пустыню с отдельными песчаными фрагментами и очень редкими пятнами тускло-зелёной травы. Завывающий ветер поднял облако песка, и Вальтер зажмурился, ему на секунду показалось, что его сейчас ударит по лицу чем-то горячим и колючим…
Меценат о приходе Вальтера уже давно знал — услужливая охрана ему тотчас же доложила об этом, — и всё же он изобразил приятное удивление. От волнения он привстал на своём месте и выронил книгу, и Вальтер прочёл на её кожаной обложке: «Тысяча полезных заклинаний на тысячу случаев жизни». Верный своему обычаю никогда и ничему не удивляться, Вальтер даже и внутренне не поморщился, узнав, какими глупостями занимается его покровитель.
— Я вас приветствую! — сказал Меценат, почтительно наклоняя голову.
— И я вас — в не меньшей степени, — ответил ему Вальтер и, по своему обыкновению, уселся без приглашения в стоящее рядом вращающееся кресло.
Меценат тотчас же вызвал нянечек, и те вывели из зала маленьких детей. Он проводил своих правнуков взглядом, полным безграничной любви и горечи, и только затем перевёл этот самый взгляд на своего гостя.
Вальтер прокрутился в кресле. Вид тяжело больных или просто уродливых правнуков Мецената всегда сильно угнетал его. Хотелось на что-то отвлечься. Вот Вальтер и осматривался по сторонам.
— Какой ужасный пейзаж окружает вас, — сказал он, показывая рукою на обступавшую их со всех сторон пустыню. — Вы не находите?
— Это мои малыши смотрели фильм о природе, — пояснил Меценат. — Вы не поверите, но этот пейзаж — то самое, к чему меня иногда необъяснимо и непреодолимо тянет. Понимаю, что самое главное — это море, но иногда забываю и хочется насладиться видом горячей пустыни. От избытка воды устаёшь, а в пустыне есть что-то притягательное… Впрочем, я понимаю, что вы не разделяете этих моих вкусов. Оно и понятно: мореплаватель! Вот я вам сейчас покажу другие пейзажи.
С этими словами он выбрал на своём компьютере что-то новое, и тотчас же на экранах появились какие-то горы, покрытые дремучим лесом. Было такое впечатление, что кабинет Мецената находится посреди горной долины, которую со всех сторон обступают горные хребты. Из земли то там, то здесь били вверх горячие фонтаны воды, от которых поднимался пар. Временами пара становилось так много, что он заволакивал всё изображение.
— И это где мы сейчас? — спросил Вальтер.
— А вы разве не узнаёте?
Вальтер призадумался.
— Да нет, мне это ничего не напоминает.
— Но помилуйте! Ведь это же наш остров. Долина гейзеров. Неужели вы не знаете?
— Гейзеры я видел в Безветренной долине и на Лебяжьем перешейке. А как раз в этой долине я никогда не был, — сказал Вальтер. — Говорят, это плохое место, и там бесследно пропадают люди.
— Необъяснимого ничего не бывает, — возразил Меценат. — Если люди пропадают, то это значит, что там обитает некая сила, которая что-то делает с ними.
— Геологи объясняют это явление совершенно иначе, — сказал Вальтер. — После извержения горячего фонтана, земля в этом месте надолго пустеет изнутри, и тот, кто наступит туда, рискует провалиться в эту пустоту. Вот и всё. Там просто нужно ходить осторожнее и никогда не быть в одиночестве, чтобы было, кому прийти тебе на помощь. А если пойдёшь один, то никто и никогда не узнает, куда ты делся, в случае, если ты вот так провалишься.
— Всякое болтают, — сказал Меценат. — Геологи твердят одно, а специалисты по красной магии — другое. Но я вижу, вы пришли ко мне по какому-то делу и желаете меня обрадовать?
— Желал бы. Но не знаю — удастся ли.
— И что же вас смущает?
— Я достал недостающую двенадцатую золотую статуэтку, — сказал Вальтер.
Меценат онемел от изумления. Он ожидал чего угодно, но только не этого сообщения. Вот уже года два прошло с тех пор, как он приобрёл у Вальтера последнюю статуэтку, и, казалось, их комплект так никогда и не будет восстановлен. И вдруг…
— Нимфа Оа? — восхищённо прошептал Меценат.
— Она самая, — сказал Вальтер.
— Золотая?
— Конечно, золотая.
Меценат проговорил задумчиво:
— Золото! Как много в этом прекрасном слове!.. Считается, что эта Оа была самая красивая среди всех двенадцати морских богинь. Показывайте же! Где она?
— Не спешите! Так просто я вам её не отдам. Вам на этот раз придётся хорошенько раскошелиться.
— Но мы же договаривались о цене! — гневно вскричал Меценат. — Одна тяжёлая монета — ведь это огромная сумма! На эти деньги можно жить и жить, да ещё и наукой заниматься в своё удовольствие.
— Я знаю. Но статуэтка стоит намного больше того, что вы мне предлагаете.
Меценат тряхнул головою так, что копна синих волос на его голове всколыхнулась и разметалась, яростно блеснул своими чёрными глазами и закричал:
— Ну, так вы и продайте её тому, кто вам заплатит за неё намного больше! — с этими словами он убрал с экранов Долину гейзеров и снова заменил её на пустыню. Теперь это было какое-то почти пересохшее солёное озеро, окружённое со всех сторон скалистыми берегами, за которыми простиралась всё та же самая каменисто-песчаная пустыня.
Вальтер прокрутился на своём вращающемся кресле и посмотрел вокруг. Впечатление было такое, как будто кабинет Мецената плавает посреди озера и горячая солёная вода вот-вот хлынет прямо к ним. Вальтер сказал:
— Вы прекрасно знаете, что я не буду делать это. Пока сокровища лежат в нейтральных водах, они — общее достояние. Чисто теоретически, любой желающий может их достать оттуда и сделать с ними всё, что угодно. Но как только они оказываются на земле нашего государства, обладание ими становится невыносимым бременем: нужно платить налоги, нужно у кого-то спрашивать разрешение на хранение или перевозку сокровища. Оно должно быть официально зарегистрировано в двадцать четыре часа, а иначе оно будет считаться краденым. И за всё это надо платить взятки чиновникам. Ведь эти мерзавцы так просто ничего не делают!
— А вы тайком! — насмешливо посоветовал Меценат. — Положите своё сокровище на дно чемодана и отправляйтесь самолётом на материк в поисках богача, который заплатит больше! Как раз за сутки успеете!
Вальтер спокойно продолжал:
— Я бы вывез статуэтку на материк и продал бы её там другому богачу, но это было бы для меня слишком дорого и опасно. Вывозить что-либо тайком — запрещено. В сутки я могу не уложиться. Получается, что всё против меня. Перед входом в самолёт я должен добровольно заявить о своей статуэтке и в качестве пошлины я заплатить четверть её рыночной стоимости. А рыночную стоимость на глазок определяют чиновники, сидящие на таможне. А они могут заломить всё, что угодно — особенно, если вы их хорошо об этом попросите! А они ведь у вас все в кармане, не так ли?
— Допустим, — мрачно пробормотал Меценат.
— Ну вот! И тогда мне уже никаких денег не хватит, чтобы расплатиться за эту самую пошлину. А если я не заплачу пошлину, то у меня конфискуют статуэтку, возьмут с меня штраф, превосходящий по стоимости мой дом со всем моим имуществом, а в случае неуплаты посадят меня в тюрьму! Вы и другие подобные вам люди придумали такие правила жизненной игры, при которых самое главное на свете — деньги! Не ум и не талант, не совесть и не честь. А только деньги! И людям, таким, как я, приходится играть по вашим правилам, а не по нашим собственным!
— Если вы такие умные, то заставьте общество жить по вашим правилам. Введите их, и пусть всё и будет по-вашему, — ехидно засмеялся Меценат.
— Не могу. Такие люди, как вы, словно бы околдовали всё Человечество. Вы создали такие условия, при которых правила устанавливаются только вами и никем больше. Как у вас это получилось, я не знаю,
