— Большое спасибо, что спустились вместе с Джинни.
— Ганс с фуникулерной станции передал нам ваше сообщение.
— Я находился на середине трассы, когда понял, что она не едет за мной, а возвращаться было уже поздно.
— Мы познакомились в ресторане. Она немного замерзла, поэтому зашла выпить кофе. Мы с ней поговорили.
— Я боялся, что она упала. Уже представил себе, как спасатели снимают ее с трассы.
Капитан Мэнли присел на корточки, отстегнул крепления и снял лыжи. Потом забросил их на плечо и выпрямил спину. Широко улыбнулся Алистеру.
— Немного ободрения с вашей стороны, юноша, и она вас не подведет. А сейчас мне пора идти. До свидания, Джинни, и удачи вам!
— До свидания и еще раз спасибо за вашу доброту.
Он похлопал Алистера по плечу.
— Заботьтесь о ней как следует, — сказал капитан Мэнли, а потом развернулся и пошел прочь от них — высокий, величественный, седовласый. Одинокий, несмотря на окружавшую его толпу.
Джинни уже снимала лыжи.
— Кто он? — спросила она.
— Билл Мэнли. Скорее снимай и пойдем выпьем чего-нибудь горячего.
— А кто такой Билл Мэнли?
— Поверить не могу, что ты о нем не слышала! Знаменитый горнолыжник. Один из лучших спортсменов в стране. Когда он закончил соревноваться, то стал тренером олимпийской сборной. Так что, дорогая, ты спускалась с Крейслера с настоящим чемпионом.
— Я не знала. Поняла только, что он очень добрый. Понимаешь, Алистер, я ведь зашла в ресторан не потому, что замерзла. Просто я побоялась ехать за тобой. Думаю, тебе надо это знать.
— Ты должна была сказать мне.
— Я не смогла. Я стояла там и тряслась от ужаса, а потом поняла, что мне никогда не хватит духу сделать первый шаг. Я пошла в ресторан и заказала кофе, а он присел за мой столик и заговорил со мной. Но про себя ничего не рассказал. Совсем ничего. — Она на секунду задумалась. — Кроме того, что он женат.
Алистер забросил ее лыжи себе на плечо, а другой рукой взял Джинни за руку. Вместе они направились к маленькому кафе.
— Да, был, — сказал он. — На чудесной женщине. Я смотрел, как они вместе катались, и думал, что это самая красивая в мире пара. Они всегда улыбались друг другу, смеялись — видно было, что им очень хорошо вместе. И никто другой им не был нужен.
— Ты говоришь так, будто все это в прошлом.
— Так и есть. — Они уже подошли к бревенчатому срубу, и Алистер остановился, чтобы воткнуть ее лыжи в снег. — Она погибла прошлым летом. Утонула. Я прочел об этом в газетах. Они с друзьями ходили на яхте в Грецию, и там произошел несчастный случай… Он был в отчаянии. Наверняка ему сейчас очень одиноко.
Джинни посмотрела на оживленную улицу, по которой он от них ушел, но Билла Мэнли уже поглотила возбужденная толпа в лыжных костюмах, и она, как ни старалась, не смогла его отыскать.
— Правда, я не думаю, — закончил Алистер, — что он стал бы делиться этим с тобой.
Входя с Алистером рука об руку в двери кафе, она поняла, что все-таки не заплачет.
— Нет, — покачала головой Джинни. — Он ничего мне не сказал.
Жемчужная свадьба
— Вы справитесь сами, миссис Харли?
— Да-да, конечно. — Эдвина перебросила ремешок сумочки через одну руку, на другую повесила набитую покупками корзину и не без усилия подняла с прилавка картонную коробку с овощами. Пакет с помидорами, оказавшийся наверху, угрожающе покачнулся, поэтому ей пришлось придержать его подбородком. — Только, пожалуйста, откройте мне дверь.
— Ваша машина тут?
— Да, у тротуара.
— Тогда до свидания, миссис Харли.
— До свидания.
Она вышла из дверей деревенского магазинчика и окунулась в холодный и солнечный февральский день. Пересекла тротуар, поставила коробку на крышу машины, опустила на землю корзину и открыла багажник.
Была пятница, день закупок, так что багажник уже был наполовину полон. Там лежали большой пакет из лавки мясника, ботинки Генри, которые она забрала из починки, чистые простыни из прачечной, садовые секаторы, отточенные и смазанные маслом у местного кузнеца. Она поставила в багажник коробку с овощами, поняла, что он не закрывается, поменяла кое-что местами и наконец захлопнула дверцу.
На сегодня с делами покончено. Можно ехать домой. Но вместо того чтобы тронуться с места, Эдвина стояла посреди главной улицы крошечной шотландской деревушки и смотрела на каменный дом на противоположной стороне. Фасад у него был симметричный, как у домиков на детских рисунках, крыша крыта серым шифером. Перед домом за живой изгородью из бирючины лежала узенькая полоска сада. Занавески на окнах были задернуты.
Дом старой миссис Тишфилд. Пустой, потому что две недели назад его хозяйка скончалась в местном госпитале.
Эдвина прекрасно знала этот дом. Они с миссис Тишфилд были знакомы много лет. Иногда Эдвина заезжала к ней забрать пирог для церковной распродажи или поздравить с Рождеством, и тогда миссис Тишфилд приглашала ее на чашечку чаю.
Она помнила крошечные комнаты, узкую лестницу, сад за домом с розами «Альбертина» и веревкой для сушки белья, натянутой между двух яблонь…
— Эдвина! — Она и не слышала, как другая машина подъехала к тротуару и припарковалась рядом с ней. Розмари Тернер. Она вышла из машины: седоволосая, с корзинкой в руках и белым пекинесом на красном поводке. Розмари была одной из ближайших подруг Эдвины. Ее муж Джеймс играл с Генри в гольф, а первенец Эдвины был ее крестником.
— Что это ты тут делаешь? Застыла на одном месте, смотришь в пространство…
— Да так, ничего особенного, — отозвалась Эдвина.
— Бедняжка миссис Тишфилд. Хотя в общем-то она прожила прекрасную долгую жизнь. Правда, странно видеть, что она не копается в этом своем микроскопическом садике? Он был, по-моему, самый ухоженный в графстве. Ты приехала за покупками?
— Да. Уже собиралась возвращаться домой.
— Я должна купить собачьи галеты для Хай-Фая. Ты не очень торопишься?
— Нет. Генри сегодня обедает не дома.
— В гаком случае почему бы нам не пуститься во все тяжкие и не выпить кофе в «Соломенной крыше»? Мы с тобой сто лет не виделись. Думаю, нам есть что обсудить.
Эдвина улыбнулась.
— Хорошо.
— Тогда, пожалуйста, подержи Хай-Фая. Он ненавидит заходить в магазин, потому что кошка на него страшно шипит.
