мягкую мебель эльфы выращивают именно так. Поначалу Длинного Шеста удивляло, что мягкую мебель ставят прямо на улицах, но Джакомо объяснил, что в благословенных лесах не бывает ни дождей, ни других стихийных неприятностей, так что для эльфа нет разницы между комнатой в доме и площадью на улице. Строго говоря, в Эльфланде нет никаких улиц, весь Черный Лес — один большой дом.
На ложе расположились три эльфа, два самца и самка. Один самец лежал на спине, закинув руки за голову, другой сидел, скрестив ноги, а самка лежала перед ним на животе и болтала в воздухе босыми пятками. Все три эльфа были обнажены, это у них обычное дело, в своих родных лесах они не носят одежды, кроме жилетов-разгрузок с кармашками для мелких вещей. В черных лесах не бывает ни дневного зноя, ни ночной стужи, здесь всегда тепло и комфортно, и нет здесь колючих веток, о которые можно оцарапаться.
— Комиссары, — сообщил Джакомо.
— О, — сказал Длинный Шест. — А который из них верховный вождь Эльфланда? Тот, который сидит, или тот, который валяется? Хотя нет, у вас вроде королева правит?
Джакомо снисходительно улыбнулся и ответил:
— У нас нет верховного вождя. Сосредотачивать всю власть в руках одного человека — варварство.
Тем временем комиссары заметили приближающуюся процессию. Самка пощекотала лежащего самца, тот сел и стал чесать гениталии. Наблюдать такое поведение вождя было непривычно. Видимо, чувства Длинного Шеста отразились на его лице, потому что Джакомо прокомментировал:
— Благословенные люди не придают значения внешнему величию. Истинное величие всегда внутри.
Длинный Шест не успел ответить на эти слова, потому что подал голос робот он же бог Каэссар.
— Приветствую почтенных комиссаров, — сказал он, и комиссары вздрогнули от его безжизненных интонаций. — Я пришел сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
— Отказаться можно от любого предложения, — ответила ему самка. — Иначе это не предложение, а шантаж.
— То, что я сейчас скажу — не шантаж, а предложение, — заявил робот. — Но отказаться от него вы не сможете. Это будет глупо.
— Мы тебя слушаем, — сказал один из комиссаров-самцов.
— Подо мной вы видите лошадь, на которой я приехал сюда, — сказал робот. — Она не боится запаха эльфийских лесов, ест черную траву и пьет воду, пропитанную ее запахом. Ее не пугает тьма Черного Леса. Это благословенная лошадь. Я хочу научить ваших воинов благословлять лошадей.
Почему-то его последние слова были встречены улыбками. Эльфы переглянулись, и самка сказала:
— В благословенных лесах нет воинов. Война — грязное дело, не достойное высокородных людей.
Робот замолк, эти слова его явно озадачили. Затем он сказал:
— Сдается мне, ты занимаешься демагогией. Если те эльфы, что приходят в Оркланд, не воины, то я орк-самозванец.
Самка улыбнулась и сказала:
— Не знаю, кто ты такой на самом деле, но люди, посещающие поганую пустошь — не воины. В благословенном лесу каждый служит всем, благословенный лес подобен человеческому телу, и каждый его организм подобен отдельной клетке. Ты знаешь, что такое клетка?
— Знаю, — ответил робот.
Комиссар-самец, тот, что сидел левее, скептически хмыкнул.
— Ядро, цитоплазма, мембраны, митохондрии, — сказал робот. — Продолжай.
— Мы, комиссары, подобны нейронам, — продолжила самка. — Мы направляем и координируем деятельность других клеток. Джакомо и его товарищи подобны эпителию кулака, они наносят удары туда, куда нужно их наносить.
— Поэтому они воины, — перебил ее робот.
— Нет, они не воины, — покачала головой самка-комиссар. — Воины подобны раковым клеткам, в здоровом организме их не должно быть. Воины порабощают организм, заставляют другие клетки служить своим эгоистическим интересам. Воины убивают и грабят, несут зло и хаос.
— Тот старый хрен, которого мой слуга встретил в Оркланде, нес зло и хаос, — сказал робот. — Я приказал отпустить его и направить к вам с посланием. Оно дошло?
— Дошло, — кивнула самка. — Но в нем не было ничего конкретного.
— Тогда не было, а теперь есть, — заявил робот. — Я готов научить сто ваших воинов умению благословлять лошадей. Ну, то есть, не воинов, а этих, эпителиев кулака.
— Что для этого нужно? — спросила самка.
— Особый мистический обряд, — объяснил робот. — Я отведу твоих подданных в нужное место и объясню, как проводить обряд. Потом они захватят лошадей, благословят их, а дальше вы сами разберетесь.
Длинный Шест внезапно понял, кто сейчас сидит перед ними — это же королева эльфов! Эта нескладная голая баба, восседающая на несуразном грибе-диване — та самая королева эльфов, которая наводит страх на весь Оркланд! Выходит, не врали легенды, утверждающие, что беложопыми правят самки. Хотя Джакомо говорил, что верховного вождя у эльфов нет…
— Мистический обряд, — задумчиво повторила королева. — Допустим. А в чем его физический смысл?
— У него нет физического смысла, — ответил робот. — Его смысл мистический. Это же мистический обряд.
— Чипование мозгов, что ли… — пробормотала королева себе под нос. — Хорошо, я выслушала тебя, теперь мы посовещаемся и примем решение. Лейтенант, проводи почтенного бога туда, где он сможет отдохнуть и дождаться нашего решения. Нет, орк останется с нами.
— Зачем? — спросил Длинный Шест.
Ни королева, ни приближенные к ней самцы, ни Джакомо не обратили на его вопрос никакого внимания, как будто его задал не разумный орк, а говорящий ворон. Джакомо вынул повод из руки Длинного Шеста и потащил лошадь к стене. Лошадь не сопротивлялась.
— Зачем тебе мой слуга? — спросил робот.
На этот вопрос королева ответила.
— Побеседовать хочу, — сказала она.
— Ну, беседуй, — разрешил робот.
Лошадь, несущая робота, направилась к одному из проходов в живой стене и покинула зал. Эльфы, сопровождавшие Длинного Шеста в путешествии, тоже покинули зал, Длинный Шест остался наедине с тремя голыми эльфами.
— Ложись с нами, — приказала королева.
«Неожиданное развитие событий», подумал Длинный Шест и стал развязывать пояс.
Эльфы-самцы захохотали.
— Сразу видно варвара, — сказал один.
— Животное, — сказал второй.
— Не раздевайся, так ложись, — приказала королева. — Только рукав закатай.
— А это еще зачем? — подозрительно спросил Длинный Шест.
— Экий непослушный, — сказал один самец.
— Может, связать его? — предложил второй.
Длинный Шест почуял неладное. Сделал характерное движение рукой, метательный нож выпал из рукава в руку.
— Ой, — сказала королева.
Самцы не сказали ничего. Тот, которого Длинный Шест решил считать первым, застыл в растерянности, а второй внезапно повернулся к Длинному Шесту задом и принял коленопреклоненную позу, этот жест ошеломил Длинного Шеста. Но смысл странного действия самца сразу стал ясен — он что-то
