хозяйничать в загородной резиденции Мари Паскаль. Главное – не опоздать. Точность – вежливость королей и старших лейтенантов российской полиции. Поэтому и гнала Фатима во весь опор своего красного коня, чтобы побыстрее искупать его в разочарованиях заокеанских коллег по поводу упущенных возможностей получить от Мари и де Линара более подробный информационный ряд. На их беду, скакун из конюшни Бенца прибыл к самой событийной развязке, когда Мари, выбежав наружу с полиэтиленовым пакетом, набитым трофейным оружием, кинулась к одному из джипов, на которых они приехали, открыла дверцу машины и уже приготовилась садиться…
Спортивный «Мерседес», внезапно появившийся на горизонте, привлек ее внимание чудовищным скрипом тормозов. Лицо, мелькнувшее на переднем сиденье, показалось ей до боли знакомым. Миссионер, поднявшись во весь рост, махнул Мари рукой. Она захлопнула дверь джипа и со всех ног бросилась ему навстречу.
– Де Линар у них? – помог ей забраться на заднее сиденье Слобцов.
– Он сказал, чтобы я ждала его в машине.
– Будьте наготове!
Подхватив на лету протянутый Фатимой уже побывавший в деле «Ингрэм», он бегом кинулся к дому, по дороге простреливая шины стоявших около него автомобилей. Подойдя вплотную к воротам, старлей услышал выстрел и увидел выскакивающих из дома американцев. Значит, бельгиец мертв, а Тихомирова они не тронут. Больше здесь делать нечего. Открыв калитку, ведущую во двор, Миссионер дал короткую очередь поверх голов выбегающих, чтобы охладить их пыл. Теперь надо уносить ноги. Некоторое время парни вряд ли будут дергаться, а если и будут, то не так поспешно.
В несколько прыжков он преодолел расстояние до «Мерседеса», и спортивное авто, взбивая пыль, в мгновение ока исчезло из вида.
Когда Уильямс в сопровождении пятерых бойцов выбежал наружу, он увидел лишь маленькую красную точку, стремительно исчезающую из поля зрения, и пробитые шины осевших машин. Единственное, что утешало его в данный момент, так это то, что полковник все же остался с ними и что произошедший инцидент не повлек за собой никаких потерь в живой силе. Бельгиец – не в счет.
Пнув ногой лишенную внутреннего давления покрышку, Уильямс вернулся обратно в дом. На душе у него было паршиво. Он взял бутылку виски, отхлебнул глоток и направился на второй этаж, где сидели Фишер и Тихомиров, ни сном ни духом не подозревавшие о происшествии, случившемся этажом ниже, которое вскоре самым неблагоприятным образом отзовется на судьбе высокопоставленных американских разведчиков. Но ни Уильямс, ни тем более Фишер еще не знали, что провидение, подробным образом проинструктированное генералом Скоробогатовым, уже занесло над ними свои черные крылья.
Поднимаясь по лестнице, Уильямс почему-то вспомнил большую рождественскую индейку, которую ему в десятилетнем возрасте доверили достать из духовки. Индейка была тяжелой, на совесть откормленной местными фермерами, и он, не удержав противень в руках, вывалил праздничное блюдо на пол, за что отец как следует выдрал его ремнем. Тогда он едва сдержался, чтобы не заплакать от обиды. Пережитое чувство бессилия, притаившись в потаенных уголках подсознания, неожиданно напомнило о себе, и он вдруг явственно ощутил на своей заднице горящие полоски кожи от отцовского ремня. Остановившись, он с трудом подавил подкативший к горлу ком и, хорошенько приложившись к бутылке, вошел в комнату. Уильямс отмотал только что прокрученную в мозгу картину назад, представил вместо себя ревущего навзрыд Фишера, содрогающегося под ударами отцовского ремня, и ему сразу стало легче.
