атеистов! Утопить еретиков в собственной крови! Удавить собственными кишками! Сделать им орла, как делали наши предки викинги!
Отец Бенедикт незаметно ткнул святого Михаила локтем в бок и прошептал:
— За базаром следи, палишься! Какие, на хуй, викинги, ты по легенде римлянин!
— Да всем уже похуй, — прошептал святой в ответ и продолжил орать: — Берите мечи ваши, братие, и топоры, и колуны, и вилы и все что у кого есть! Даешь крестовый поход на богомерзкого кощунника! Не допустим преждевременного армагеддона! Пиздец атеисту Роберту!
— Пиздец! Пиздец! — скандировала толпа.
Какая-то экзальтированная тетка срывала с себя одежду, другая тетка каталась в пыли, как гигантский червяк, какие-то юродивые бродяги увлеченно бичевали друг дружку, кровища так и брызгала во все стороны. Бонни Черная Зайка сидела в сторонке, на ее лице застыло брезгливое выражение. Было ясно видно, что священный экстаз, овладевший толпой, не затронул ее ни в малейшей степени.
— Мочи ведьму! — закричал какой-то шибко активный паломник.
И напрыгнул на Бонни, и попытался ебнуть ее по башке какой-то деревяшкой, но немедленно огреб пиздюлей сам. Ибо Мелвин предвидел подобное развитие событий и назначил рыжей ведьме охрану из четырех кнехтов, двое из которых были глухи, а другие двое — глупы (товарищ Горбовский назвал бы их дебилами), посему они не отвлекались на посторонние зрелища, а четко выполняли поставленную задачу. Сказано охранять раскаявшуюся ведьму, значит, охранять, и не ебет.
Мелвин оглядел толпу и решил, что пора выходить из образа. Сейчас здесь можно хоть черную мессу творить, все равно никто ничего не поймет. Надо же было так толпу возбудить, самому не верится, что получилось…
— Давай, настоятель, распоряжайся, — сказал Бенедикту Мелвин. — Пусть записываются в отряды, выбирают десятников, сотников… И пусть обязательно поклянутся, пока угар не прошел, и не какой-нибудь хуйней, а бессмертной душой, и чтобы каждый — своей. Иначе завтра хер кого соберешь.
— Все сделаем в лучшем виде, — пообещал ему Бенедикт. — Я не вчера родился, знаю, как такие дела организовываются. А вы отличный оратор, ваше высочество. Честно признаюсь, не ожидал, что так хорошо все получится.
— Всякий отличный феодал суть отличный оратор, — заявил Мелвин. — А я феодал просто охуенный. Привыкай.
Мелвин удалился, Бенедикт посмотрел ему вслед и тихо-тихо пробормотал.
— Плохому феодалу плохую молнию, хорошему феодалу — хорошую. Кончилась ваша эпоха, феодалы, теперь рулить будет святая церковь.
И поднял Бенедикт чудотворный посох, и направил его Мелвину в спину, и тихо сказал:
— Пыщь.
Но стрелять не стал, ибо не время и бессмысленно. Этому феодалу нужна особая молния. Бенедикт пока не знал, где такую молнию взять, но не сомневался, что когда придет время, господь как-то решит эту проблему. Не оставит его господь, но поможет правому делу, ведь иначе не может быть, святая церковь воистину должна рулить миром, ибо если не она, то кто? Не феодалы же богомерзкие, чуть было не низринувшие вселенную во тьму апокалипсиса. Это ж надо было додуматься — бога нет! Вот пидарасы богомерзкие!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Судьба коммуниста
Крестовый поход отправился от Локлирского аббатства через два часа после рассвета и неторопливо двинулся к Локлирскому замку. Странный это был поход и нелепый.
