вопрос и о чем они говорили перед этим, Иуда пропустил, но вот что донеслось до его слуха:
«Испытывающий себя уже не Сын Божий».
Иуду точно огнем опалили. Он вдруг выронил ящик с деньгами, так что Магдалина вздрогнула, а Иисус сказал, не подымая головы:
— Иуда, что делаешь, делай скорее.
Все подумали, что Он говорит ему о покупках. И только Иисус и Иуда знали смысл слов.
Иуда вышел.
Глава 17. Тайная вечеря
И был в тот день Иисус так особенно тих и углублен, что ученики даже и ступать громко боялись, будто можно было что-то спугнуть или осквернить.
Иоанн ходил за Иисусом как тень, такой неслышный и печальный и совсем не отделимый от Него.
Все Его любили. Но матери Иоанна и Якова казалось, что ее сыновья больше всех. «Пусть они будут первыми в царствии небесном, — попросила она Его. — Пусть один из них сядет у Тебя по правую руку, а другой по левую».
— Не знаешь, чего просишь, — сказал Он ей. — В царствии небесном первые будут последними, а последние первыми. В царствие небесное войдет тот, кто забыл про себя и место свое. Кто себя не видит, тот увидит царство. Будьте, как дети, которые еще не умеют видеть себя со стороны...
А потом Он стал умывать им ноги.
— Ты — нам?! — спросили ученики.
— Да, я — вам. Любящий не унижается. Только любите — и делайте, что подскажет любовь. Любите Меня так, как я — Отца. Вот и все.
Я — лоза, вы — ветки. Ветки и лоза должны быть едины. Что такое ветки без ствола лозы? Ствол в них, и они в стволе.
Но пока еще мы не совсем едины. Только после моей Пустыни я стал совсем единым с Отцом моим. Скоро я поведу вас в Пустыню вашу и там оставлю.
— Равви, что Ты говоришь? В какую Пустыню? - спросил другой Иуда, не Искариот.
— Что нам надо уйти от мира и поселиться в Пустыне, как ученикам Иоанна? Веди нас, куда хочешь. Нам ничего не трудно с Тобой, — сказал Матфей.
— Знаю, что вам ничего не трудно со Мной, — медленно сказал Иисус. — Но в том-то и дело, что надо вам остаться без Меня. Это и будет ваша Пустыня.
— Что ж, если надо, будем некоторое время без Тебя.
— Нет, не некоторое время. А все время. Во времени должны вы остаться без Меня, чтобы в вечности совсем соединиться со Мной. Потому что сейчас вы еще духовные дети и не одно со Мной и не можете вынести всего, что Мне надо вынести.
— Как не можем?! — воскликнул Петр. — Я жизнь свою за Тебя положу.
— Жизнь свою за меня положишь? Говорю тебе: до тех пор, как пропоет петух, трижды отречешься от меня...
— Равви!... Что ты сказал, равви?!
ф * * * * * *
Тихо. Ночь.
...Последний раз Я с вами. Мы прощаемся, дети мои. Будьте тверды. Не смущайтесь, когда будут вас соблазнять и говорить вам хитрые слова и спрашивать, как понять их. Слитый со Мной все поймет, а разделенный со Мной все переиначит. Ибо у всех слов есть два смысла - божеский и земной. Вам будут приводить Мои слова и смеяться надо Мной, говорить, что они не вяжутся друг с другом. Это для земного слуха не вяжутся. Для небесного — все связано.
Внешние люди собираются в стадо и идут за голосом внешним. А внутренние люди противостоят стаду, и каждый из них сам говорит с Богом и держит ответ перед Богом, сам, без посредников.
Не будьте стадом, будьте людьми! Я завещал вам земной мир и небесный меч! Не мечом решается духовный спор. Но нельзя мириться со злом в душе своей.
Будьте миротворцами на земле и будьте непримиримым воинством в Духе!
Глава 18. Подросший внук
— Ну что, мой мальчик, привел ты людей к Богу?
— Нет, не привел... В детстве казалось — только вырасти надо. А когда вырос... все оказалось так сложно! Я хотел справедливости, и когда на моих глазах убивали человека, я схватился за оружие. И потом уже не выпускал его из рук.
— Ну и стало в мире лучше?
— Нет. Хуже в тысячу раз.
— Ну, конечно. Сказано ведь: взявший меч от меча и погибнет.
— Так что же — сидеть, сложа руки, когда у меня на глазах убивают?
— Конечно нет! Сказано ведь: не мир, но меч.
— Но как, как это понять и совместить?
— Знаешь, есть на востоке легенда о святом, который совсем слился с Богом. К нему прилетела голубка, за ней гналась тигрица. И он укрыл голубку. А потом прибежала тигрица и сказала: «Если ты такой добрый, что прячешь голубку, то накорми моих тигрят». И святой взял весы и положил на одну чашу голубку, а на другую — кусок своего тела, равный, как казалось ему, голубке. Но голубка перевесила. Он положил еще. Голубка снова перевесила. Сколько бы кусков он ни клал, голубка перевешивала. Тогда он сам встал на весы. И весы уравновесились.
— Не понимаю. Что ж он — за каждую голубку, за каждого тигренка себя отдает? Да разве одного хватит на всех?
— Бог — это тот, кто отвечает за каждую голубку и каждую травинку всем собой. И тот, кто слился с Богом, - также. Потому-то и мир держится, что кто-то за него отвечает — держит его.
— Тогда почему же в мире столько страдания и зла?
— Потому что мир не отвечает за Бога. Потому что Бога никто не держит.
— Что ты говоришь? Кто это может держать Бога и отвечать за Бога?!
— Отвечай за каждую травинку, и ты ответишь за Бога. Отвечай за Бога — и делай, что хочешь.
— Что хочешь? И никто не скажет мне, что именно я должен делать?!
Глава 19. Гефсиманский сад
Он взял троих самых близких — Петра и сыновей Зеведеевых, Иоанна и Якова, и пошел с ними в ночь. В Гефсиманский сад.
«Душа моя скорбит смертельно, пободрствуйте со мной один час».
Какие странные слова сказал Он им. Первый раз в жизни Он в смятении. Как это Он у них чего-то просит для себя? Всегда Он лишь давал, а они брали из рук Его пищу духовную, как птенцы из клюва матери. А теперь...
— Пободрствуйте со мной. Я буду молиться один. А вы побудьте в стороне и пободрствуйте со мной.
— Хорошо, Равви...
В растерянности они смотрят друг на друга, в растерянности обнимаются и... усталые, растерянные — засыпают.
И Петру снится, что Учитель зовет его и о чем-то просит. О, как Он жалобно просит. Но о чем? «Равви, Тебе нужно воды напиться?
