с собою только золото, а серебро эйнов выбрасывали как мусор. За это святотатство, а равным образом и за другие грехи, они и были наказаны тем, что утонули все до единого.
— Потрясающе, — тихо сказал Скандлан.
— Я не понял, что вы считаете потрясающим? — удивился Вальтер, — то, что люди погибли от собственной жадности или то, что они выбрасывали более ценное серебро, а брали только золото?
— Я о золоте. И там, на корабле его много?
— Много. Но я взял только это. Зачем же мне больше? Эту вещичку я продам господину Меценату, он заплатит мне за неё по своему пагубному обыкновению лишь третью часть того, что она стоит на самом деле, потому что он скряга — так ему и передайте! — и поместит её у себя в музее. Он ведь коллекционер, он любит такие безделушки, а древние эйны были большими мастерами по этой части.
Скандлан сказал:
— Сожалею, но я не смогу ему ничего передать, потому что он не наш шеф…
— Так я вам и поверил, — пробурчал Вальтер. — Впрочем, мне это не очень интересно. Ваш, не ваш — мне-то что от этого?
В это время на поверхность выплыли двое оставшихся там преследователей Вальтера — Кехт и Форк. Они сняли свои маски и, трясясь от холода, но в радостном возбуждении закричали:
— Скандлан, Скандлан! Посмотри, что мы нашли!
И они вынули из своих сумок по пригоршни золотых изделий.
— Мы бы взяли и больше, — сказал Кехт трясущимися губами, — но золота там так много, что всего не заберёшь. А так мы покажем это золото шефу, и это будет доказательством того, что мы на правильном пути.
— Вы на неправильном пути, — сказал Вальтер. — Если хотите жить, то верните это золото туда, откуда взяли или хотя бы просто выбросьте его в воду. Прямо сейчас. Океан возьмёт его себе, и вам это зачтётся при вынесении приговора. А если вы попытаетесь его отсюда увезти, то вы пропали.
— Нам надо срочно выпить чего-нибудь горячительного! — лопотали Кехт и Форк. — А иначе мы простудимся.
— Вы не успеете простудиться, — сказал Вальтер, но его никто не услышал.
— Спирт у меня в сумке, на катере, — ответил Скандлан. — Только вы там не очень налегайте!
Оба кинулись к катеру, а Скандлан достал мобильный телефон и докладывал своему начальнику:
— Господин Артур, мы нашли золото! Много золота! Это был затонувший корабль… — Оторвавшись от телефона, Скандлан крикнул Кехту и Форку: — Где вы там нашли золото хоть? Вы запомнили?
Кехт, переводя дух от спиртового шока, крикнул в ответ:
— Это — в какой-то каюте. Но оно там везде! Мы же сами видели!
Форк вырвал у него из рук флягу и сделал глоток, от которого тут же зашёлся от кашля и весь покраснел. Кехт со смехом протянул ему бутыль с водою.
Скандлан тем временем докладывал своему начальнику:
— Шеф, золото там везде. Подгоняйте корабль завтра же!.. Нельзя?.. Ну, или в ближайшие дни. Воды нейтральные, и нам никто не помешает! Мы здесь отставим буй и радиомаяк. Ориентируясь на них, мы найдём это место снова. Там, правда, была какая-то магнитная аномалия, но это пустяки! Если сюда спустить человек двадцать водолазов, то хоть завтра же всё и выгребем! И благополучно вывезем! Когда другие спохватятся, то уже будет поздно! Мы всех опередим!
Вальтер подумал: «Неужели и в самом деле я ошибаюсь, и их шеф не Меценат, а какой-то Артур? Впрочем, это ничего не меняет. И потом: почему он говорит на моём языке, а не на своём? С каких это пор авдацианцы перешли на венетский язык? Стало быть, он это делает специально?». А вслух он сказал:
— Очень раз был с вами пообщаться, господа, но мне пора. Посмотрите на небо: какие тучи надвигаются, а? Как я и подозревал, сегодня будет непогода.
— До свиданья, господин Вальтер! — сказал Скандлан.
— До свиданья, до свиданья! — почти в один голос закричали радостные и уже опьяневшие от спирта и золота Кехт и Форк.
