жиденькой кроной из темно-зеленых листьев, спускавшихся вниз ленточками, напоминавшими водоросли. Каждый листочек спускался сантиметров на десять вниз и был обязательно проеден насквозь каким-нибудь насекомым хотя бы в одном месте.
На вскидку, я шел уже около шести часов, если не больше, а солнце так и не думало спускаться с неба. Я остановился, и, сощурившись, взглянул на него: яркое, горячее и все же синеватое... Не может быть солнце таким! Я снял очки и, убедившись, что они ничем не испачкались, взглянул на солнце, щурясь, еще раз. Синее. Не сильно, конечно, совсем чуть-чуть, но оттенок четко различим.
Может быть атмосфера тут как-то не так преломляет свет?
Н или может быть, меня инопланетяне похитили? И высадили в болотах своего родного мира разобравшись, что отечественные специалисты им совершенно не нужны?
Пахнет бредом или, как сказал бы наш староста, травой, но пока это единственная более или менее 'рациональная' теория, если конечно, брать во внимание то, что у меня отсутствует кусок памяти неизвестного размера. Я сплюнул прямо в воду и, несмотря на усталость, двинулся дальше. Для меня сегодняшний день был подвигом: шесть часов идти, перепрыгивать через кочки, иногда перелезать по деревьям труднопроходимые места выдержит не каждый и уж тем более не человек, двадцать лет губивший свое здоровье над умными книжками. Я взглянул на часы. Повезло, что они у меня не электронные, а механические. Жаль только дату не показывают, тогда бы я точно знал сколько времени провел без сознания. Сейчас либо восемь часов утра, либо восемь вечера. Я явно не в своем часовом поясе, так как, судя по солнцу сейчас, вот уже шесть часов как полдень. Ну, плюс минус час, так как я не умею точно определить время по небесному светилу. Что-то тут солнце как-то тормозит.
Усилием воли я запретил себе об этом думать и двинулся дальше.
Насколько я изучил свой организм за свою жизнь, он очень не любит физических нагрузок, да и вообще ленив. А теперь что с ним случилось? Минут пятнадцать назад я думал, что сейчас упаду и сдохну от усталости, а вдруг вот тебе и на: усталость в миг пропала и настроение поднялось, хотя куда ему уже подниматься - и так с ума сошел.
Заставить ноги остановиться внезапно оказалось трудновато, но все же можно.
Сейчас я находился на одной из тысяч, а может быть, и сотен тысяч кочек в этом болоте, похожих одна на другую, как две капли воды. Хоть мох такой же, как в дедовых ягодных болотах: такой же зеленый и мягкий. Привычный... И это говорит человек, который последний раз выбирался с дедом за ягодами, когда еще в школе учился!
Пришлось опять потратить энное количество времени, чтобы заставить утихнуть рвущийся наружу смех. Его я залил остатками ключевой воды. Может тут в этих болотах испарения такие, от которых эффект, как от наркотика?
Когда земля шевелится под Вами это страшно. Разумеется, многие привыкли к гулу метро под ногами, но когда Вы находитесь посреди болота, на кочке, и вдруг этот самая кочка начинает шевелиться это действительно страшно. С испугу, сам не понимая как, я сиганул метров на пять.
Нет, я конечно наслышан о том, как мой дедушка в молодости при виде вепря в лесу забрался на сосну, причем сам не понял, как, и после не знал, как оттуда слезть, но прыгнуть на пять метров без разбега... Мягко говоря, это многовато даже для олимпийского чемпиона, хотя про олимпийские игры я знаю только из рекламы, которую периодически пускают и по телевизору и развешивают по городу...
И усталость, кстати, куда то резко пропала...
Теперь уже за моей спиной раздался шум и я обернулся.
Сказать, что я удивился - не сказать ничего. Страх, по непонятным мне причинам отсутствовал вообще, а вот удивление присутствовало. Последний раз я так удивился, когда получил пять по математическому анализу, не написав при этом ни единого слова по билету. Преподаватель их просто не смотрел, спрашивал из головы, а я из головы опять же отвечал.
Прямо из кочки, на которой я пару секунд назад стоял, вылез 'живой труп', не знаю, как это лучше назвать, и, кое-как переставляя конечности, но тем не менее весьма шустро (для трупа) двинулся сквозь топь в моем направлении.
Ну и, наконец, запах. Меня едва не вывернуло наизнанку от вони, хотя к болотным 'ароматам' я порядком привык за эти часы.
- Вот зе [цензура] - блеснул я знаниями английского, и ломанулся от этой ходячей нежити.
Не понимаю, каким образом, но я прыгал, как олимпийский чемпион после тройной дозы допинга с кочки на кочку, на огромные расстояния, и несколько раз, после моего приземления кочки начинали трястись и из них тоже вылезали эти существа. Иные вылезали и из воды, неся на себе огромное количество мусора и болотных растений.
А усталости все не было. Была только эйфория, которую невозможно было сдерживать и чувство собственной... Наверное, неотразимости, не знаю, как еще сказать. Трупы тупы, им меня не догнать! Вот я замахнулся и, 'ради прикола' снес голову одному из этих упырей. Потерю жизненно важного органа он, как это не странно, даже не заметил - просто продолжил идти ко мне и протягивать свои костлявые ручищи. Как они вообще могли шевелиться оставалось загадкой, а разглядеть что-то под покрывающей их грязью было крайне проблематично.
Горы представляли великолепный ориентир, и сбиться с пути было невозможно. А чем ближе к горам, тем больше попадалось уже разрывшихся трупов и просто ходящих бесцельно по округе. Почему-то, у меня зародились серьезные сомнения по поводу того, что около гор найду ЖИВЫХ людей.
А что на это говорит классическая физика, которую я изучал пять долгих лет и всерьез подумывал о продолжении изучения ее в аспирантуре?
С тем, что законы физики могли нарушиться раз, ну два, и то по мнению журналистов, я мог мириться, всякое по телевизору показывают. Но когда вокруг бродили десятки, а, может быть, сотни ходячих мертвяков, и, казалось, просто не замечали, что по классическим законам физики, медицины, и, черт возьми, логики и здравому смыслу они должны спокойно гнить под землей, давая пищу растениям.
В какой-то момент я просто отказался понимать происходящее.
Эх, не жалко судьбе мировоззрения бедного физика!
А трупы меня хорошо чуяли и двигались едва ли не толпой в мою сторону. Бежать они не могли, и вода была для них преградой, но шли они крайне резво. Для трупов. Спасало только то, что если кто из них отставал, терял след, то погони такой труп не продолжал, а продолжал либо бесцельно бродить, либо замирал. Иначе бы у меня на хвосте была бы целая толпа этих существ.
Я бежал еще около часа, когда стало заметно суше. Кочек становилось все больше и больше и они превращались в одно сплошное море мха, среди которого иногда встречались небольшие озерца. Тощие болотные деревья, скорее напоминающие папоротники, которые росли прямо из воды, тут практически отсутствовали. Их место занимали чахлые деревца, как то, что я видел на холме, где очнулся. Ну и, наконец, трупов бродячих тут стало меньше, причем намного. По непонятным мне причинам тут они не бродили.
Я оглянулся. Три упорных упыря все еще продолжали погоню, но они меня не сильно волновали. Вскоре показался поросший зеленью и очень крутой склон, наверху которого, надо полагать, отсутствовала столь 'хорошая' заболоченность. На вскидку метров семь в высоту... Прыжок, цепляюсь за ветку растущего тут деревца, подтягиваюсь, еще прыжок, кувырок и я наверху. Слабо?
Наверху меня встретила мягкая трава, на которую я, не задумываясь, плюхнулся. Надо же отдышаться. Тут было хорошо, дул ветерок, воздух был свеж... пологий склон шел вниз и терялся среди небольших кустиков, вдалеке была видна речка. Крупные деревья присутствовали, почему-то только около края болот. На какой-то миг я задремал...
То ли мне показалось, то ли моя левая нога занемела...
Я ощупал ее и с удивлением понял, что не чувствую. Нет, я спокойно мог ею шевелить, но ощутить прикосновения не мог, как если бы ее как следует отлежал. С другой ногой положение было лучше, но не намного: чувствительность тоже снизилась.
Липкий страх, который спал спокойно весь сегодняшний день, неожиданно прорвался к сознанию...
Долго, однако, подумать, уже спокойно над сложившемся положением мне не дали: зашумел
