– Я тоже, иначе… – Фишер провел ладонью поперек горла.
Два следовавших за ними джипа синхронно притормозили рядом. После короткого совещания семеро бойцов разошлись в разные стороны, готовясь штурмовать двухэтажный дом, где полковник Тихомиров и Мари в ожидании гостей мирно смотрели телевизор. Правда, Мари никак не могла сосредоточиться на комедии с участием Депардье и Пьера Ришара, поскольку ежеминутно отвлекалась, чтобы взглянуть на экран компьютера, куда было выведено изображение четырех скрытых камер наблюдения, со всех сторон следящих за тем, что происходит за ограждающим дом забором.
– Наши гости, кажется, объявились, – не в силах унять волнение в голосе, сказала Мари.
– Что? – Тихомиров, которому очень нравились французские комедии, с трудом оторвался от экрана, не до конца поняв смысл сказанного.
– Взгляните. – Мари повернула экран к полковнику, и тот мгновенно стал серьезным.
Четверо мужчин окружили дом со всех сторон, еще трое направлялись к воротам. Рассмотрев внимательно их лица, Тихомиров узнал двоих, которые прогуливались рядом с номером 536 отеля «Плаза».
– Все ясно, к нам пожаловали именно те, кого мы поджидаем.
Полковник глазами показал Мари на скотч, лежавший на столе в ожидании своего звездного часа.
Гости съезжались на дачу.
Гражданин США Энтони Фишер вместе с двумя подчиненными подошел к воротам и, напустив на себя вальяжный вид, решительно нажал на кнопку звонка. Минуты через три из дома не спеша вышла молодая девушка с закутанной полотенцем головой и в коротком, наспех запахнутом халате. От нее пахло гелем для душа, а миловидное личико было лишено следов макияжа.
Она подняла вверх латунный кругляшок, закрывающий глазок, приникла к нему лицом и на чистейшем французском спросила:
– Что вам угодно, месье?
– Мадам, я комиссар французской полиции. Ваши соседи недавно позвонили к нам и сказали, что слышали выстрелы неподалеку. А вы ничего не слышали?
Четверка зашедших с тыла американцев, пока Фишер отвлекал внимание Мари, взяла препятствие в виде забора и проникла на территорию фазенды. Двое остались снаружи, еще двое, открыв окно на первом этаже, залезли в дом.
– Нет, абсолютно ничего. Наверное, вы ошиблись.
– Мадам, но все-таки не могли бы вы…
Тут в ухе Фишера затрещал микрофон:
– Шеф, внутри все тихо, на первом этаже никого нет, на втором – тоже. Правда, дверь в одной из комнат закрыта на ключ.
– Не могли бы вы впустить нас, чтобы мы могли удостовериться, что у вас все в порядке? – закончил фразу Фишер.
– Месье, это вряд ли возможно. Я дома одна и поэтому боюсь впускать посторонних мужчин.
– Одну минуту, мадам, подождите одну минуту.
Отойдя на безопасное расстояние, Фишер скомандовал своим, чтобы приготовились ломать дверь. Неужели внутри действительно никого нет? Сердце бывалого контрразведчика с каждой секундой ожидания билось все сильнее. Послышался треск ломаемой двери, и чей-то голос радостно доложил:
– Есть, шеф! Полковник здесь.
Стараясь сохранять спокойствие, Фишер снова подошел к двери.
– Мадам, вы еще здесь?
– Говорите быстрей, что вам еще надо, я только что из душа.
– Откройте, пожалуйста, дверь, иначе нам придется ее взломать.
– Хорошо, ломайте. А я пока пойду в дом и позвоню в полицию, чтобы они приехали и успокоили вас.
Мари повернулась и пошла к дому. Ей стоило немалых трудов изобразить на лице замешательство и страх, когда один из пробравшихся в дом мужчин вышел навстречу, держа в руках направленный на нее револьвер.
