— Так сразу? — удивилась Изабелла.
— А чего зря время тратить? — ответил дракон вопросом на вопрос.
И они пошли исполнять волю богини.
— Неплохо вчера погуляли, — сказал сэр Персиваль Тандерболт.
— Угу, — меланхолично согласился Роберт. — Дай рассолу, а то присосался как пиявка…
— Конечно, ваше высочество, извольте, — сказал Перси и передал кувшин, предварительно отхлебнув. — А чернокнижника надо кончать сегодня.
— Какого хера? — поинтересовался Роберт.
— Дык дракон же, — ответил Перси.
И замолчал, как будто сказал достаточно.
— Какой дракон? — не понял Роберт.
— А вы что, разве тогда уже отрубились? — удивился Перси. — Мне казалось, вы еще долго колобродили.
— Вроде да, — неуверенно сказал Роберт. — Но не помню. Дракона точно не помню.
— Вчера на закате из леса дракон вышел, — объяснил Перси. — Ее высочество пошла Фрею молить о плодородии, долго не возвращалась, ваше высочество забеспокоилось, послало в лес Джонни Сильвера с йоменами, а там дракон.
— Гм, — сказал Роберт. — Ни хера не помню. Погоди… Изабелла…
Перси поспешил успокоить сеньора:
— С ней все в порядке, даже почти не испугалась. Осмелюсь заметить, ваше высочество вовремя… того самого… драконы-то, они только девственниц похищают…
— Благодарю тебя, господи, — с чувством произнес Роберт и размашисто перекрестился. — И чего дракон?
— Да ничего, — пожал плечами Перси. — Йомены стрелами его нашпиговали, он тут же и съебался. Визжал, как свинья резаная.
— Странно, — сказал Роберт. — А это точно дракон был? Я всегда считал, что драконы только в сказках бывают.
— Нет, дракон — это не сказки, — уверенно заявил Перси. — Отец Бенедикт говорил, что про них в священном писании написано, а отец Бенедикт врать не будет. Я так полагаю, этого дракона чернокнижник призвал.
— Почему так считаешь? — спросил Роберт.
— Слишком малахольный дракон был, — объяснил Перси. — Уродец какой-то, а не дракон. Голова только одна, ноги две, крылья куцые, летать не может, пламенем не пышет, чешуи и в помине нет, весь в перьях, как петух. Говно, а не дракон. Будь там нормальный дракон, нам бы всем пиздец пришел. Вы, ваше высочество, осмелюсь посоветовать, при случае поспрашивайте отца Бенедикта, он в драконах толк знает.
— Две ноги, крылья куцые, в перьях, как петух, — задумчиво повторил Роберт.
И неожиданно произнес эзотерическое заклинание:
— Динозавр-теропод.
Перси перекрестился.
— Вашему высочеству знакомо это колдовство? — спросил он.
— Доводилось кое-что слышать, — кивнул Роберт. — Но все равно не понимаю, какого хера.
— Я так полагаю, тут понимать много не надо, — осторожно заметил Перси. — Если сжечь узурпатора прямо сегодня, хуже не будет. Я, конечно, ни в коей мере не смею указывать вашему высочеству…
— Оставь эти экивоки, — оборвал его Роберт. — Лучше скажи, что насчет тех приготовлений, о которых мы вчера…
— Все уже сделано, — быстро сказал Перси и перекрестился. — Костер сложен, начинка заложена, обоих видов, никто про нее ничего не знает, кроме трех доверенных людей, да еще нас с вами. К экзекуции все готово, ждем только приказа. Получасовая готовность, короче. Это если казнить в рабочем порядке, без зрителей.
— Без зрителей казнить мы не будем, — заявил Роберт. — А то как попрут потом самозванцы… И еще его величество может наехать, не дай бог, дескать, чего не по канону казнили. Так что процедуру соблюдать от и до, чтобы комар носа не подточил, понял?
— Так точно, — кивнул Перси. — Так я распоряжусь?
Церемония началась два часа спустя. Первые полчаса отец Бенедикт уныло и занудно увещевал грешника, дескать, покайся, сволочь, но тот твердо стоял на своем и только лишь посылал святого отца то на хуй, то к дьяволу в преисподнюю. Отец Бенедикт злился, но терпел.
Наконец, положенное время истекло, и святой отец торжественно объявил о тщете всех усилий, омыл руки и ушел со сцены, отдав тем самым преступника в руки светским властям, то есть, сэру Роберту. Сэр Роберт встал с трона, специально вынесенного ради такого случая во двор, поднял руку, опустил и сел обратно. Потом многие говорили, что это очень важный ритуальный жест, утвержденный самим римским папой, но на самом деле никакого особого ритуала в этом жесте не было, палач и так знал, что ему делать. Сунул факел в вязанку хвороста и отступил от костра, несколько поспешнее, пожалуй, чем следовало бы. Но последнее неудивительно, ибо палач был одним из трех доверенных людей, о которых сэр Персиваль говорил сэру Роберту. Он прекрасно знал, какие адские зелья прячутся в недрах поленницы, и не собирался находиться рядом с костром, когда эти адские зелья вспыхнут.
— А чего кляп не вставили? — негромко спросил сэр Роберт сэра Персиваля.
— А на хера? — удивился тот. — Пусть орет.
Однако сэр Роберт был прав, а сэр Персиваль — неправ. Ибо чернокнижник начал орать, и орал он совсем не то, что ожидал услышать сэр Персиваль.
— Господи! — заорал Мелвин. — Видишь ты, что чист я перед тобой, и нет на моих руках крови, и на душе моей нет пятна! Предаю свою душу в руки твои, и проклинаю богомерзкого безродного колдуна Роберта и другого богомерзкого безродного колдуна Бенедикта! Да не будет им успеха ни в каком деле и да захавает адский Сатана их зловонные души! А тебя, господи Иисусе, не прошу ни о чем, ибо чист я перед тобой и не нуждаюсь ни в каком особом милосердии!
— Чего он не разгорается? — бормотал сэр Персиваль себе под нос. — Палача сожгу на хуй самого… Господи, ниспошли ветер, чего тебе стоит…
Подул ветерок.
— А-а-а!!! — завопил казнимый Мелвин.
— Чего сразу не взмолился, долбоеб? — сурово вопросил сэра Персиваля сэр Роберт.
Сэр Персиваль хотел было ответить: «А сам-то чего не взмолился, ваше высочество?», но постеснялся и промолчал.
И в этот момент случилось чудо. Никто не понял, как именно это произошло, но только что поганый чернокнижник корчился в очистительном пламени, и вдруг — раз! цепи обвисли, и нет у столба никого, а вокруг разлетается какая-то мелкая летающая херня. Что это была за херня — никто толком не разглядел. То ли голуби, то ли летучие мыши, то ли феи, а одна бабка из Фэрпорта клялась, что видела среди этих существ трех миниатюрных ангелов. А в следующую секунду Роберт понял, что с алхимическими предосторожностями он сильно переборщил.
Красное пламя в мгновение ока стало ослепительно-белым, вспухло грибовидным пузырем и с адским грохотом разлетелось во все стороны. А когда блеск затух, а гром утих, стало видно, что никаких летающих существ вокруг костра больше нет, а трое зрителей из первого ряда катаются по земле, безуспешно пытаясь сбить эллинский с одежды огонь. А костер больше не горит, ибо задуло пламя колдовским ветром.
— Пиздец, — сказал отец Бенедикт.
Сэр Роберт Локлир повернул голову, и отцу Бенедикту захотелось вскочить и поклониться. Ибо взгляд сэра Роберта был грозен.
— Я вас не понял, святой отец, — отчеканил Роберт.
— Простите, ваше высочество, вырвалось, — пробормотал отец Бенедикт и почтительно склонил голову.