Рыцарей в крестовом походе было всего трое, звали их сэр Брюс, сэр Дэвид и сэр Адриан, и оказались они здесь неожиданно. Прибыли в аббатство помолиться господу да подивиться на настоящего святого, якобы посетившего сию обитель, и вдруг хуяк — это и в самом деле настоящий святой. Хуяк второй раз — сэр Роберт, ярл Локлирский, оказывается, уже не знатный феодал и великий интриган, а поганый богомерзкий атеист, проклятый во веки веков. И, как апофеоз, хуяк номер три — все в крестовый поход! Знали бы, что все так обернется, ни за что бы сюда не приехали, но теперь уже поздно отказываться. Крестовый поход — дело такое, что избегать надо всеми силами, но если уж вляпался — даже не думай отвертеться, проклянут в момент, потом до конца жизни не отмоешься. Вот и пришлось почтенным рыцарям трястись на лошадях под палящим солнцем и сверкать во все стороны кособокими крестами, второпях намалеванными на щитах поверх древних гербов. Отец Бенедикт поначалу хотел, чтобы рыцари еще и кольчуги нацепили, дескать, какой крестовый поход, когда рыцари без доспехов? Это, мол, не крестовый поход, а хуйня какая-то, шествие бродячих скоморохов!
— Вы, святой отец, следили бы за языком, — посоветовал ему тогда сэр Брюс. — Ибо при всем уважении к духовному сословию у всякого терпения есть предел, и если кто за языком не следит, то рано или поздно огребет, кем бы он ни был и к какому бы сословию ни принадлежал бы.
— Любой-любой огребет? — уточнил отец Бенедикт. — И сам король тоже?
— Нет, король не огребет, — покачал головой сэр Брюс. — Потому что его величество дворянскую честь разумеет и за языком следит. Чего и вам советую, святой отец, искренне советую, от души. А если угодно полюбоваться скоморохами бродячими, то их вокруг до хера, но на кавалеров к ним причислять не надо, а то можно и пиздюлей огрести.
На эту отповедь отец Бенедикт буркнул нечто невразумительное и отъехал в сторону.
— Эко вы ловко его словами отмудохали! — восхитился юный сэр Адриан.
— Не говори гоп, пока к причастию не подошел, — мрачно посоветовал ему сэр Дэвид. — Я, пожалуй, к этому попу на исповедь не пойду, а то как замутит епитимью, страшно даже подумать.
— Страх рыцарю неведом, — строго и торжественно произнес сэр Брюс. — Стало страшно подумать о чем-то — перекрестись, помолись и все-таки подумай с божьей помощью. А еще лучше с самого начала не бойся. Ишь чего нашел бояться — епитимьи! Рыцарю страх неведом, понял?!
— Угу, — сказал сэр Дэвид.
Но было очевидно, что он согласился с товарищем только чтобы не продолжать бессмысленный спор, а так по жизни не согласен.
Неожиданно подал голос сэр Адриан:
— А вот интересно, когда Готфрид Буйонский и Боэмунд Тарентский отправлялись в Палестину, у них, наверное, войско поприличнее было?
Сэр Дэвид не удостоил младшего товарища словесным ответом, а просто многозначительн отхаркался. А сэр Брюс сказал следующее:
— То, что ты видишь вокруг, суть не войско, но толпа ебанутых дураков. Нормальный военный отряд пройдет сквозь нее, как нож сквозь масло, и даже легче.
— Тогда, наверное, нам не стоит идти с ними до конца, — предположил сэр Адриан. — У сэра Роберта, говорят, не самая плохая дружина в королевстве.
Сэр Дэвид отхаркался еще раз. А сэр Брюс сказал следующее:
— До конца идти не стоит, но, боюсь, придется.
— Рыцарю страх неведом, — заметил сэр Дэвид.
Кнехты захихикали, но сэр Брюс остался невозмутим.
— Это ты верно подметил, — сказал он. — Как только станет возможно свалить отсюда, не роняя чести и не нарываясь на проклятие вон того мудака, — он ткнул пальцем в отца Бенедикта, — надо сразу съебывать. А пока сие невозможно, следует стойко переносить тяготы и лишения, и не пиздеть. Понял?
— Угу, — кивнул сэр Адриан. — А как вы думаете, сэр Брюс, святой Михаил действительно святой?
— Это мы узнаем, когда осадим замок, — ответил сэр Брюс. — Если он реально святой, пиздец придет сэру Роберту, а если не реально — то ему самому.
