далеко на юге мальчик по имени Царн. У него было хорошее детство и славные папа с мамой. Будучи родом из знатной и богатой семьи, он ни в чем не нуждался, и с малых лет его окружали забота и талантливые учителя. Очень рано в нем раскрылся талант чародея, и родители с радостью отдали его в школу магов. Шло время, мир менялся. Царн стал могущественным волшебником, самым могущественным из всех, кого знали в тех землях. Он обзавелся семьей и практически перестал бывать на людях, замкнувшись в стенах родового замка. Но в один прекрасный день, во время шествия фанатиков Светлого Бога, его единственная дочь случайно оказалась на пути толпы, и девушку растоптали во время безумных танцев поклонения, а вскоре тело несчастной сожгли на алтаре, принеся его в жертву.
Лайла перевела дух, глотнула чаю, не удержав вздоха удовольствия, и продолжила:
— Царн обезумел от горя и ненависти, и в тот момент к нему и пришло решение опрокинуть Светлого Бога. Свергнуть само солнце и покарать его приспешников. Выступив против жителей городка, он уничтожил их всех, но не смог на этом остановиться. Из легенд древнего северного народа он узнал о некоем Темном божестве, дремлющем в толще холодных вод.
— Это был Темный Бог, да? — выдохнул я. Перед моими глазами стоял у пепелища старый чародей. В глазах его блестели слезы, а кулаки сжимались так сильно, что обтянутые сухой кожей костяшки побелели.
Лайла улыбнулась мне и попросила:
— Не перебивай. Так вот. Многие годы он скитался в северных землях, разыскивая старые склепы и любые крупицы знания о Темном Божестве. Знаешь, за ним последовали многие свободные капитаны. Многим из них пришлась по душе звонкая монета, которую платил Царн за службу. Но были и те, кто также отвернулся от Светлого Бога, и такие были хуже всех. Если мага толкнуло на путь отступника горе, то других привели жадность, злость, жажда власти или славы. Именно из-за одержимости последних под знамена церкви встали те капитаны, кого вскоре назовут Добрыми. То тут, то там от севера до юга вспыхивали бои между ними и последователями Царна. Земля покорно принимала людскую кровь. Наконец злой маг нашел ответ на свои вопросы и провел жуткий обряд пробуждения Темного божества, мечтая таким образом низвергнуть само солнце в царство вечного льда. Но мощь древнего бога отравила его, и он, пав в пучину зла, осквернил души преданных ему капитанов, многие из которых обрели невиданные дары, но при этом перестали быть людьми.
— Так появились черные капитаны… — выдохнул я. Перед моими глазами вставали древние битвы кораблей, и воображение рисовало лица мудрых героев и оскалы павших капитанов.
— Да. По легенде, душа Царна слилась с душой Темного Бога, и с тех пор ненависть мага не дает уснуть древнему чудищу. И именно потому зима не уходит из наших земель. Только сон подводного хозяина способен отпустить ее. Тогда-то мир и стал таким, каким мы его знаем. Но прежде скверна черных капитанов вызвала многие войны. Адепты Светлого Бога и Добрые повсюду сражались с бывшими соратниками Царна, и мир содрогался от ран. Вскоре сторонники церкви осознали, что им не справиться с Темным Богом и его рабами. И тогда верховный жрец Гор обратился к Светлому Богу с просьбой даровать ему силы для войны с владыкой холода. Только так людям удалось остановить продвижение зимы.
— Это Южный Круг? — узнал я.
— Говорят, что и по сей день на юге, за Южным Кругом, царит тепло и люди живут счастливо. Но также говорят, что жрец Гор обезумел, получив дар Светлого Бога, и истребил всех оставшихся рядом с ним. А кое-кто считает, что Светлый Бог просто обрек людей на гибель, дабы очистить мир от скверны. Никто не знает, как оно случилось на самом деле. Никому так и не удалось разузнать, что находится за Южным Кругом. Царящая на его границе черная лихорадка косит всех. И смелых, и трусливых, и добрых, и злых. С тех пор Темный Бог то и дело вырывается на поверхность, мечтая дотянуться до солнца и пожрать его. И если когда-нибудь ему это удастся, то наступит конец света и мир умрет.
— А что стало с теми капитанами, которые остались к северу от Южного Круга? — спросил я, едва голос Лайлы утих.
— Были войны, много войн, и сторонники Светлого Бога, хотя война шла уже не за веру, победили. То была великая победа. Ведь на стороне черных капитанов оказались многие их товарищи. Проклятые слуги Темного Бога получили от своего покровителя мерзкий дар порабощать души, делая из благородных героев зловещих ледовых гончих… — Ее голос осекся.
— А ты веришь в то, что черные капитаны и ледовые гончие действительно существуют? — спросил я, когда она закончила.
По лицу Лайлы промелькнула тень. Мой невинный вопрос неожиданно сделал ей больно.
— Прости, я не думал… — поторопился я извиниться, едва сдержав изумленный возглас.
— Я знаю, что они существуют, юный Эд. Ни одна сказка не рождается просто так. Всегда есть нечто, что было на самом деле, — проговорила девушка. — И даже самая страшная история всегда откуда-то да пришла. Сегодня мы в тепле слушаем легенду о страданиях какого-нибудь героя и не думаем, что он на самом деле через это прошел. Мы полагаем, будто это сказка. Интересная, может быть, а может быть, не очень, но всегда считаем ее вымыслом. Мало кто способен понять и принять, что любой кошмар кому-то довелось испытать на своей шкуре.
Я опять вспомнил о Фарри и его злоключениях на пиратском судне. Вот уж действительно. Как можно остаться человеком, пройдя через такое? Как не потерять себя самого под ударами жизни?
— Я тоже верю в ледовых гончих… Я думаю, что я видел их.
Лайла вздрогнула:
— Ты серьезно?
— Да, в той деревне, где я вырос и откуда пришел. Они появились незадолго до того как выбрался Темный Бог. Двое мужчин и две женщины. Это были не люди, я уверен в этом. И с ними был черный капитан.
— Как… — Она облизнула пересохшие губы. В душе у нее плескались тревога и страх: — Как выглядели те женщины?
Я задумался, озадаченный таким вопросом.
— Одну я не помню, ее лицо было какое-то совсем среднее, пустое. А вторая очень красивая, высокая… Рыжеволосая, да, точно, у нее были рыжие волосы. А что такое, Лайла?
— Нет, ничего, — севшим голосом сказала она. — Ладно, малыш Эд, мне надо готовиться к выступлению. Ты будешь там?
— Конечно же! — Мне не давал покоя ее страх.
— Тогда, если тебе не трудно, подожди снаружи, хорошо? Проводишь меня на сцену.
О, если бы я мог что-то изменить. Перепрыгнуть на пару минут назад и не спрашивать у нее ничего про гончих, и уж тем более не рассказывать о том, что я их видел. Меня мучили угрызения совести и тревога за причиненную Лайле боль.
Когда сказительница вышла в коридор, я еще раз извинился перед ней за то, что поднял неприятную для нее тему. Но она лишь кротко улыбнулась и попросила забыть об этом разговоре. Потом я поторопился в общий зал и, устроившись у стены, приготовился к чудесному пению.
Однако перед тем как начать, под перебор струн она вдруг сказала:
— Эту историю я хочу посвятить Эду ан Бауди. Мальчику из далекой деревни, с прекрасным сердцем, согревающим в любой мороз.
Я онемел от восторга. Мне хотелось закричать, что это она про меня. Что это я — Эд ан Бауди. Сердце взбесилось от радости, что она просто назвала мое имя. В ушах застучало, а лицо растянулось в самой широкой из улыбок, на которые я был способен. Эта песня посвящается мне! Мне! О Светлый Бог, как же я был счастлив в тот момент.
Лайла запела.
Ее пение попытался прервать громкий хлопок входной двери. С улицы ворвалось облачко снега, и в общий зал вошел человек. Я обернулся ровно на миг, чтобы посмотреть на гостя, и всю мою радость сдуло метелью. В таверне «Теплый Стан» стоял тот, кого я видел осенью в ледоходе в компании со скучающей женщиной, чью голову я потом обнаружил в переулках Торгового района.
Звездный Головач собственной персоной. В руках он крутил дорогую шапку, припорошенные снегом волосы, необычно красивые, спадали на теплый воротник расстегнутой шубы. Человек тонко улыбался, с хитрецой глядя на выступление Лайлы. Ему было хорошо и радостно на душе.