Несмотря на позднее время, в одном из зданий на территории американского посольства царило оживление. Энтони Фишер ходил из угла в угол, не находя себе места. Уильямс, сидевший напротив, курил одну сигарету за другой. Фишер, перестав ходить, подошел к телефону и, сняв трубку, нервными движениями начал нажимать на кнопки. Он звонил в тот злополучный номер 536 отеля «Плаза», где произошел конфуз и где сейчас находилась группа агентов во главе с Гарри Стиклером.
– Стиклер?
– Да, я слушаю.
– Ну что там у вас, никто не проявился?
– Пока тишина.
– Ждите, Гангренуар обязательно должен выйти на связь.
– O’кей, шеф.
Фишер положил трубку на рычаг. За последние полтора часа он уже трижды беспокоил Гарри Стиклера, который с трудом сдерживал накапливающееся раздражение. Гарри нестерпимо клонило в сон – сказывался безумный денек. Он очень устал. Устал настолько, что ему было наплевать на все, что было связано с этой долбаной службой. Послать все к такой-то матери, положить заявление на стол и хлопнуть дверью. Тем более что причины, по которой он до сих пор оставался на государственной службе, то есть Эмира, больше не существует. Сидевший рядом Дуйат Смит, чудом избежавший пули в висок, думал почти о том же. Неприятный осадок, вызванный недавними событиями, не проходил. Он все еще явственно ощущал у своего виска дыхание смерти.
– Да пошли вы все!.. – с раздражением бросил трубку Стиклер.
– Может, выпьем, Гарри?
– Самое время. Где тут у них пойло?
Не найдя ничего, кроме маленьких бутылочек с шампанским и ликерами, он решил позвонить и заказать бутылку виски.
Миссионер вышел из гостиницы, где всадники красного «Мерседеса» временно устроились на конспиративное проживание, и подошел к стоящему поблизости телефонному автомату. Через пару секунд в номере 536 раздался телефонный звонок. Стиклер не торопился поднимать трубку. Ему очень хотелось нажраться в дым, и рука остановилась на полпути. Неужели этот идиот решил позвонить снова? Он представил себе лицо Фишера и мысленно показал ему средний палец.
– Возьми трубку, Гарри, вдруг это тот, кого мы ждем, – вежливо попросил его стоявший рядом Дуайт Смит.
Выждав паузу, Стиклер усилием воли заставил себя, в который уже раз, проделать эту процедуру.
– Привет, придурки! Я передумал. В связи с изменившимися обстоятельствами деньги за интересующие вас документы должны быть готовы через два часа, – раздался в трубке знакомый голос старлея Слобцова.
– Это Гангренуар, – шепотом проговорил Стиклер, зажав трубку рукой.
– Постарайся потянуть время. – Смит вскочил и выбежал в соседнюю комнату, напичканную аппаратурой. Его движения были излишними. Разговор уже записывался на пленку, а хитроумная техника уже работала над определением местонахождения звонившего.
– Я понял вас. Только у нас к вам будет несколько вопросов.
– Никаких вопросов. Не думайте, что я такой же идиот, как и вы. Я позвоню через двалцать минут. Если вы готовы выполнить наши условия, подтвердите это сразу же во время моего следующего звонка. В случае отказа мы обратимся к более понятливым покупателям. До свидания.
Дуайт Смит вернулся из соседней комнаты ни с чем.
– Засечь звонок не удалось. Радиус разброса не меньше трех-пяти километров.
– Понятно. Я думаю, надо прекращать это дерьмо и идти на его условия. Иначе он просто исчезнет, и те, кто будет хоть немного разумнее нас, отвалят им денежки без проблем.
– Ты это не мне говори, давай звони Фишеру.
– Сперва я закажу виски и что-нибудь поесть. Ребята тоже проголодались, – кивнул Стиклер в сторону соседней комнаты.
Звонок Стиклера застал Фишера врасплох.
– Шеф, он позвонил минуту назад.
– Что, что он сказал? – прокричал в трубку Фишер.
– Сказал, что обстоятельства изменились и деньги должны быть готовы через два часа.
– Через сколько?
– Через два часа.
