ткнул пальцем в бумагу. — Арест счетов это серьёзно…
— Cам понимаю, что серьёзно. — Путин сел в кресло у стола и налил в стакан минеральной воды из маленькой бутылочки. — Понимаю, Дима. Понимаю и то, что вся эта п…братия в кабинетах сразу нас сдаст. И не просто сдаст, а с радостным визгом! Для них же главное даже не кто у руля или какой строй в стране. Главное – хоть какая-то власть в их руках и деньги. Причём второе ещё важней первого!
— И что будем делать?
— Что делать, говоришь? Да есть идея, Дима, есть. Нужно её ещё немного покрутить, подумать. Но идея есть… — Путин на мгновение замолчал, уйдя в свои мысли, а потом как-то довольно усмехнулся, как усмехнулся бы кот придумавший, как достать мышь из норы. — Завтра мне нужны Сурков, Рогозин, Нургалиев, Бортников.
— Что задумал-то, Володя? — Медведев с интересом наблюдал за повеселевшим Путиным.
— Завтра Дим, всё завтра! — Владимир Владимирович отмахнулся. — Сюрприз будет!
Глава 19
— Товарищ лейтенант, что удалось выяснить к этому времени? — Заболотский махнул ладонью, показывая, что вставать не нужно. Молодой лейтенант ГБ, ставший исполняющим обязанности начальника Ейского отдела НКВД после гибели Агапкина, судорожно вздохнул. Собрался и уверенно начал доклад.
— На настоящий момент нам удалось установить следующее: вчера вечером, ориентировочно в районе одиннадцати часов вечера, старший лейтенант Агапкин получил какую-то важную информацию, которую хотел обсудить с товарищем майором, — он посмотрел в мою сторону. — Что это была за информация, и по какой причине он не обратился сразу к майору Стасову или кому-то из представителей спецкомиссии нам пока не известно. Известно только…
— Извините лейтенант, — Шафик прерывая доклад поднял руку. — А почему вы ориентируетесь именно на двадцать три часа?
— Установлено, что в двадцать два часа пятнадцать минут закончилось совещание с участием как товарища Стасова, так и товарища Агапкина, после которого товарищи отправились на свои квартиры. В двадцать три часа пятьдесят минут зафиксирован звонок Агапкина на квартиру, в которой остановился товарищ Стасов и вы, товарищ Гиндуллин. Сержант Петренко, осуществляющий охрану сообщил Агапкину что товарищи офицеры уже спят и спросил, есть ли необходимость будить членов комиссии, на что Агапкин уверенно ответил, что острой необходимости в этом нет, и в конце добавил о каком-то утреннем сюрпризе. Время звонка и содержание разговора зафиксировано сержантом Петренко в журнале. Как установлено, старший лейтенант Агапкин звонил от дежурного по железнодорожной станции. Это в десяти минутах ходьбы от квартиры старшего лейтенанта. Домашний аппарат товарища Агапкина вчера вышел из строя и должен был быть заменён сегодня. Согласно проведённому опросу соседей установлено точное время прибытия Агапкина со службы, это двадцать два часа сорок минут. Примерно в двадцать два пятьдесят, пятьдесят пять к товарищу Агапкину пришёл мужчина, чья личность пока не установлена, а в двадцать три часа тридцать минут их видели идущими в сторону железнодорожного вокзала, по дороге к которому Агапкин встретил автомобиль со старшиной Самохиным и ефрейтором Джанибековым, возвращавшимися из речного порта. Всех четверых садящихся в автомобиль видел дежурный по вокзалу, закрывавший дверь после ухода Агапкина. Таким образом, с большой долей вероятности можно утверждать, что неизвестный сообщил товарищу Агапкину какую-то важную информацию именно в районе двадцати трёх часов. И что проверка этой информации привела к гибели товарищей Агапкина, Самохина, Джанибекова и неизвестного.
— Хорошо. С этим всё ясно. — Василий Степанович удовлетворённо кивнул. — Как обнаружили погибших и каковы результаты осмотра места преступления?
— Нам повезло, если в таком деле можно говорить о везении, — лейтенант хмуро пожал плечами.
