– Завтра на рассвете отправь еще отряд конницы на помощь Арсаку, – приказал Ларин скифскому военачальнику, который ведал всадниками, – здесь тоже оставим кое-кого. А все уцелевшие корабли на рассвете уйдут со мной дальше. Нужно атаковать укрепления Истра, пока они не подготовились к встрече.
– Отправлю, – кивнул Аргим, доедая ножку только что зажаренного барашка, – ты думаешь, что греки еще не знают о разгроме?
– Даже если и знают, – отмахнулся Ларин, – не беда. Они ведь уверены. Что я пойду вниз к морю, и еще долго буду воевать здесь. А я не буду. Это сделают твои всадники и Арсак. У него осталось пара триер и биремы. Ничего, пока хватит. От него больше ничего особенного и не требуется. Сиди себе и жди. Мое письмо должно было уже достичь Тиры, а это значит, что сюда уже плывет новый флот. Арсак продержится. Мы же тем временем неожиданно нагрянем под стены Истра. Так что, когда прибудет флот, он спокойно займет дельту и надежно запечатает ее. А там поглядим.
Уйдя в размышления, адмирал обернулся в поисках своего оружейника и рявкнул:
– Эй, Каранадис, где катапульта Архимеда?!
Но, узрев пьяного грека неподалеку, усмехнулся.
– Спи, заслужил.
Глава тринадцатая
«Остров Илва»
– Как идет сражение? – поинтересовался Федор, останавливаясь на корме рядом с Могадором, неотрывно смотревшем в море.
– С триерами покончено, – не оборачиваясь, ответил капитан, словно боялся пропустить что-то очень важное, – мы потеряли пять кораблей, римляне все, что атаковали нас.
– А, кроме того, им едва не удалось захватить наш корабль, – проворчал Федор, мельком осматривая волны прямо по курсу.
Там, сцепленные намертво дымили три связки кораблей, и плавало на боку еще несколько. В море плескалось бесчисленное количество легионеров, цеплявшихся за обломки. А кое-где и финикийских моряков, но их вылавливали проходившие мимо квинкеремы, добивая одновременно всех римлян, что попадались на пути.
– Так, путь свободен, – кивнул Федор, удовлетворившись увиденным, – что там у нас позади происходит?
– Их квинкеремы догнали нас. Римляне разделились на две части и напали на последнее корабли каравана, – спешно пояснил Могадор, посматривая то на Федора, то на отдаленное сражение, – один удар пришелся на греков Евсида, другой на сами квинкеремы. Сражение идет мощное.
– Сколько их? – уточнил Федор, пытаясь рассмотреть в дыму лавировавшие корабли противника.
– Трудно сказать, – протянул Могадор, – похоже, около двадцати квинкерем.
– Если так, – решил Федор, – то наши силы почти равны и пройдет совсем немного времени, как мы опять вступим в сражение.
– Согласен, – кивнул Могадор, – слишком уж мощный удар они нанесли. Трудно сдержать.
– Ничего, сдержим, – отмахнулся Федор, напряженно всматриваясь в туманную дымку, которой полагалось быть италийским берегом, – главное, чтобы оттуда к нашим друзьям не подоспело еще какое- нибудь подкрепление. Вот тогда действительно придется туго.
Однако им повезло. Несмотря на то, что ожесточенное сражение продолжалось почти до самого вечера, подкрепление к римлянам так и не подошло. Возможно, никто не знал, где римский флот встретился с финикийским. Ведь большая его часть преследовала караван Федора еще со вчерашнего вечера. Хотя, глядя на многочисленные дымы от полыхавших кораблей, поднимавшиеся до самого неба, Чайке казалось, что не заметить их место встречи было просто невозможно даже с берега. Из самой Остии. И потому наварх допускал, что вероятнее всего у римлян просто не нашлось в этот момент свободных кораблей, чтобы прислать на выручку своим эскадрам, уже принявшим участие в сражении. Иначе это давно бы уже произошло.
