— Дядя Карад, а почему я не чувствую в себе волчицу и вообще каких-либо изменений?
— Так-таки и не чувствуешь? — Хитро посмотрел на меня дядя. — А попробуй заглянуть внутрь себя, что ты там видишь?
Я послушалась совета дяди и, закрыв глаза, сосредоточенно потянулась вглубь себя. Что ж, я была не права: кое-что изменилось. Организм словно перестроился, появились дополнительные мышцы, укрепились кости и зубы, чуть изменился прикус. И, что самое важное, в глубине сладко спала, поджав свой пушистый хвост под себя и накрыв лапой мордочку моя вторая половина, ипостась, душа — волчица.
— Дядя Карад, я вижу её. Она спит.
— Конечно, ведь твоя волчица только вчера себя осознала, словно только вчера родилась. Мой тебе совет, старайся с ней побольше разговаривать, так вы быстрее сблизитесь. Ну и конечно будем продолжать тренировать оборот. Да, знаю, сейчас он очень болезненный, но пройдёт время и боли не будет. Оборот станет для тебя таким же привычным делом, как дыхание.
— Тогда пошли тренироваться. Мне понравилось быть в облике волчицы, так интересно. — Я вскочила со стула и потянула дядю за собой во двор.
Выйдя из дома, я отпустила дядину руку и повернулась к нему лицом:
— Ой, дядя Карад, а как совершить оборот? Ну, то есть вчера это ведь всё само произошло, а сейчас нет.
— Нари, во-первых, успокойся, твоё возбуждение меня радует, но оно также мешает сосредоточению. Во-вторых, ты права, первый оборот происходит бесконтрольно. Теперь расслабься, вдохни поглубже и позови свою волчицу. Зови, пока она не откликнется, а затем пригласи её на прогулку.
— А как звать, дядя, у неё же нет имени?
— А ты дай ей его.
— Какое? — Спросила я мнение дяди.
— Нариса — ваше общее имя, одно на двоих. Не знаю, откуда ты его взяла, но оно очень вам подходит. Нариса в переводе с одного древнего языка означает прекрасная волчица.
— Тогда я назову её Рисой. — Решила я и тут же закрыла глаза, неся зов вглубь себя: «Риса, девочка, просыпайся. Дорогая, погода замечательная, погулять не хочешь?»
Позвала — и сразу почувствовала её отклик. Риса зевнула, потянулась и встала. Я уловила её желание последовать моему предложению и отошла, уступив её главенствующую позицию. Тут же накатила боль, такая же, как вчера, тело ломило, выворачивались кости и мышцы, появилась шерсть, выросли клыки и хвост. Миг — и вот уже перед дядей сидит чёрно-серебристая волчица со странными, совершенно не волчьими, серебряными глазами. Я-волчица наблюдала, как Старший приблизился и, медленно положив руку мне на голову, аккуратно погладил.
— Нариса, я хочу, чтобы вы обе меня слышали. — Властно произнёс Старший.
Волчица посмотрела на него, явственно вздохнула и подвинулась в сознании, уступая часть его своей человеческой сестре. Я примостилась рядом, тоже не отрывая взгляда от дяди. Стоило мне устроится, как Риса склонила голову перед Старшим, словно говоря о том, что мы вместе.
— Так, девочки, очень хорошо. Вам предстоит долгий процесс привыкания друг к другу, но сейчас я хотел поговорить с вами не об этом. Нари, ты не должна, как это было вчера, полностью отдавать сознание Рисе. Какой бы хорошей она не была, звериные инстинкты очень сильны, подчас их безумно трудно сдерживать. Одно дело дать ей поваляться на травке или поохотится на зайца, даже без желания убийства косого, и другое, если вдруг в ней проснётся желание поохотится на двуногую добычу, ты думаешь, она сможет остановиться? Не сможет, уверяю тебя. А после это ничем хорошим не закончится, ничего уже не будет как прежде. Поэтому, Нари, принимая ипостась волчицы, доминируй своим сознанием над её, не всё время, конечно, но без присмотра не оставляй. А ты, Риса, в свою очередь, тоже присматривай за Нари в её человеческой ипостаси. Помни, что человеческое тело более хрупкое, нежели зверя, обоняние, зрение и слух не такие острые. Поэтому, девочки, учитесь взаимодействовать друг с другом, помогать, поддерживать, защищать. Ну а теперь, Нари, дай Рисе поразмяться, побегать по лесу, а затем возвращайтесь и продолжим тренировки.
