- Там нет бездействующих людей, - возразил Гай. – Ума Вингерфельдта вполне хватит на то, чтобы никто и ни при каких условиях не страдал бездельем. Сейчас он всех прижучил к своему проекту, так что все – от Надькевича до старины Нерста, все они сидят и трудятся во благо людей. Не надо тут рассказывать, что в компании дяди Алекса всё так печально. Этот домашний коллектив вполне жизнеспособный и прекрасный для работы, что и подтверждается многими годами упорного труда.
Николас слушал особо внимательно их обоих. Успевая смотреть по сторонам, он отмечал про себя узкие пражские улицы, их дома. Невольно он остановился на полпути и взглянул на эмоционального Гая, который что-то начинал увлечённо рассказывать своему другу, идущему рядом, и кивающему подобно китайскому болванчику.
- А у меня такой вопрос, - вставил своё слово Николас, дождавшись, пока остальным будет сказать нечего. – За что ты так оберегаешь Надькевича?
Гай удивлённо приподнял брови, не ожидая подобного вопроса. Однако ответа не лишил он Николаса: раз спрашивают, значит надо отвечать.
- Ну что тут сказать, - пожал плечами Гай, и мгновенно из вора превратился в обычного, полного заботами человека, которым по сути дела и являлся в большее время в своей жизни. – Надькевич просто ужасно жалостливый человек. Мне жалко этого парнишку. Вокруг него создан собственный маленький мирок, сам по себе он одинокий и печальный. Почему он такой ершистый? Всё по тому же – от малого общения. Дядя Алекс тоже заметил в нём это качество. Которое напомнило ему о самом себе. Вот для чего он взял его к себе в команду. В любом случае, из этого химика-самоучки может получиться довольно толковый работник, просто он ещё об этом не знает. Надькевича у нас любят все в команде…
- Особенно Гай! – вставил свой рупь двадцать пять Феликс, любивший подобными краткими фразами показывать свою позицию и отношение к той или иной теме разговора.
- Ну, естественно, - улыбнулся он сам, строя из себя невинную овечку, и не отрицая ничего…
Они прошли дальше, осматривая всю Золотую Прагу по сторонам. Эти маленькие уютные домики особо привлекали внимание Николаса, имевшего обыкновение обозревать всё необычное и интересное со всех сторон. Они свернули в какой-то переулок, улицы стали ужасно узкими, но наверняка подобному заведению, в которое они направлялись, не положено быть в центре города, открытым для всех желающих и не желающих. Постоянно куда-то сворачивали, то и дело толкая Николаса при каждом повороте, так что когда они пришли, у того распухло плечо от боли.
- И последний поворот! – провозгласил радостно Гай, и они осторожно вошли на следующую улочку, оказавшись перед высоким, построенном в готическом стиле зданием.
На улице было полностью безлюдно. Дом был сам по себе тёмный, пасмурных тонов, что не вселяло радости в души и сердца всех троих. Феликс, видя, что Николас отчаянно пытается найти вход в здание, оттолкнул его в сторону, открыл небольшую железную дверь, и они оказались в широком помещении, полном людей. На них никто не обратил внимания, и вся эта троица прошествовала вперёд, огибая некоторых попадавшихся на пути людей.
- Нам прямо, - как гид, произнёс Гай, успев одновременно с кем-то раскланяться, сняв свою кепку. Феликс о чём-то заговорил с одним из статных господинов, а затем все трое вошли в небольшое помещение с открытой дверью.
Оно было слегка затемнено, причём эта тьма так больно ударила в глаза после яркого света в прихожей, что у Николаса разболелись глаза, и он сначала вообще ничего не видел дальше собственного носа. Потом глаза стали привыкать к этой чарующей обстановке. В помещении находилось совсем немного людей – помимо себя, Гая, и Феликса серб насчитал ещё порядком десятерых человек, половина из которых наверняка относились к руководящему звену этого игорного заведения. Все трое не обращали внимания на людей, разбросанных в различных углах комнаты, двигаясь предпочтительно прямо, и плывя по доскам, словно призраки. В дальнем углу помещения тускло светила масляная лампа, оставляющая золотые отблески на казавшихся чёрных стенах. Едва все трое подошли туда, лампа загорелась вдруг ярче, осветив разом половину помещения. Николас смог разглядеть стоящий тут же бильярдный стол, к которому они и направлялись. Серб поднял глаза вверх, ища глазами того, кто сделал освещение мощнее и увидел коренастого господина с каменным лицом. Феликс во мгновение ока оказался рядом с ним и слабо улыбнулся.
- Ах, здорово, Альбрехт! – Он пожал руку каменному господину, извлекая из кармана монеты. Потрясши их в руке, он просунул их стоящему неподвижно мужчине и ловко пересыпал их к нему в ладонь, после чего продолжил разговор. – Здесь двадцать дукатов с точностью до последнего геллера, как ты и просил. Если ты не веришь мне, можешь их пересчитать. Я ручаюсь за свою честность!
В это время Гай стал кружить, подобно ястребу возле стола, с трогательностью провёл по покрытию рукой и вздохнул. Затем оба достали длинные кии, и с выжиданием взглянули на серба. На миг в помещении воцарилась грядущая тьма – масляная лампа слегка потухла, потом вновь разгорелась, потрескивая и шипя, словно тающая сальная свеча. Феликс аккуратно подошёл к столу и расставил шары по своим местам, как гласили правила одной из старых английских игр – снукера, довольно популярной на родине Гая. Расположив шары, как надо, он отдал свой кий Николасу и довольный отошёл в тень, куда не попадал луч масляной лампы. Гезенфорд уже выбирал шар для забивания, а Феликс поспешил обратиться к Николасу, краем глаза следя за всеми новаторскими действиями своего лучшего друга:
- Сразу хочу предупредить, чтобы потом вопросов не возникало, - это довольно-таки тайное общество. Так что простому смертному сюда не попасть – да простым гражданам здесь бывать и не надо, да и держится всё это заведение на одном честном слове. В нашей компании все играют в бильярд. Некоторые из наших, например, прекрасно справляются и с другими производными от него играми.
- Все, - мягко добавил Гай, улыбнувшись. – Это я, Феликс, и Нерст. Мы почти профессионалы в этой игре, да и не только в этой, и давние посетители этого прекрасного тихого здания, о котором не догадывается полиция уже много-много лет.
- Да, так что ты учти, дружок, что это никак не должно отразиться на Университете – хватает и так последних событий! Так уж и быть. Мы обучим тебя исключительно за свой счёт, но мы тебя предупредили, значит, за дальнейшие твои действия с нас ответственность снимается.
- Какие тут могут быт проблемы – мы же сейчас не на деньги играем, - сверкнули на свету глаза Николаса. – Если вся проблема заключается в том, чтобы никто не узнал об этом помещении, и что надо держать язык за зубами – так вопрос снимается.
- Смотри! – пригрозил пальцем Гай. – Я тебя предупредил. А дальше, как знаешь. У каждого своя дорога в этой жизни. И пересечься не могут ни одни пути.
Сказав эти слова, он вновь подошёл к столу, после чего выбрал удачный для себя шар и прищурился. Высчитав в уме его траекторию, он обошёл стол и наточил мелом кий для удара. Затем прицелился, замахиваясь для удара, и через несколько секунд несильно ударил по белому шару, который в свою очередь совершил интересную траекторию, пройдя через полстола, коснулся красного шара, тот подтолкнул ещё один, который и свалился в лузу, некоторое время вися на волоске, пока наконец не лишился точки опоры. Это произвело впечатление на стоящего тут же рядом Николаса.
Очередь дошла и до серба, которого Гай с хотой стал обучать своей любимой игре. Шары покатились интенсивнее по столу, подбадриваемые одобрительными и неодобрительными возгласами Гая, который смело комментировал весь момент игры. Так же валлиец поспешил отметить, смотря на серба довольным взглядом, что у него есть все задатки профессионала этого дела. Высокий рост, сноровка, просчёты в уме, - то что и требуется для этой игры. Во время забивания шаров в лузы приходило какое-то душевное спокойствие, которого, например, не хватало в обычное время. Для этого и стоял бильярдный стол у Гая в его кабинете – он помогал уйти от нервных перетрясок, и забыть полностью всю эту мрачную действительность. Пусть и приходилось иногда играть самому с собой. Однако это не убавляло результативности, что высоко ценилась в обществе.
Вот и здесь оба так сосредоточённо смотрели на столы, что забыли уже обо всём на свете, смотря только на шары и на лузы. Оба были сильно увлечены этой игрой, что ни на шаг не отходили от стола, прохаживаясь взад – вперёд, и тем самым нарезав уже не один километр вокруг стола. А игра была действительно захватывающей, особенно после объяснений несложных правил, и поэтому она быстро увлекла серба своей лёгкостью и интересом. Странно, что раньше он к подобному рода играм относился более скептически, не подозревая о том, что они могут быть такими же интересными и увлекательными.
