ответ, и это станет твоим первым шагом на пути к познанию тайн Каэссара. И еще одно. Ты должен вернуться любой ценой. Ценность знаний, которые ты принесешь из путешествия, лишь незначительно уступает ценности благословения, которое вы получите. А может быть, даже превосходит.
— Не понимаю, — сказал Джакомо.
— Еще бы ты понимал, — сказала Анжела и улыбнулась. — Еще вопросы есть? Тогда иди, и да пребудет с тобой мое благословение.
Джакомо еще раз поклонился, поблагодарил за благословение и удалился. Анжела осталась одна. Она откинулась на спину, раскинула руки, вспомнила, что Топорище Пополам во время допроса лежал точно в такой же позе, и улыбнулась. А затем отбросила посторонние мысли и стала думать.
Искусственный интеллект, значит. Не врут древние предания, сумели-таки далекие предки выпустить из виртуальной бутылки мифического джинна. Хотя нет, предки загнали его в бутылку, а выпустили нынешние низкорожденные. Хотелось бы знать, как они сумели взломать колпак силового поля, непроницаемый для любых сил и энергий. Впрочем, ничего они, скорее всего, не ломали, а искусственный интеллект сам отключил поле изнутри. После миллиона дней одиночества неживая нечеловеческая психика вышла из-под контроля сдерживающих программ, и какое-то случайное событие заставило этого жуткого демона начать вмешиваться в дела живых.
Когда Анжела поделилась с коллегами своей догадкой, комиссар Онтарио впал в панику, стал придумывать разные планы, как заключить страшного компьютерного зверя обратно в клетку, из которой он выбрался. Дескать, смертельная угроза, недопустимо… Непросто было убедить его, что размышлять подобным образом уже поздно. Недопустимое свершилось, смертельная угроза сформировалась и осознала себя, и теперь перед советом комиссаров стоит другая задача. Не остановить волну, а оседлать, потому что останавливать ее уже поздно. Есть, правда, небольшой шанс, что она неправа, а прав Сонни.
Комиссар Сонни предположил, что робот, явившийся в благословенный лес, управляется не искусственным интеллектом, а неким низкорожденным человеком. Якобы он заметил, что Топорище Пополам иногда говорил о боге Каэссаре как о человеке с двумя руками и двумя ногами, и из этого можно сделать вывод, что бог Каэссар может воплощаться не только в робота, но и в человека. Но тогда приходится признать, что тот низкорожденный контролирует спутниковую группировку, а это никак невозможно, в таком случае небо уже пролилось бы на благословенные леса огненным дождем. Или не на благословенные леса, а на мерзкие скопища неживых хижин в орочьих прериях, если бог Каэссар действительно твердо решил встать на сторону Геи. Но ни того, ни другого не произошло, и потому Сонни был вынужден признать, что бог Каэссар, кем или чем бы он ни был, не стремится к установлению власти над планетой, а преследует другие цели. Или, как вариант, реально поверил, что стал богом, и играет с новообретенной силой. Дескать, вот вам новый фактор политики, и давайте поглядим, что из этого выйдет. Но если он действительно так мыслит, нет большой разницы между ним и искусственным интеллектом. Такое мышление не свойственно ни людям, ни оркам, разве что некоторым безумцам.
Как ни крути, гипотеза искусственного интеллекта выглядит наиболее правдоподобной из всех. Будем надеяться, экспедиция принесет точное знание, правда это или нет. Чем дольше паукообразный робот взаимодействует с людьми, тем больше появляется доступной информации о его виртуальном хозяине, считающем себя богом. И лейтенант Джакомо может случайно раскопать что-то важное в беспорядочной свалке мусора, которую орк по имени Топорище Пополам считает собственным разумом. Хотя последнее сомнительно.
Интересно, чем закончится экспедиция? То, что робот вещал про благословение лошадей — явный бред. Хотя лошадь, на которой он приехал, реально жрала травы Эльфланда. Может, не такой уж и бред? Нет, невозможно! Потому что если это — правда, вся картина мира кардинально меняется, получается, что весь мистический аппарат, построенный человечеством за многие миллионы дней — не просто инструмент для управления бестолковым быдлом, но ковчег, хранящий сокровенное знание. А в это очень трудно поверить.
Как бы то ни было, сейчас существует только одно разумное решение. Отправить охотников за удачей в Оркланд вместе с роботом, и посмотреть, что из этого выйдет. И быть готовой к любому развитию событий.