Мы с Рисой одновременно кивнули (хотя дядя заметил только кивок волчицы, я-то кивала в сознании) и побежали в лес. Удобнее расположившись в сознании Рисы, так, чтобы оставить и ей место, я неожиданно начала ощущать окружающее пространство не так, как привыкла, будучи человеком, а по- другому. Словно все чувства во мне обострились: я чувствовала все запахи на несколько километров вокруг, слышала, как поёт каждая птица, скрипит каждое дерево, шум ручейка на востоке от моего месторасположения. Зрение стало острее, я видела даже самых мелких насекомых и трещинки в коре деревьев, не прикладывая к этому особых усилий. Это было удивительно, прекрасно и я сразу осознала, кого стоит благодарить за такое чудо.
— Это ведь ты мне показала своё видение мира, не так ли, Риса? — Обратилась я к своей второй ипостаси и сестре по разуму. — Спасибо тебе огромное, я никогда такого не испытывала.
— Не за что. — Отчётливо прозвучало в сознании.
— Ты можешь со мной говорить? — Моему изумлению не было предела. — Правда, можешь?
— Немного. Но с укреплением нашей связи мы сможем обраться больше. — Прозвучал тихий ответ.
— Знаешь, Риса, я счастлива, что у меня есть ты. — Серьёзно сказала я. — Давай, что ли возвращаться, сестрёнка, нам с тобой ещё учится и учится.
Волчица развернулась и направилась к дому, где её ждали любящие и беспокоящиеся родные люди и не столь любимые её человеческой сестрой тренировки. Но, как и сестра, она понимала, что месть — не пустой звук…
— Нари, ну что ты делаешь? — Немного устало вопросил дядя Карад. — Третья мишень за день, где я тебе их напасусь. Контролируй выброс силы, ты слишком много её вкладываешь в это заклинание, нужно меньше.
— Так? — Спросила я, уменьшая поток силы и снова пуская заклинанием в мишень. Раздался очередной взрыв. — Не, снова много.
— Нари… — Укоризненно посмотрел на меня дядя.
Знаю-знаю, я не могу контролировать свою магию. С теорией проблем не возникает, заклинания я запоминаю быстро, Риса с памятью предков помогает, а вот практика превращается в непойми что: даже слабое заклинание в моих руках превращается во взрыво и жизнеопастное.
— Так ты же вечно спешишь, никого не слушаешь, а потом удивляешься, почему у тебя взрыв на взрыве получается. — Ворчливо отозвалась Риса. — Тебе и я, и дядя говорили, не спеши, рассчитывай силу, а ты что?
— Не, ну а что сразу Нари? Вечно я у вас во всём виновата. — Надулась я, хотя, по правде сказать, они правы, я действительно часто спешу.
— Ох, Нари, что же с тобой делать? — Покачал головой дядя Карад. — Моего дара не хватает контролировать твой, а как иначе тебе помочь, не знаю.
— Запечатать часть дара и работать с тем, что останется. Только так можно научиться рассчитывать силу для различных заклинаний. — Раздался за нашими спинами басовитый голос.
Обернувшись, я увидела большого широкоплечего мужчину под два метра ростом, с белыми волосами до плеч и мудрыми зеленовато-карими глазами. У него был сильный магический дар (дядя в первую очередь научил меня это поределять) и рукоять огромного двуручника за спиной. По правую руку от него стоял мужчина помоложе, около тридцати человеческих лет, с каштановыми волосами и ореховыми глазами. Его магический дар был ниже, чем у старшего мужчины, но ненамного. Перевязь с парными клинками за спиной говорила, кроме силы, как у старшего, ещё и о скорости их владельца. А ещё я чувствовала в нём сородича. И это значило, что вряд ли я ошибусь, если предположу, что предо мной предстали мой двоюродный брат и его Наставник.
Дядя Карад тут же подтвердил моё предположение, сердечно поприветствовал старшего и обняв младшего, а выскочившая на звук новых голосов тётя Илана только прибавила уверенности. Покончив с объятиями, квартет подошёл ко мне и дядя Карад представил мне прибывших:
