Цветы под дождем и другие рассказы

капли в золото. Розмари и Джеймс дожидались их в холле.

— С годовщиной! Поздравляем! — Последовали поцелуи и объятия, искренние и радостные. Они сняли плащи и прошли в уютную гостиную, где в камине жарко полыхал огонь. Белый пекинес, сидевший на пуфике, громко тявкнул. Им вручили подарок — куст селекционных роз для сада.

— Восхитительно! — поблагодарила Эдвина. — Мы оба будем им наслаждаться.

Потом Джеймс откупорил бутылку шампанского, все подняли бокалы и он сказал небольшой тост, после чего все расселись в удобные кресла у камина и принялись беседовать в непринужденной дружеской манере, свойственной зрелым людям, давно знакомым друг с другом. Бокалы их опустели, и Джеймс их заново наполнил. Генри украдкой бросил взгляд на часы. Было десять минут восьмого. Он откашлялся.

— Джеймс, я хотел спросить, мы что — единственные гости у вас сегодня вечером?

Джеймс взглянул на жену.

Она сказала:

— Нет, но мы не будем ужинать здесь. Только выпьем немного.

— А где же мы будем ужинать?

— В другом месте.

— Ясно, — сказал Генри, хотя, конечно, ничего не было ясно.

— Но куда мы идем? — поинтересовалась Эдвина.

— Подожди — увидишь.

Загадочно и одновременно волнующе. Может, их поведут в новый дорогой французский ресторан, недавно открывшийся в Релкирке? Перспектива показалась Эдвине приятной — она еще ни разу там не была. От радостного предчувствия ее настроение сразу же начало подниматься.

В пятнадцать минут девятого Джеймс отставил свой бокал.

— Пора ехать. — Все поднялись на ноги, надели плащи и вышли в сырую темень. — Эдвина, ты поедешь со мной, а Генри повезет Розмари. Я буду показывать дорогу.

Они отправились в путь. Джеймс рассказывал ей о том, как здорово Генри играл в гольф в последние дни. Она сидела, зарывшись подбородком в ворот плаща, и смотрела, как в свете фар разворачивается перед ними полотно дороги.

— Все дело было в длинном ударе. Он у него значительно улучшился после того урока с профессионалом.

Они доехали до деревни, и Эдвина ждала, что Джеймс свернет направо, на улицу, ведущую к французскому ресторану. Но он этого не сделал, и она ощутила укол разочарования.

— Живительно, как часто игрок не может понять, что он делает не так, — продолжал Джеймс. — Объективный взгляд со стороны в таких случаях творит чудеса.

— Мы, по-моему, возвращаемся в Хилл-хаус, — заметила она.

— Эдвина, Хилл-хаус не единственное здание в этой части города.

Она замолчала, глядя в окно и пытаясь угадать, куда ее везут. Машина свернула за угол, и Эдвина увидела огни. Они полыхали у нее над головой, где-то на вершине холма, в полной темноте, яркие словно залп фейерверка. Но что же это? Слушая Джеймса, она перестала следить за дорогой. Огни становились крупнее, ярче. Они миновали перекресток между двух коттеджей — знакомое место, — и она поняла, что это сияют окна Хилл-хауса и Джеймс везет ее домой.

В дом, который они оставили темным и пустым. Сейчас все его окна ярко светились, приветствуя хозяев и гостей.

— Джеймс, что происходит?

Но Джеймс не отвечал. Он проехал через ворота и устремился вверх по холму. Деревья перед ними расступились, и за ними открылась лужайка, залитая электрическим светом. Парадные двери были распахнуты настежь, и из них выскочили собаки, встретив их радостным лаем. На пороге стояли двое, мужчина и женщина. Сначала Эдвина подумала, что ошиблась, но это действительно были они — Присцилла и Боб.

Не дожидаясь, пока машина совсем остановится, она выскочила на лужайку, даже не обратив внимания на своих любимых собак, и бросилась под дождем к крыльцу, не заботясь о прическе и атласных туфельках на высоких каблуках.

— Привет, мамочка!

— О, Присцилла! Дорогая! — Они сжимали друг друга в объятиях. — Но что вы тут делаете? Как вы тут оказались?

— Приехали на вашу годовщину свадьбы, — ответил зять. Он улыбался во весь рот. Она крепко обняла и его тоже, а потом снова повернулась к Присцилле.

— А как же дети? Куда вы дели детей?

— Оставили с соседкой. Подготовка проходила в строгой секретности. — Тут подъехала вторая машина, и из нее выскочил Генри, на несколько секунд лишившийся речи от потрясения. — Привет, папочка! Сюрприз! Сюрприз!

— Что тут происходит? — только и смог вымолвить он.

Присцилла взяла отца за руку.

— Пойдемте-ка домой, и вы сами все увидите.

Изумленные, они последовали за ней. Когда они оказались посреди холла, сверху раздался голос: «С годовщиной, дорогие наши папочка и мамуля!» Они подняли голову и увидели Тессу, которая летела вниз по лестнице, и длинные светлые волосы развевались у нее за спиной. Одним прыжком преодолев три последние ступеньки, как делала это с детства, она бросилась на шею Генри, и он закружил дочь так, что ноги ее подлетали над полом.

— Ах ты, маленькая мартышка! Откуда это ты явилась?

— Из Лондона, откуда же еще! Мамочка, дорогая, ты выглядишь просто как картинка! Ну скажите, разве не чудесный вышел сюрприз? Ой, это же не все, будут еще сюрпризы… Идите все за мной!

— Все равно что в телешоу, — заметил Генри, но Тесса уже не слушала.

Она схватила мать за руку и потащила ее в открытые двери парадной гостиной. Чехлы с мебели были сняты, в камине горел огонь, и повсюду стояли цветы. Там их ждали Кейт и Тони — они стояли спиной к камину рядом с высоким юношей с загорелым лицом и волосами, выгоревшими добела под тропическим солнцем. Это был Родни.

— Ну вот! — провозгласила Тесса и отпустила материнскую руку.

— С годовщиной, мама, — сказал Родни.

— Ну и как же вы все устроили? — продолжала спрашивать Эдвина, обнимая сына. — Как вам это удалось?

— Мы все держали в тайне. Подключили тетю Кейт и дядю Тони, а еще Розмари и Джеймса, и Бесси Дигли. Мы все встретились вчера в Лондоне и вместе вылетели на север.

— Но Родни, как тебе удалось получить отпуск?

— Он полагался мне в любом случае. Я копил увольнительные.

— Но я сегодня утром получила телеграмму с твоего корабля…

— Я попросил первого помощника ее отправить.

Она повернулась к дочерям.

— А ваши открытки?

— Небольшая хитрость, — сказала Тесса. — Ужин накрыт в столовой. Мы с Присциллой приготовили его на кухне тети Кейт и привезли все в багажнике их машины.

— Но… как же камины? И эта комната, и цветы — все?..

— Родни и дядя Тони сняли чехлы и развели огонь, пока мы накрывали на стол. А Боб прошелся по комнатам и включил свет.

— Это было так здорово! — радовалась Присцилла. — Когда вы отправились к Розмари, мы все сидели в машинах в конце подъездной аллеи, спрятавшись за деревьями и выключив фары, чтобы вы нас не заметили. Как будто играли в шпионов. А потом, когда вы скрылись из виду, мы пулей помчались в дом и принялись за работу.

— А как вы вошли? — хотел знать Генри.

— У Тессы был ключ. И потом, тут же была Бесси Дигли. Она сейчас стелет нам всем постели. Вы не