим методом. Верка говорила, что она в таких случаях формирует образ волчьей стаи, догоняющей сзади и с боков, единственное спасение — прыгать. Но это не совсем хорошо, зависит от лошади, какой-нибудь отважный жеребец ведь может решить драться, а не убегать…
Иностранец, как я заметила краем глаза, что-то говорил Костику и был явно доволен.
Я перевела Бизнеса в шаг, снова похлопала по шее и рассказала ему, какой он молодец. Чтобы не мешать прыжкам, мы отправились шагать на свободную от препятствий часть конкурного поля. Костик крикнул мне вслед:
— Долго не возись… Готовь этого… Боргеза и выезжай!
«Как же!» — мысленно ответила я, — «Дожидайся, буду я неостывшую лошадь ставить в денник!»
Там, где я шагала, делали галоп Верка и Арсен. Я машинально расходилась с ними и следила за Аней.
Её Хаганка была куплена совсем недавно, заездку прошла не у нас, где-то в грубых руках, и поэтому страшно нервничала всякий раз, когда чувствовала на себе тяжесть всадника. Аня потратила много сил, чтобы успокоить кобылу, которая замечательно прыгала, но от нервов тащила на препятствия и поэтому часто их сбивала. Зато уж если удавалось подойти спокойно, смотреть на её прыжок было чистым удовольствием. По-хорошему, её совсем не следовало выставлять напоказ, но что возьмёшь с Костика? Хорошо, хоть клички лошадей позаписывал и жеребцов с кобылами не путал.
На месте Ани я бы попросила Костика опустить препятствия сантиметров на десять, для страховки, всё ж таки Хаганке не хватает опыта. Но вы не знаете Аню! Умрёт, но будет говорить, что у неё всё в порядке!
Однако прыгали они совсем неплохо… Да что там! Никогда они ещё не прыгали так хорошо! Видно, взгляд иностранца действовал и на Аню…
— Свет! Помочь? — Машка стояла у ограды. — Если хочешь, я Бизнеса пошагаю, а ты чисти Боргеза…
Я спрыгнула на землю, отдала ей повод… Но рано радовалась, Машка не собиралась садиться в седло, повела будёновца в поводу.
— Ты давно смотришь?
— Да нет, только пришла, и сразу сюда. Тётя Оля ругается, говорит, из-за этого покупателя ни мы, ни лошади вовремя не пообедаем.
— Бизнес сегодня был молодцом…
— Жалко, я не видела. А Аня!
— Они с Хаганкой дополняют друг друга. Одна шизанутая, другая флегма…
Тр-рах!
Мы были почти у конюшни, но этот грохот заставил обернуться не только нас, но и Бизнеса. Арсен с Аверсом сшибли «каменную стенку», так что ящики разлетелись в стороны, будто были сделаны не из толстых досок, а из картона. Шагающая Аня не выдержала, завопила:
— Опять вперёд сунулся!
Мне снова вспомнился чёрно-белый снимок. На нём Коля Зуенко, похожий на Арсена, тоже слишком сильно подался вперёд на прыжке. Фамильное… Жил, радовался, а теперь лежит в скотомогильнике…
Машка озабоченно сказала:
— Знаешь, ты, наверное, дошагивай сама. Арсен вперёд совсем не совался, просто Аверс пошёл как- то боком. Я видела, недалеко от «стенки» под кустом валяется кулёк полиэтиленовый синенький… Наверняка Аверс его испугался так, что прыгнуть забыл. Побегу, уберу!
…Всё-таки сегодня был совершенно особенный день. И не только из-за того, что приехал иностранец.
Уже затягивая вторую подпругу на Боргезе, я почувствовала, что длинногогий жеребец просто рвётся скакать и прыгать, ему не терпится выйти на улицу. Может, из-за ревности — я уловила в его мыслях желание хорошенько укусить Бизнеса. Может, время такое пришло. Бывают дни, когда всё валится из рук, а бывают — когда всё получается.
Мы с Боргезом вышли во двор, и не успела я сесть в седло, как рыжий затанцевал, высоко подняв голову и насторожив уши. Он оглядывался по сторонам, он нюхал упругий ветер. И в этот самый момент я тоже насторожилась, мне показалось, что из-за горы, оттуда, куда опускалось солнце донёсся чистый сигнал далёкой фанфары. Сигнал не повторился, он был таким далёким, что я не была уверена, будто вообще слышала его, но всё равно он принёс ожидание чуда.
И чудо пришло.
Мы пошли на конкурное поле, и с первых же шагов мне захотелось кричать от радости.
Такого ещё не было никогда.
Меня переполняли совершенно новые ощущения. Я чувствовала копытами сначала бетон, потом плотную землю дороги, потом крупнозернистый песок. Потом я почувствовала, что чешется спина за седлом, обернулась и поскребла золотистую шерсть. А когда мне на щёку села липучая осенняя муха, мы одновременно взмахнули — я рукой, жеребец — хвостом, чтобы её прогнать.
Мы стали одним существом. Раньше мы только думали вместе, теперь смешались наши ощущения!
Мы двинулись упругой размашистой рысью. Я чувствовала, на что ступает каждое копыто и проникалась чёткостью рыси. Постепенно ощущения Боргеза полностью завладели мной, пришлось их отодвинуть, сконцентрировавшись на своём человеческом сознании. Хотелось кричать от восторга.
Наверное, это называется вдохновением.
Я не знаю.
Со мною такого ещё не бывало!
Верка давно уехала шагать Флагмана. По правилам, нам надо было разминаться ещё минут десять, но стоило прислушаться к ощущениям Боргеза, как я поняла, что этого не нужно. Я чувствовала его мышцы, как свои и чувствовала, что они готовы к работе с полной отдачей.
Мы перешли в галоп и проскакали возле иностранца — чётким, коротким, манежным, а потом не