И только один вечно мрачный Эльфин ничего не сказал. Но и он был не лишён приличных манер — учтиво кивнув на прощанье, он уже выполнял какое-то распоряжение своего начальника: вынул из катера радиомаяк и пошёл устанавливать его где-то на скалах.
А Вальтер сел в свой катер, включил мотор и, рассекая морские волны, помчался в сторону берега, бормоча себе под нос: «До свиданья, до свиданья! Прощайте, а не до свиданья!»
Уже на подходе к причалу, он встретился с полицейским катером Лаэрта. На какое-то время оба катера остановились борт о борт и раскачивались на волнах с риском сильно стукнуться корпусами.
— Где эти бездельники? — грозно крикнул Лаэрт со своего катера. Это был мужчина средних лет — огромной физической силы и с щёточкой жёлтых усов под носом, которые придавали ему устрашающий вид. При этом голос у него был мощный и чуть хрипловатый.
— Они остались там, на Остроконечных рифах, — крикнул ему в ответ Вальтер.
— А вы не могли им разъяснить, что во время даже небольшой непогоды там находиться опасно?
— Им бесполезно что-либо говорить, господин Лаэрт. Они меня не слушали.
— Хорошо, я их предупрежу для очистки совести, но слишком упрашивать не буду. У меня нет ни малейшего желанья рисковать жизнью из-за этих бездельников.
Глава двенадцатая. Новая стычка с Меценатом
Первое, что сделал Вальтер, оказавшись на суше, — это отправился домой. Там он переоделся и, уклоняясь от вопросов Терезы, поспешно ушёл куда-то. Через полчаса быстрой ходьбы он уже был во владениях Мецената, для чего ему пришлось взобраться на самую вершину холма, на которой стояло здание Мецената. Молча прошёл мимо почтительно расступившейся перед ним охраны и погрузился во дворец богача, который был для Мецената одновременно и жильём, и музеем, и простым складом ценных вещей. Там сложным образом пройдя по коридорам с немыслимым нагромождением статуй, Вальтер попал на лестницу, ведущую на второй этаж. Пройдя по бесконечно длинной картинной галерее, поднялся на этаж третий. Пассажирских лифтов в здании не было, потому что Меценат панически боялся застрять в них, особенно во время землетрясения.
Итак, третий этаж. На самом деле это была значительная высота, и из окон коридора открывалась широкая морская панорама. Меценат боялся не только снайперов и землетрясений, но ещё и цунами. Только это обстоятельство и заставило его построить свой дворец на высоте, недосягаемой для приливных волн, причём собственным местом обитания он избрал третий, самый высокий этаж. Уж если волны взбесятся настолько, что поднимутся даже и на высоту этого холма, то им ещё придётся достать высоты третьего этажа — вот в чём был его замысел. Подобно Вальтеру он тоже расположил своё жилище неподалёку от моря. Но, если Вальтер жил возле круто обрывающегося берега, то Меценат выбрал для себя местечко с пологим спуском к воде. Кроме всего прочего, он ещё очень боялся сорваться в пропасть особенно, если возникнет сильный ветер или волна захлестнёт на берег слишком высоко.
Ещё Меценат очень боялся оползней, и его страшила мысль, что всё это огромное сооружение сползёт когда-нибудь в море с вершины холма. Поэтому-то всё здание покоилось на мощнейших железобетонных сваях, глубоко внедрённых в скалистый грунт холма.
Вальтер подумал: «Интересно, а чего ещё боится Меценат? Почему при таком страхе за свою жизнь он не выставил охрану возле самого своего кабинета, а вместо этого посадил изящную секретаршу? Почему он, хотя и редко, но иногда выходит на улицу? Какой странный и противоречивый человек!..»
Секретарша доложила о приходе всегда столь долгожданного гостя, и Вальтер вошёл в кабинет Мецената.
Тот сидел на своём троне и читал толстую книгу. Несколько его тяжелобольных маленьких правнуков сидели у его ног на ковре и забавлялись тем, что смотрели своеобразное кино: четыре экрана, каждый из которых был в точности того же размера, что и стена. Показывали какой-то странный пейзаж — каменистую