– Уверен, давно такого веселья не было у этих берегов, – насмехался Федор, понимая, что они медленно, но все же одолевают римлян в сражении, где особенно отличились греки Евсида, – Интересно кто командует их флотом, уж не сам ли Марцелл?
– Флагман мы уже сожгли, – с гордостью поделился информацией капитан «Ликса», который все еще не вступал в новый бой, находясь чуть в стороне от главных событий, – никаких сведений больше не поступало. А сейчас вообще трудно что-либо разобрать.
– Жаль, – искренне огорчился наварх, погладив ножны своей окровавленной фалькаты, и добавил в полголоса, – я бы с удовольствием с ним повстречался и поговорил по душам, как с тем опционом. Накопились вопросы.
Надо сказать в схватке с двумя триерами «Ликс» получил небольшие повреждения, которые сейчас матросы пытались залатать собственными силами. К счастью, пробоин не было, и самым серьезным оказалась потеря большой части весел по правому борту. Но на любом корабле всегда имелся некоторый запас весел. Поэтому Могадор, занявшись этим, – пока наварх сам наблюдал и руководил ходом сражения через прибывавших то и дело на лодках офицеров связи, – восстановил ход «Ликса». Часть весел заменили на новые, еще часть передали с другого борта, так чтобы уравнять количество гребцов. Но некоторые весельные порты ближе к корме так и остались свободными. Так что в итоге флагман снова был на ходу и мог выжимать почти нормальный ход. Достаточный для плавания, хотя и не вполне подходящий для маневрирования в бою.
Тем не менее «Ликсу» все же пришлось еще раз столкнуться с римской атакой. Когда к исходу дня одна квинкерема противника прорвала строй охранения флагмана и попыталась нанести удар по нему. Римский корабль сам был уже не в лучшем виде да еще артиллеристы «Ликса» на этот раз оказались на высоте. В конечном итоге флагман двинулся к навстречу противнику, на палубе которого уже начался пожар и, совершив удачный маневр, добил его тарным ударом. Могадор лишний раз доказал свое умение управлять кораблем, в каком бы виде он не находился.
– Молодец, – похвалил своего капитана Чайка, – когда римская квинкерема завалилась на бок и с ее палубы в воду посыпались орудия и легионеры, – умеешь воевать.
Между тем жестокий бой продолжался еще некоторое время. Римляне, строй которых был разбит и рассыпан, тем не менее, дрались яростно и подожгли почти половину кораблей финикийцев. Поэтому, когда сражение все же завершилось, Федор не удержался от сарказма, разглядывая результаты морского побоища у берегов Остии. На первый взгляд на ходу оставалось не больше трети его флота, а то и меньше.
– Еще одна такая победа, – вздохнул он, – и я останусь без флота. Передать на уцелевшие корабли: подобрать всех, кто еще жив и немедленно уходить из этого района.
– Какой курс? – уточнил капитан, видимо не уверенный, что наварх решит продолжать плавание с такими силами.
Но, Чайка не задержался с ответом.
– Курс прежний, – удивил его Федор, – мы еще не все дела сделали в этой акватории.
До самой темноты больше ни один римский корабль не появлялся. Проведя эту ночь в море, хвала богам шторма не случилось, следующие несколько дней они плыли вдоль берегов Этрурии. Плыли на значительном удалении, чтобы не мозолить глаза береговой охране. Воды были самые, что ни на есть римские, те, которые они давно считали внутренними. И Чайка не без основания опасался встречи с еще одним большим римским флотом, но все же решил продолжить плавание в сторону Генуи. Очень уж ему хотелось и там хоть немного отметится. Чтобы до Рима дошла весть, как в его водах, под самым носом у сената, от Сицилии до северной Италии, запросто действуют корабли Ганнибала.
Этих кораблей после кровопролитного сражения осталось совсем немного, – шесть квинкерем, включая «Ликс» и девять триер, две из которых принадлежали грекам. Евсид был ранен, но жив и продолжал командовать своими кораблями. Федор лично похвалил его за храбрость и даже обсудил с ним
