— Слушаюсь! — рявкнул усатый охранник.
У детей, между тем, были свои соображения по поводу приказа Мецената. Проницательная Сигруна уже заметила, что её отец, сосед Вальтер и начальник полиции Лаэрт удалились в горы с рюкзаками за спиной.
— Я знаю, куда они пошли, — сообщила она заговорщическим шёпотом своему брату и Эйрику.
— Куда? — спросил Эйрик.
Сигруна кивнула на своего брата.
— А ты посмотри на Бианта. Он уже всё понял, так же, как и я.
— Туда? — удивился Эйрик. — А почему они нас не взяли?
Сигруна сказала:
— Наша мама не пустила бы нас. Да и мама Эйрика, тётя Тереза, неизвестно ещё согласилась бы или нет.
Эйрик сказал:
— Моя согласилась бы — я её знаю. И сама бы ещё с нами и пошла.
Сигруна констатировала горькую истину:
— Ну вот: у тебя мать такая, а у нас такая. И из-за этого мы никуда не сможем пойти.
Це-Фон, который всё это время слушал, ничего не мог понять.
— О чём вы говорите? — спросил он.
— Да ты езжай домой, — сказал ему Сигруна. — Тебя вон твой прадедушка звал — ты слышал это? Вот и езжай! А мы тут сами!
— Не хочу я никуда идти! Я хочу с вами играть! — закричал Це-Фон.
— Всё равно тебя через полчаса заберут от нас, — сказала Сигруна.
— Никуда меня не заберут. Да я просто сбегу от них и всё!
Биант сказал:
— Бедняга! Никуда ты от них не сможешь убежать. Глянь, как их много. Они тебя догонят и схватят.
— Да стоит мне только захотеть!
Дружный смех, как ни странно, совсем не разозлил Це-Фона. Он только сказал:
— А вот увидите ещё!
Глава тридцатая. События нарастают!
Все трое мужчин ушли в горы; ненадолго и мы последуем за ними.
Некоторое время они взбирались вверх молча. Но потом Бьёрн разговорился:
— Я уже бродил и раньше по этим местам, и аномальную зону давно заприметил, но я не знал, что это так серьёзно. Предупредил своего сына, чтобы он больше сюда не ходил, вот и всё. В Танаисе, где я жил раньше, проводились всякие исследования по поводу таких же зон. В частности говорили о том, что тамошняя река Тана, которая впадает в районе Танаиса в Синдово море, на самом деле, как бы двухэтажная: под нею протекает совсем другая река — подземная. И течёт она в противоположном направлении. Из-за этого, дескать, все аномалии и происходят.
Лаэрт сказал, полушутя-полувсерьёз, обращаясь к Вальтеру:
— Вот бы где пригодился ваш талант прирождённого водолаза! Если такая подземная река есть на самом деле, то в неё надо непременно спуститься и посмотреть, что там такое! Куда течёт и откуда.
Вальтер ответил очень серьёзно:
— Любая река — это, прежде всего, информация, а уже потом поток воды… Боюсь, в этой жизни меня уже на это не хватит. Пусть молодые лезут и всю эту информации изучают!
К этому времени они вскарабкались на каменную площадку, с высоты которой открывался вид на их городок и на величественную морскую панораму.
— Красиво, — сказал Бьёрн. — Что и говорить, наши предки знали, где поселяться. Другие берега острова — слишком скалисты, да к ним и с моря не подступишься — сплошные рифы.
Лаэрт сказал:
— А я думаю иначе: а стоило ли здесь вообще поселяться? Четыре действующих вулкана на одном острове! Многовато, скажу вам… Кроме того, и к нашему берегу тоже со стороны моря не так-то просто подступиться; существует лишь один безопасный проход, а так — всё те же самые рифы. Старинные мореплаватели из-за того и тонули в этих водах, что натыкались на эти постоянные подводные камни.
— Но что это там, вдали? — воскликнул Вальтер. — Где у нас бинокль?
— Да что там? — удивился Лаэрт.
— Сейчас посмотрим! — Вальтер уже достал свой бинокль и, всмотревшись куда-то в сторону горизонта, сказал: — Впрочем, можно было и не смотреть. Я ведь даже и не сомневался, что так и будет.
Он передал свой бинокль Бьёрну, а тот Лаэрту. Все трое увидели одну и ту же картину: несколько кораблей столпились где-то за линией Остроконечных рифов. Один из кораблей имел настолько необычную конструкцию, что сомнений не оставалось: именно с помощью таких плавучих сооружений со дна морского поднимают затонувшие корабли и прочие тяжести.
— И что это, по вашему мнению, означает? — спросил Лаэрт. — Я-то понимаю, но мне как-то не хочется верить.
— Это означает, что кто-то захотел поднять, наконец, затонувшие на наших рифах корабли и поживиться тамошним грузом, — сказал Бьёрн.
Вальтер покачал головою и сказал:
— А я не так это понимаю. Это означает вот что: в ближайшем будущем число кораблей, нашедших свою могилу на наших рифах, только увеличится. Я предупреждал этих авдацианцев, но они мне не верили… Ладно, пойдёмте дальше!
И они направились по широкой каменной площадке в сторону от моря.
— Господа! — воскликнул Бьёрн. — Я же вам чуть не забыл показать эффект аномального притяжения в этом месте. Смотрите!
Он покатил камешек под уклон, и все увидели, как он, замедляя свой бег, остановился на краю обрыва.
— Н-да, — пробормотал Вальтер.
— Поразительно! — прошептал Лаэрт. — Это только в этом месте?
— На всей этой площадке — то же самое, — сказал Бьёрн. — Идёмте дальше, я вам покажу, что это явление здесь будет иметь место и на протяжении всего нашего пути.
Чтобы не терять времени даром, они это самое явление и изучали, пока шли в нужном направлении: кидали камешки и смотрели, куда и как они покатятся. Потом они гуськом протиснулись в узкой щели между скалами и, наконец, оказались возле той самой пещеры.
Тем временем внизу происходили весьма интересные события — для кого-то смешные, а для кого-то и печальные.
Упоминавшееся поваленное дерево оказалось хорошим укрытием для каких-то игр в прятки, и охрана, наблюдавшая в основном за тем, чтобы из внешнего мира не было совершено нападения на Главного Наследника, как-то не очень присматривалась к его собственным действиям.
А когда присмотрелась, было уже поздно: Наследник исчез. Прячась за ветвями поваленного дерева, он переполз оттуда в канаву, оттуда шмыгнул в кусты… И в скором времени был уже за линией охраны в районе горного склона.
Когда охрана сообразила, что произошло, было уже поздно: мальчика не было. Оставшиеся дети на вопрос о том, куда он убежал, показали на береговой обрыв, по которому можно было спуститься к морю лишь с очень большим трудом. Первый номер перепугался, что ребёнок сорвётся с такой высоты, и отрядил