— Из Краснодара, в Ейский морской порт направлялись три инженера, для улучшения работы ремонтных мастерских по обслуживанию бронекатеров Азовской флотилии. В связи со сложной криминогенной обстановкой в нашем районе их сопровождало отделение морской пехоты в качестве охраны. В районе Должанской косы, в часе езды от Ейска, колонна из 'эмки' и 'ЗИСа' остановилась. Так как у одного из инженеров возникло расстройство желудка. Немного отойдя от дороги в лесополосу он обнаружил пустой автомобиль, на котором, как установлено, из Ейска выехали наши товарищи с неизвестным. Старший охраны старшина первой статьи Малюта принял решение осмотреть прилегающую к обнаруженному автомобилю местность, и в ста пятидесяти метрах от неё обнаружил тела четырёх человек: троих в форме сотрудников НКВД и одного гражданского. Прекратив дальнейшие действия оставил трёх бойцов для охраны места преступления а сам, с охраняемыми объектами, срочно добрался до города и сообщил нам о произошедшем.
Добавлю, что не случись такого совпадения, тела наших товарищей мы могли бы и не обнаружить. Автомобиль наших товарищей был закрыт густым кустарником и с дороги визуально не обнаруживался, тем более тела погибших. Место глухое, практически не посещаемое, так что, скорее всего наши сотрудники считались бы пропавшими без вести.
Главной сложностью при осмотре места преступления являлись не следы инженера и бойцов старшины Малюты, а прошедший ночью сильный снег, сопровождавшийся значительным ветром. В результате чего все предыдущие следы были уничтожены. При осмотре тел погибших выявлено следующее, — Шаповалов встал из-за стола. — Товарищ подполковник, разрешите, я закреплю на стене составленный мною план местности? Так будет наглядней и станут более понятны результаты моих выводов?
Получив утвердительный кивок, лейтенант подошёл к оперативной карте, висевшей на стене кабинета и завозился с большим листом ватмана, крепя его прямо к ней. Я мысленно усмехнулся. Надо же! Ещё вчера этот совсем молодой лейтенант, только что выпустившийся из спецшколы НКВД, мне казался каким-то тютей-матютей, совсем не годным к работе в органах. Тем более, что службу свою ему пришлось начать в таком неблагоприятном окружении с верхов, так сказать. Ан нет! Как оказалось, преподавали в моей конторе спецы хорошие, и парнишка многое взял от них. Да и Агапкин, видимо, кое-что успел парню передать. Эх, Агапкин, Агапкин… Ну как же так? Опытнейший сотрудник и так сглупил. Сам погиб и ребят положил, блин. Вот оживи он, ей-ей, всю задницу с мордой бы ему распинал бы! Чтобы…
— Так вот товарищи, — вырвал меня из размышлений голос лейтенанта, продолжившего доклад. — На схеме вы можете увидеть, что тела наших сотрудников обнаружены в ста восьмидесяти метрах от дороги, в зарослях ивняка. Судя по всему, наши товарищи попали в засаду и были расстреляны практически мгновенно. С большой долей уверенности можно говорить о том, что стрелявший был один, и то, что он стрелок экстра-класса! Трое из четверых убитых, убиты выстрелом в голову. Четвёртый – сержант Самохин, двумя выстрелами – в левое плечо и в грудь, в районе сердца. Нами обнаружено место, с которого производились выстрелы и при просеивании снега обнаружены четыре гильзы, предположительно от пистолета германского производства 'парабеллум'. Но это, повторюсь, только предположение, полной уверенности нет.
Судя по положению тел, наши сотрудники шли вот в этом направлении, уступом. Первым шёл неустановленный пока гражданский, вторым Агапкин, следом Джанибеков, Самохин замыкающий. Неизвестный преступник занимал позицию слева и немного позади. Обратите внимание на то, что от него, до погибших было около тридцати шагов, что подтверждает версию о высоком уровне стрелка: ночь, не слишком густой, но, по сути, лес, выстрелы в голову. Такое мог себе позволить только тот, кто полностью уверен в своём мастерстве. Я бы даже сказал – самоуверен. Ведь риск промаха и, соответственно того, что наши сотрудники могли открыть огонь был очень велик. А так, несмотря на то, что наши товарищи держали оружие наготове, ни один из них не успел сделать ни одного выстрела, даже сержант Самохин, который, судя по ранениям и положению тела, даже начал реагировать и разворачиваться в сторону стрелявшего. Ещё мне кажется интересным такой момент: тела наших сотрудников не были подвергнуты обыску, и
