— Равняйсь! Смирно! Шагом…
Мы звучно печатаем шаг по уличному асфальту. Равнение на впередиидущего!
— Подтянись! На вас смотрят!
На нас смотрят тысячи глаз тех, кто еще не идет в строю. Они восторгаются, либо стараются нас не замечать. Большинство ждут на тротуаре, потому что мы мешаем перейти на ту сторону дороги, не даем свободно пройти по улице. Но мы верим, что они восторгаются нами. Все как один!
Только бы не сбиться с ноги, не подвести тех, кто идет за мной, только бы не сбился с ноги впередиидущий.
Во главе идет Думающий О Нас Человек. Он не устает, он ведет за собой колонну, ему нельзя уставать. Он задает темп. Темп подхватывают те, кто шагает за ним. Они тоже не устают. Они сильные ребята, поэтому и идут впереди. Мне кажется, что устаю я один.
Я иду в середине строя. Меня никто не видит, но остановиться и передохнуть нельзя. Меня несет строевой поток, на меня равняются те, кто идет еще дальше.
Кто-то замыкает строй. Мы не знаем кто. Мы от них не зависим, и нам все равно. Вероятно, они еще слабее и устают еще больше, но и они боятся остановиться, отстать, ведь тогда все увидят, что кто-то остался последним.
— Сомкнись!
Мы не военные, к нам могут присоединиться все желающие. Мы — за массовость!
На тротуаре девушка с оранжевыми волосами. У нее такие глаза, которые я искал всю жизнь. Они смотрят на меня и спрашивают: “Это ты?” Ее волосы как огонь. Мне хочется провести по ним и потушить его ладонями. Я замираю на миг…
— Равняйсь! — мне наступают на пятки и уносят вперед, — мы давно привыкли смотреть на чужой затылок, он придает нам уверенность. Мне вслед смотрят грустные глаза Потух огонь, не могло быть девушки с оранжевыми волосами.
— Левой! Раз, два!
За нами бегут мальчишки. Они думают, это очень здорово — идти в строю.
Кого-то хлещет ветер, толкает в спину, где-то сварливо гундосит дождь. Мне все равно. Сквозь плотный строй до меня почти не добирается непогода. Гораздо страшнее лужи и грязь. Тогда можно поскользнуться и упасть. Очень неприятно падать в грязь лицом. Поэтому мы не любим дождь. Мы любим, когда тепло и сухо. Правда, тогда мы сами поднимаем пыль. Но она и пристанет — не беда. Пыль незаметная и мелкая, а нам некогда размениваться на мелочи. На нас равняются массы.
Какое сегодня число? Это ничего не меняет. Какой месяц? Когда будет холодно, нам выдадут теплую одежду, значит, наступила зима. Время измеряется количеством шагов! Куда мы идем? Мы идем в гору. Спускаться вниз значительно легче. Но мы не боимся трудностей. Те, кто идет в гору, достойны уважения И мы идем в гору.
Мы не знаем, кто шагает рядом и в чей затылок равняемся мы. У нас нет времени на пустые разговоры. На собраниях-перекличках мы еще надеемся ближе узнать друг друга. Но там, среди общего воодушевления, забываем об этом. Там мы поглощены тем, чтобы вовремя выкрикнуть свою фамилию. Выкрикнуть громко и четко, чтобы все узнали, кто ты есть такой! Но все в это время ждут своей очереди.
Меня окликают. Это мой друг. Мы не виделись с тех пор, как я шагнул в строй. Звонким хлопком он сжимает поднятые руки, приветствуя меня. И тут же его одинокий хлопок привычно подхватывает множество рук. У нас — один за всех и все за одного! Мой друг остается позади Он не понимает преимущества строя, но я верю, что когда-нибудь и он пойдет с нами. А пока мы уходим, провожая себя дружными аплодисментами. Я не оглядываюсь, чтобы не сбиться с дороги. Прощай, друг.
— Раз, два! Разговорчики в строю, — монотонно бубнит Думающий О Нас Человек. Это он по привычке: в нашем строю давно нет разговоров.
— Внимание на красоту природы, — объявляет Думающий О Нас Человек, — на пра…
Мы послушно поворачиваем головы вправо, стараясь не сбиться с шага. Вдоль улицы, как солдаты на параде, в затылок друг другу выстроились одинаковые молодые деревца. Думающий О Нас Человек умиленно смотрит на них. Раз, два! Раз, два!
Как поют птицы! Откуда он — разноголосый, нестройный, нескончаемый птичий хор? От него теснит грудь, давит на сердце, становится шире, шире!.. Это стихи. Когда-то я был поэтом. Во мне заговорила память, заговорила стихами.
— Равняйсь! — Думающему О Нас Человеку не по душе нестройный птичий хор. — Песню запе-вай!
К небу взвивается наша песня! Ровная, звонкая, единая! Не разберешь, кто поет хорошо, а кто плохо. Нам не/Нужны солисты. Мы, захватив полную грудь воздуха, выкрикиваем слова четкого строевого марша.
Вот так-то лучше! Испуганно замолкает птичья музыка. Я старательно пою вместе со всеми. В груди спокойно — команды волноваться не было. Отставить стихи! Нужно знать свое место в строю!
“Раз, два, три! Раз, два, три!” — гулко звучат шаги. — “Год, два, три! Год, два, три!” — мерещится мне.
Мимо шагает улыбающийся робот. Мы отдаем честь.
“Раз, два, три!” — это не парад, это жизнь. “Раз, два!” Бьется песня! На счет “раз” вдыхаем, на “два” — дружно выдыхаем. Равнение на улыбающегося робота! Он отдает нам честь. Откуда он взялся? Некогда думать. Важнее не сбиться с ноги, не нарушить общий строй.
Год, два, три! На улицах выстроились ряды одинаковых домов!
Год, два, три! Все меньше людей остается на тротуарах, все растет наш строй, мощнее звучат шаги!
Год, два, три! В колонну по три летит стая птиц и ровным слаженным хором поет марш!..
— Куда они идут? — спросил мальчик на тротуаре.
— Какая разница — куда, — удивилась его маленькая подружка, — просто идут… Когда мы вырастем, тоже пойдем вместе со всеми.
— Почему?
— Как почему? — опять не поняла девочка. — Потому что будем взрослыми, а взрослые всегда ходят строем. Спрашиваешь, что попало! Давай лучше играть.
— А во что?
— Мы будем играть в дочки-матери. Ты будешь папа-человек, я — мама-человек, а это наша маленькая дочка.
— Дочка тоже человек?
— Дочка… это дочка! Сейчас
— Я не знаю песен.
— Ты вообще ничего не знаешь! Называется — папа-человек! Тогда иди готовь обед сам!
И она стала укачивать куклу, тихонько мурлыкая какую-то песню без слов.
— Зачем им разрешают играть в эту игру?! — удивился стоящий рядом думающий робот.
— Тише, тише, — остановил его робот выдумывающий, — не мешай им. Ты только посмотри: вот так, наверное, и жили люди. Готовили обеды, пели песенки…
— Ты веришь в легенды о людях?
— Должен же робот во что-то верить…
— Вот-вот! — покачал головой думающий робот, подозрительно взглянув на выдумывающего. — Я видел тебя вчера в музее.
— А что в этом предосудительного? — пожал плечами выдумывающий. — Музеи у нас не запрещены. Ты сам разве не бываешь там?
— Я — другое дело. Я хожу в музей, чтобы пополнить информацию, я не ищу отрешения от жгучих проблем современности, не поклоняюсь бесплодным вымыслам. Может, ты еще и книги читаешь?!