Сто тринадцать охотников за удачей покинули благословенную территорию и ступили на проклятые пустоши Оркланда. Или, другими словами, беложопая орда выползла из вонючего чернолесья и принесла зло на орочьи земли. Обе формулировки описывают одно и то же событие, но с разных точек зрения.
Вел армию полковник Пабло, прославленный охотник на красножопых, занимающий второе место в официальном рейтинге предводителей охоты. Ему помогали два капитана, Коррандо и Ромео, не столь славные, как Пабло, но тоже очень достойные охотники и вожди. Еще в отряде было десять лейтенантов- десятников, десять гранатометчиков и девяносто рядовых охотников, вооруженных томагавками и пращами. И еще вместе с отрядом шла настоящая лошадь, в седле которой сидел настоящий бог. Этот бог не входил в число благословенных надмировых сущностей, помогающих Гее на ее великом пути, это был орочий бог, противный и мерзкий, обликом подобный железному пауку размером с большую мокрицу, а голосом столь отвратительный, что даже лейтенант Джакомо, назначенный непосредственно сопровождать бога, избегал разговаривать с ним. И еще бога сопровождал орк-прислужник, из самых низких орков, с зелеными пятнами на морде, по сути, животное.
Цель экспедиция считалась секретом, но каждый в отряде знал, куда они идут. Орочий бог с отвратительным именем Каэссар, звучащим как гнусная пародия на титулы благословенных вождей, решил предать низшую расу и помочь высшей. В орочьей стране есть тайное место, именуемое «алтарь», около которого надо совершить тайное действие, именуемое «обряд», причем это действие не является ни одним из правильных обрядов, установленных правильными богами, а есть нечто совсем иное. Суть предстоящего обряда неведома никому, кроме бога Каэссара, известно лишь, что она характеризуется орочьим словом «мистический». Но бог Каэссар обещал все разъяснить на месте.
Лейтенант Джакомо, приставленный к паукообразному богу, был тем самым охотником, которого угораздило первым повстречать бога Каэссара и получить от него отметину на лоб в виде неблагословенной птицы, именуемой фениксом или, по-орочьи, индюком. Эта отметина во всем походила на отметины, что орки ставят один другому, но была живая. Нарисованный феникс прыгал, размахивал крыльями, клевал нарисованные зернышки, чесался, спал, гадил, короче, делал все, что положено делать настоящей, ненарисованной птице. А еще он делал кое-что, что птицам делать не положено — прислушивался к беседам высокорожденных и комментировал услышанные слова разнообразными жестами, чаще всего глумливыми и непристойными. Заметили, что когда бог Каэссар находится неподалеку, нарисованный феникс жестикулирует более энергично и разнообразно. На одном привале эту особенность феникса подробно обсудили, и пришли к выводу, что так проявляется негативная аура гнусного орочьего бога.
Лейтенант Джакомо имел особое задание — неотлучно сопровождать бога и орка, и расспрашивать их о разных вещах, имеющих отношение к цели экспедиции. Десяток охотников, которым лейтенант командовал раньше, теперь возглавил молодой парень по имени Педро, они с Джакомо были давно знакомы и почему-то недолюбливали один другого.
Расспрашивать бога было трудно. Обычно он вообще не отвечал на вопросы Джакомо, либо отвечал издевательски. А иногда говорил: «Недосуг мне с тобой беседовать, позже обращайся». Вскоре Джакомо перестал разговаривать с богом, и разговаривал только с орком, отзывавшимся на кличку Топорище Пополам. Они поладили, и, глядя со стороны, можно было даже подумать, что они подружились. Если, конечно, забыть на минуту, что высокорожденный уроженец благословенного леса никогда не сможет подружиться с отвратительным орком, рожденным в поганой пустоши.
Однажды Джакомо спросил Длинного Шеста:
— Богу Каэссару кроме тебя еще кто-нибудь служит?
Длинный Шест надолго задумался, машинально теребя левое ухо и бессмысленно шевеля губами (подобные признаки низшей расы у него часто проявлялись), а затем ответил следующее:
— Думаю, ему служат многие люди, но они обычно не знают, кому именно служат. Бог Каэссар редко открывается перед людьми.
— Странный он, — сказал Джакомо.
— По-моему, боги все странные, — сказал Длинный Шест. — Разве у вас, эльфов, боги не странные?