– Вы как здесь?.. Что вы здесь делаете?..
– Спокойно, мадам. Постарайтесь не делать резких движений. Сейчас мы вам все объясним.
Со стороны забора раздался негромкий хлопок. Замок, уступая давлению со стороны вылетевшей из ствола пули, распался на составные части. Энтони Фишер в сопровождении двух здоровых американских парней вступил на территорию частных владений, еще недавно рьяно охранявшихся хрупкой девушкой, нареченной от рождения Марией Семеновой. Он не просто вошел внутрь, а вошел подобно Цезарю, возвратившемуся в Рим после очередного триумфального военного похода. Где же грохот барабанов, где беснующиеся толпы римлян, воздающие хвалу великому императору? Вместо этого он услышал крик Мари, оказавшейся между двух огней:
– Вы что себе позволяете!
– Совершенно случайно, мадам, – не обращая внимания на ее возмущение, продолжал Фишер, – мы узнали, что в вашем доме, в комнате на втором этаже, находится пропавший сегодня днем из отеля «Плаза» мужчина, который…
Фишер, да и все присутствующие, абсолютно не ожидали реакции, которая последовала после его слов. Мари рухнула на колени и, закрыв лицо руками, истерически зарыдала.
– Я же говорила… – Слова вырывались вперемешку с судорожными всхлипами. – Я же говорила ему… Не надо этого… делать. Не слушай его… Это плохо кончится…
Рыдания становились все громче и громче. Опустив голову, Мари тряслась и захлебывалась слезами. От удивления Фишер открыл рот, и только грубый голос Уильямса, раздавшийся в наушнике, привел его в чувство.
– Фишер, что там у вас?
– Порядок. Подходи сюда.
Фишер подал знак, и двое стоящих рядом мужчин, подхватив Мари под руки, уволокли ее в дом.
– Ничего не понимаю… – растерянно протянул контрразведчик.
Выйдя из машины, Уильямс первым делом подошел к джипу, где в компании здоровяка Гранта лежал раненый де Линар.
– Как он? – распахнув дверь и сев рядом, спросил он.
– Без сознания.
– Ладно, присматривай за ним на всякий случай. Я пошел к остальным.
– Полковник нашелся? – поинтересовался по инерции Грант, хотя он уже понял по довольному лицу Уильямса, что их старания не прошли даром.
– Нашелся. Слава богу, живой и невредимый. Не скучай.
Дверь захлопнулась. Грант, положив пистолет на сиденье, достал из кармана пачку сигарет. Де Линар, ни на минуту не терявший сознание, а лишь умело изображавший его потерю, приоткрыл один глаз. Огромная голова Гранта находилась на расстоянии вытянутой руки. Не обращая внимания на бельгийца, он с наслаждением втягивал в себя никотин. Чем же, чем же тебя огреть по твоей башке? Осмотревшись, насколько это было возможно, де Линар остановил свой взгляд на табельном оружии американца, лежащем на самом углу переднего сиденья. Не спуская глаз с расслабившегося противника, он, стараясь не дышать, попытался незаметно переместить руку поближе к рукоятке. Когда до нее осталось сантиметров пять, бельгиец, превозмогая боль, сделал резкий рывок, и пальцы, ощутив привычный стальной холодок, сжали рукоятку пистолета.
Де Линар, уже не таясь, сделал короткий выпад, вложив в удар остатки сил. Грант с недокуренной сигаретой в зубах мгновенно завалился на бок. Придерживая раненую ногу, бельгиец принял вертикальное положение. Простреленное бедро жгло, но, попробовав на него опереться, он понял, что худо-бедно, но идти может. Не расставаясь с экспроприированным оружием, он выкарабкался из машины и направился к дому. Входная дверь была не очень плотно прикрыта по причине окончательно испорченного замка. Закрыв пальцем глазок, де Линар вежливо постучал. Охранявший вход американец, ничего не увидев в глазок,
