Джованни Рустики и меня. Мы отправились в Сан Миньято, а оттуда в Санта Гонда с отрядом наших людей – конных и пеших и с большим количеством пехотинцев из числа жителей контадо и дистретто.[96] По дороге нам пришлось оставить мессера Ринальдо, поскольку он почувствовал себя больным, а мы все направились на ночевку в аббатство Сан Совино и в другие места поблизости и на следующий день все еще оставались там, поскольку узнали, что пизанцы позаботились об этом замурованном месте, прорубив его с внешней стороны, и установили там крепкую стражу. Решили мы идти в Ливорно и атаковать его с помощью многих военных машин, но, прибыв к Ливорно, увидели, что гарнизон его укреплен многочисленными хорошими арбалетчиками. Мы дали там сражение и потеряли многих наших, убитых стрелами и бомбардами. Отошли оттуда и вернулись во Флоренцию с малой честью. Я был там с 14 лошадьми и получал жалованье за четырех, а именно 2 золотых флорина в день.

Февраля 20-го дня указанного года я вступил в должность викария Вальдиньеволе,[97]а 26 апреля 1404 года синьоры послали за мной и отправили меня посланником к Бусико, наместнику Генуи,[98] в связи с тем, что он отобрал у наших флорентинцев большое количество шерсти и других товаров, объявив, что берет их как гарантию того, что мы не нападем на мессера Габриеле Мария – синьора Пизы, каковой препоручил себя французскому, королю;[99] он якобы дал знать об этом еще до наложения ареста на указанные товары, но, не получив удовлетворительного, на его взгляд, ответа, наложил указанный арест; а наложив его, заявил, что мы отныне утратили права на эти товары, которые стоили около 200 тысяч золотых флоринов, поскольку-де наши люди сражались с Пизой уже после того, как было объявлено, что мессер Габриеле стал под покровительство короля. Поэтому синьоры отправили меня разъяснить ему, что после того, как он объявил нам об этом, наши люди не нанесли вышеназванному Габриеле никакого урона, и просить его отдать нашим купцам их товары; я должен был также заверить его, что никакого нападения на указанного синьора Пизы не будет произведено, если он прежде не будет осведомлен об этом; и вместе с тем я должен был просить его [Бусико], чтобы он предоставил нам продолжать войну, поскольку она была начата раньше, чем он принял его [синьора Пизы] под свое покровительство, и т. д. Я поехал, изложил цель моего посольства; он же мне ответил, что указанные товары не будут возвращены, если мы не заключим раньше мира или доброго перемирия с указанным пизанским синьором. Я написал во Флоренцию; поэтому были избраны мессер Филиппо Корсини, мессер Ринальдо Джанфильяци, мессер Томазо Саккетти и Бартоломео Корбинелли, каковые должны были поехать в Геную, и им и мне поручалось заверить Бусико, что мы не будем нападать на синьора Пизы. По приезде в Геную названной четверки пошли мы к Бусико и было у нас много совещаний, но он отделывался разговорами, полагая, что мы имели поручение заключить лигу, о чем он просил в свое время и вел переговоры с Аньоло ди Филиппо ди сер Джованни, который был направлен к нему посланником; каковой Аньоло тогда показал такое усердие, что уже были ими составлены статьи договора; но договор заключен не был, поскольку указанный Аньоло не имел на это полномочий и должен был поехать во Флоренцию за ними, а затем вернуться, но так и не вернулся; вследствие этого он, Бусико, считал, что над ним надсмеялись, и т. д. Все это он сказал только мне одному, прося меня во имя моей любви и верности королю сказать ему, имеем ли мы поручение на заключение указанной лиги. Я сказал и заверил его, что, насколько я знаю, нет, но что я еще пойду к старшим и спрошу у них, имеют ли они какое-нибудь поручение. Я пошел к упомянутым моим старшим товарищам и, передав то, что Бусико мне сказал и что я ему ответил, получил от них указание вернуться к нему и сказать, что никакого такого поручения у них не имеется. Я вернулся к нему и передал их ответ. Тогда он сказал: «В таком случае не было необходимости им приезжать к нам, ибо гораздо скорее я договорился бы с тобой одним, чем с ними». Вернулся я к своим, и после моего доклада решено было, что я и Бартоломео отправимся во Флоренцию для того, чтобы доложить обо всем, и т. д. После нашего возвращения во Флоренцию и доклада синьории, коллегиям и «Десяти», они решили написать трем оставшимся рыцарям, чтобы те заключили перемирие, которого требовал Бусико, не меньше, чем на три года; так они и сделали[100] и получили таким образом наши товары ценой больших расходов, в каковых надобности не было бы, если верить словам Бусико, а я верю ему по многим солидным основаниям, и т. д.

1404. Ноября первого дня я вступил в число синьоров приоров вместе с Донато ди Микеле Велутти, Луиджи Маннини, Сальвадоре ди Бонди дель Качча, Паоло ди Чино деи Нобили – гонфалоньера справедливости, Симоне ди Арриго Бартоли – игольщика, Лапо Мартини, Джакопо ди Франческо Гаскони, Джиральдо ди Лоренцо Джиральди.

Января первого дня я вступил в число консулов цеха Ланы[101] вместе с Пьеро д'Аньоло Каппони, мессером Форезе Сальвиати, Паоло ди Пьеро дельи Альбицци, Антонио ди Пьеро ди Фронте, Бартоло ди Нофри Бискери, Антонио ди Леонардо дельи Строцци и Сандро ди Франческо Барончелли. А затем 16-го дня указанного января вступил я в должность члена «Восьми охраны» вместе с мессером Ванни Кастеллани, Бертольдо ди мессер Филиппо Корсини, Гильельмо ди Бардо Альтовити, Якопо ди мессер Ринальдо Джанфильяцци, Аньоло ди Джованни да Пина и Андреа ди Берто – винодельцем и Якопо ди Джильо Скьяттези.

1405. Сентября 15-го дня 1405 года вступил я в число «Коллегии Двенадцати» вместе с Никколо, сыном другого Никколо ди Герардино Джанни, с Брунетто ди Презе ди Варацано, Джакопо Орланди, Бернардо ди Пьероцо Пери, Джованни, сыном сера Бернардо Каркелли, Марко ди Горо дельи Строцци, Джованни д'Андреа Минербетти, Корсо Каначчи, Аньоло ди Филиппо ди сер Джованни, Пьеро ди Джованни д'Андреа даль Паладжо, Антонио ди Джованни Компаньи.

В указанном году 5 января я, брат мой Бартоломео и наши жены отправились на воды в Петриоло. Жена Бартоломео Лиза была долго больна, и врачи, которые не могли распознать ее болезнь, посоветовали ей ванны. Она выздоровела и по возвращении во Флоренцию забеременела и затем родила младенца мужского пола, а до того все девять детей, которых она рожала, были все девочки. Отсюда, видимо, можно заключить, что эти воды дают прекрасное следствие, почему я и запомнил об этом.

1406. Июня 17-го дня 1406 года я стал подестой Монтеспертоли и, будучи в этой должности, был избран синьорами и коллегами для посольства к королю Владиславу и к папе в Рим. [102] Отказался с помощью таких доводов, что был освобожден от этого назначения.

В январе 16-го дня я поехал посланником к папе,[103] находившемуся тогда в Марселе, и затем во Францию к королю и к другим синьорам, чтобы добиться освобождения мессера Бартоломео Пополески и Бернардо Гваданьи, послов от нашей коммуны, арестованных герцогами Орлеанским и Бургундским, так как они говорили, что Пизой, которая принадлежала им, владеем мы.[104]

Приехав в Париж, нашел я мессера Альберто ди Пепо дельи Альбицци, каковой находился там и должен был вместе со мной выполнить порученное мне дело. И, короче говоря, указанный герцог Орлеанский, державший их в тюрьме в своем замке в Блуа, в трех днях пути от Парижа, дал свое согласие на то, чтобы упомянутые пленники прибыли в Париж, взяв обещание с них и с нас не покидать Парижа без его разрешения. Они приехали в Париж, и во время переговоров об их освобождении случилось, что герцог Бургундский 23 ноября 1407 года в три часа ночи совершил великое предательство, устроив убийство герцога Орлеанского.[105]

Еще до этого события как-то, когда мы с мессером Альберто отправились в Санлис к указанному герцогу Орлеанскому, чтобы хлопотать об освобождении вышеупомянутых послов, однажды вечером указанный герцог Орлеанский послал за мной; мы отправились к нему; я нашел его в комнате, где он играл с другими синьорами. Он сказал мне, что хотел бы, чтобы я играл с ними. Я ответил, что уже более восьми лет, как бросил игру, и пусть он не прогневается, если я играть не буду, в особенности в моем положении посланника, но когда он освободит наших пленников, то, если ему захочется, чтобы я играл, я буду ему послушен. Ответил он тогда, что моя ссылка на то, что я посол, никуда не годится, что тем более я должен играть по его просьбе, чтобы доставить ему удовольствие. Тогда я сказал, что ради его удовольствия буду играть, но что у меня нет денег, поскольку я взял с собой из Флоренции деньги только на текущие расходы. Тогда он сказал: «Иди, садись, играй на мои», и положил передо мной большое количество золотых экю. Я начал играть, и к концу игры потерял за эту ночь 500 экю золотом. Ранним утром я сел на коня и поехал в Париж, чтобы взять взаймы деньги и вернуть герцогу и с помощью чужого капитала попробовать отыграть потерянное. Приехав в Париж, я прежде всего попросил у неблагодарного управителя 200 флоринов, но он сказал, что не может дать, и отказал мне. Попросил я тогда у Бартоло ди Бернардо ди Чино сотню, он

Вы читаете Хроника
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату