и Джованоцо, сына Франческо, т. е. сыновей моих братьев. Вез я с собой также двух слуг, одну служанку и кормилицу для моего сына, которому было пятнадцать месяцев.
В Пизе я снял дом с очень хорошей утварью у Биндо и Джакопо и Филиппо дельи Астаи за плату 48 золотых флоринов, но, пока мы там жили, в конце июня один из моих слуг умер от чумы, а через пятнадцать дней умерла одна из моих дочерей двенадцати лет от роду и тоже от чумы. Поэтому я выехал из этого дома и устроился за городом в усадьбе Томео Грассолини, каковому заплатил за наем 20 флоринов, и там мы жили до 24 ноября, а затем вернулись во Флоренцию. Я подсчитал, что за семь месяцев потратил 1300 флоринов. Место, где мы жили, называется Гецано.
26 ноября, вернувшись во Флоренцию, узнал, что я состою в числе офицеров замковой крепости вместе с Джованни ди Биччи деи Медичи, Джакопо ди Цилио Скьяттези, Николайо Фаньи, Мазино ди Пьеро дельи Антелла, Джакопо ди Франческо ди Тура, Солетто дель Пера Бальдовинетти и Никколо ди Бардо Ритафе; а также узнал, что я консул цеха Ланы вместе со Скьятта Ридольфи и Альберто ди Заноби.
Декабря первого дня 1411 года я вступил в должность капитана гвельфской партии вместе с мессером Мазо дельи Альбицци, мессером Бартоломео Пополески, сером Паоло, сыном мессера Арриго, Угуччоне Джандонати, Трибальдо деи Росси, Лоренцо дель Тозо, Корсетто ди Джакопо Аригетти и Давицино Амирати.
Декабря… дня вступил я в комиссию строителей Санта Мария дель Фиоре вместе с Паоло Билиоти, Никколо дель Буоно Бузини, Джованни Минербетти, Лоренцо Барончи и Джиральдо Джиральди.
Августа 18-го дня 1412 года я вступил в должность одного из «Десяти» Пизы вместе с Кристофано Делла Мальваджа, Антонио да Рабатта, Бернардо Векьетти, Лукой, сыном мессера Мазо дельи Альбицци, Микеле ди Сальвестро, Томазо ди Джакомино ди Годжо, Кристофано Карнесекки, Амидео Перуцци и Марко ди Горо дельи Строцци.
20-го дня августа указанного года был я избран хранителем списка для голосования в цехе Лана вместе с мессером Мазо дельи Альбицци, Нофри Бискери и Томазо Ручеллаи.
То, что я напишу ниже, пишу я для того, чтобы вы, дети и потомки наши, и все, кто будет это читать или слушать чтение ниже написанного, смогли бы увидеть и запомнить пример того, что случается с тем, кто пытается защитить свои интересы против кого-либо, более знатного и могущественного, чем он сам, сколь бы справедливы ни были основания его защиты. В 1404 году случилось так, что, когда мой брат Луиджи был подестой Бучине и Вальдамбры, аббат монастыря Санто Пьетро в Руоти несколько раз обращался к нему с основательными и законными просьбами, каковым Луиджи с благосклонностью давал удовлетворительный ход. Посему указанный аббат весьма полюбил Луиджи и весьма отчетливо это показывал; прошло так года три, и случилось, что упомянутый аббат, будучи уже весьма старым и испытывая часто угнетения со стороны знатных и могущественных лиц, приехал во Флоренцию прямо к нам в дом, куда он и прежде несколько раз приезжал и жил у нас, а мы его принимали, как нашего духовного отца, и т. д. Тут сказал он нам, что решил он отказаться от своего аббатства, поскольку из-за своей дряхлости и слабости здоровья он не может уже управлять этим аббатством, каковым правил и руководил около 34 лет. Вследствие чего попросил он нас, чтобы мы взяли доверенность от него на его отказ от аббатства с тем, чтобы просить аббатство для одного из наших сыновей. Мы ему ответили, что нам кажется, что не следовало бы делать то, о чем он говорит, но обещали ему нашу помощь и поддержку и т. п. Но в конце концов после долгих разговоров его и наших мы, чтобы угодить ему, приняли упомянутую доверенность, имея намерение держать его в его должности, защищать его и помогать. Он возвратился в свое аббатство, вскорости после чего Альбертаччо да Рикасоли и его близкие возвели на него ложный поклеп и явились во Флоренцию с заявлением в совет «Десяти», что якобы аббат имел договоренность передать Вальдамбру в руки Убертини, каковые являлись бунтовщиками против нас. Посему «Десять» приказали, чтобы аббат был арестован; но аббат был осведомлен о предательстве благодаря тому, что в аббатство явился один фиктивный солдат, который заявил тамошним людям, что он якобы пришел от Андреино дельи Убертини говорить с аббатом и получить его ответ; и выбрал указанный солдат время, когда аббата в монастыре не было. Он ушел, а, когда аббат вернулся, эти люди рассказали ему о том, что говорил тогда этот солдат. Почему аббат тотчас же сел на лошадь и приехал сюда к нам в дом, и рассказал нам все. Луиджи повел его к «Десяти», каковые внимательно разобрались в этом деле и, поняв лживость обвинителя, сказали аббату, чтобы он возвратился в свое аббатство и был спокоен, и т. д. По всему этому я понимал и учитывал ясно желания и возможности упомянутых да Рикасоли, и что они либо силой, либо обманом будут добиваться, чтобы захватить это аббатство в свои руки и от этого не отступятся, если мы срочно не похлопочем об отставке аббата и передаче аббатства. Однако мои родичи были иного мнения, опасаясь, как бы нас не стали осуждать, в особенности потому, что указанный аббат после того, как мы взяли упомянутую его доверенность, очень приободрился, видя, что во многих делах мы открыто встали на его защиту. Посему после того, как Луиджи поговорил с ним, указывая на опасность и т. д., он, аббат, ответил, что удовлетворится любым нашим решением, но что он вверяет нам свою честь. Из-за этих его слов о том, что он вверяет нам свою честь, моим братьям Франческо и Луиджи казалось, что мы не должны хлопотать об указанной отставке; а Бартоломео и мне казалось, что это надо сделать ради спокойствия самого аббата.
Дальше воспоследовало, что эти Рикасоли, увидев, что мы открыто встали на защиту аббата, решили, что руками коммуны им не удастся добиться с помощью обмана дурных своих целей. Почему четверо из них, а именно: Пандольфо, Биндаччо, Галеотто и Карло, находясь в Риме, выдвинули обвинение против аббата, говоря о нем всяческую ложь, и подали слезную жалобу папе Иоанну, к числу свиты которого они принадлежали как его оруженосцы. Аббат был вызван, но, поскольку был он стар и в Рим поехать не мог, а также боялся, что если он туда поедет, то могущественные связи упомянутых могут быть для его особы опасными, решил он послать туда своего доверенного. Мы послали сера Джулиано далла Чиконья, священника церкви Сан Лоренцо и моего кума. А потом Луиджи и я имели беседу с Альбертаччо, самым кротким образом прося, чтобы из дружбы к нам они не вели бы процесса против аббата, рассказав ему, в каких отношениях мы были, и т. д., и почему мы хотели, чтобы аббатство принадлежало одному из наших сыновей. Он ответил нам, что не знал о нашей договоренности, что, если бы он об этом знал, он не выступил бы против аббата, несмотря на то что тот был их врагом; но что он не может отступиться от этого дела без согласия своих родичей, которые были в Риме, но что он об этом напишет им, и т. п. И, поскольку мы узнали, что Ридольфо ди Бонифацио Перуцци, родственник Альбертаччо, договорился с ним о том, чтобы получить это аббатство для своего брата Арнольдо, отправились мы для переговоров к Ридольфо и ему прямо все рассказали о наших отношениях с аббатом, прося его из дружбы к нам отказаться от его намерения. Он ответил, что в этом деле он-де вообще не был замешан и впредь-де не собирается в него вмешиваться. Пошли мы к мессеру Ринальдо Джанфильяцци, тестю упомянутого Альбертаччо, и, рассказав ему все, просили его воздействовать на Альбертаччо, чтобы тот отказался, и т. д. Обещал он нам сделать все, что в его возможности. И, сделав все это, несколько дней спустя отправились мы во дворец и просили синьоров и их коллег, чтобы было написано от них письмо к папе о том, чтобы в отношении процесса против аббата его святейшество соблаговолило поручить епископу Флоренции, или Ареццо, или Фьезоле, или какому другому прелату составить комиссию и расследовать истину об этом аббате и чтобы Его Святейшество судили бы о нем после этого расследования. И после того, как мы изложили нашу просьбу, Бетто Бузини, который был членом коллегии, по просьбе Перуцци и как получивший от них сведения, сказал синьорам: «Выслушайте и другую сторону». Почему синьоры велели нам передать, чтобы мы пришли в другой раз, поскольку они хотят, чтобы здесь присутствовала и другая сторона. Мы вернулись на другой день, и, когда мы были в зале, где собирались члены коллегий, туда пришли мессер Микеле, сын мессера Ванни Кастеллани, Папино, сын мессера Ринальдо, Пьеро ди Джованни ди Пьеро Барончелли и Биндаччо, брат Ридольфо Перуцци; каковые говорили со всеми членами коллегии, прося их, чтобы те не соглашались послать письмо, о котором я просил. Позвали в зал Бонаккорсо Питти и другую сторону. Я вошел туда, а вслед за мной вошел Биндаччо Перуцци; я попросил о письме, Биндаччо возражал против этого, говоря много дурного об аббате и сказав, что этого аббатства они добиваются для одного своего брата. Мы вышли оттуда, и в конце концов письмо послано не было, и я не получил его из-за просьбы вышеуказанных могущественных родственников Рикасоли.
Поверенный аббата в Риме явился к кардиналу Орсини, которому папа поручил это дело, и, поскольку там не пожелали принять его вместо аббата, он передал письмо, написанное мной упомянутому кардиналу, какового в Пизе я просил быть нашим покровителем, и подарил ему кубок из позолоченного серебра,
