— Мужчина и муж обязан поддерживать жену и госпожу во всех ее начинаниях, строго следовать правилам, утвержденным в доме жены, повиноваться кроме жены старшей женщине в доме. Заботиться о своем теле и красоте, дабы услаждать взор госпожи.
— Достаточно! — обвала его Наставница. — Как тебя зовут?
— Усьмилат, младший сын Старшей Воительницы Оазиса Ай-Румай, Наставница… — по нашему ряду прокатился дружный вздох. Титул Наставницы всегда нужно называть полностью, но Усьмилат был настолько растерян и смущен, что, просто забыл, кто перед ним. И она его не простила.
— Я — Старшая Наставница Дагайры! Ты должен был произнести это полностью! Я отмечу твою непочтительность в характеристике. — Плечи Усьмилата задрожали, мы все чувствовали, что он с трудом сдерживает слезы. Этот урок был для нас чем-то вроде экзамена, а Усьмилат его только что провалил. Наставница тем временем продолжала, — Что с твоим голосом? Что ты блеешь как козел? Ты со своей госпожой тоже так будешь разговаривать? По-твоему она должна получать от этого удовольствие? Род Воительницы Оазиса Ай-Румай один из древнейших и прославленнейших в Дагайре! Но это не повод доводить свое образование до состояния низших животных! Я передам вашим наставницам распоряжение о твоем наказании и изменении твоей программы обучения. Чтобы ты больше времени уделял урокам почтительности и риторики!
Усьмилат был раздавлен.
Следующим был Тульчинизз. Наставница пристально оглядела его. Туль стоял расслабленно, он умел сосредотачиваться и не паниковать без достаточного повода. Руки по швам, глаза в пол.
— Хм, — протянула Старшая Наставница Дагайры, — Неплохо, неплохо! Одет несколько странновато, но это поправимо. В умелых женских руках. Надо бы проверить, насколько умелы твои руки. Иди туда, — она повелительно махнула рукой в противоположный угол зала, где располагалась зона отдыха, — и приготовь к подаче на стол фрукты. Фрукты в большой корзине!
Тульчинизз с готовностью подчинился.
На меня Наставница не обратила особого внимания, я стоял, как предписано, и ничем не выделялся. Поэтому она просто подняла меня за подбородок, посмотрела в глаза и одним словом 'Чай!' отправила к Тульчиниззу. Я еле сдержался, чтобы не рвануть бегом, а как положено плавно прошествовал к месту исполнения поручения. Но, как оказалось, радовался я рано.
Ночевали мы в одном из королевских охотничьих замков, в Грире. Для этого пришлось свернуть с дороги, потому что замок располагался в стороне от тракта. Хотя замок, это, конечно, так — одно название! Скорее уж небольшой бревенчатый дом.
Снег уже сошел, лужайка за частоколом была покрыта свежей травой, дом выглядел добротным и обжитым, а на широко распахнутых окнах хозяйственно мотались белые занавески. Я невольно улыбнулась. Хорошо, когда есть место, где тебя всегда ждут!
В замке я бывала часто, особенно летом, когда отцу удавалось отвоевать у министерш мое право на каникулы. Поэтому в нем постоянно жили управляющая, три слуги и огородница, которой удавалось не только кормить нас свежими овощами, но и существенно облагораживать территорию.
Пока Арисса расседлывала лошадей, а папа прошел в дом переговорить со слугами, я отправилась навестить местную оружейницу Анарду. Мы давно звали ее переехать в столицу, но она считала, что изготовление оружия — это творчество, для которого нужна спокойная обстановка и предпочитала жить здесь. С одной стороны это было даже хорошо, потому что у меня всегда был повод приезжать в замок как можно чаще, а с другой плохо, потому что такие прихоти у меня возникали всегда несвоевременно, а выманить меня обратно в столицу, когда я начинала плотно общаться с Анардой, было довольно сложно.
Причиной была наша общая страсть к оружию. Да, мне не дано было от природы стать великой воительницей, но красоту клинка я ценила. И лет до пятнадцати даже коллекционировала. Потом, правда, передала свои клинки в столичную военную академию, потому что стало элементарно не хватать места, и я поняла, что не могу ко всем клинкам относится одинаково трепетно. Для того, чтобы оно стало для меня ценным мне нужно было посвятить ему определенное время, тренироваться с ним, ухаживать за ним, как за мужчиной. А, учитывая то, что к боевым искусствам я относилась с прохладцей, количество клинков, удостоившихся моего внимания, было ограниченным. Поэтому сейчас все мое холодное оружие спокойно размещалось на одной из стен моих покоев, а группы девочек из военной академии имели возможность тренироваться тем оружием, которое я успела собрать за несколько лет и которое грудами лежало в запасниках академии.
Оружейницей мне тоже не дано было стать. Потому как телосложение не позволяло долго орудовать кузнечным молотом, а без должной практики и усилий выковать нечто удобоваримое я даже не пыталась. Однако мне удалось наладить с Анардой вполне взаимовыгодное сотрудничество. Я стала рисовать, а она воплощала мои бумажные идеи в жизнь. В итоге, один из наших совместных мечей даже уехал в Тхар в подарок княгине, после чего переговоры о таможенных пошлинах стали просто формальностью. Ведь в мире женщин, главное — взаимоуважение!
Анарду я нашла в кузне. Она была крупной и веселой женщиной. Едва увидев меня она отложила молот и сжала в объятиях до хруста костей.
— Арррье! Умница, что приехала. Только тебя что-то давно не было.
— Да меня зимой министерши совсем загоняли, скоро коронация, в срочном порядке догонялась знаниями, и вот… эээ… догналась.
— Ну, раз ты здесь, то сегодня так уж и быть выделю тебе свободный вечер, а завтра давай приходи, у меня есть несколько идей, будем думать.
— Нет, — с грустью ответила я, — завтра уже никак, уезжаю.
Анарда быстро и пытливо взглянула на меня.
— Дагайра?
— Да.
Вот за что я ценю женщин, так это за то, что они совершенно нелюбопытны, в отличие от мужчин! Если бы на месте Анарды был мужчина, он бы не преминул выведать все о моем путешествии, а она промолчала, потому что понимала, что я не расположена особо распространяться на эту тему. Что говорить о том, чего еще нет! И так уже пол-столицы в курсе. А вдруг у меня не получится? Я, конечно, старалась гнать от себя эти мысли, но они непослушно топтались на заднем плане. И каждый лишний свидетель моей решимости меня ее лишал.
Следующим в строю воспитанников стоял Кольдранаак. Выглядел он сегодня великолепно. Его густые пепельные волосы был заплетены в сложную косу, черная безрукавка и шаровары подчеркивали аристократическую бледность кожи и глубину взгляда его огромных глаз, когда Старшая Наставница Дагайры заставила его посмотреть на нее. Его запястья охватывали парные браслеты из черненого серебра, а на груди сиял хрустальной каплей небольшой кулон.
— Ах! Какой красивый мальчик! — Старшая Наставница довольно бесцеремонно разглядывала его, — ну-ка поговори со мной, расскажи, чему тебя учат в Оазисе!
Коль послушно начал перечислять.
— Нам преподаются различные науки и искусства, кроме боевых. Поскольку я приписан к сектору благородных, то кроме домоводства и уроков мастерства нам преподают математику, астрономию, поэзию, музыку, танцы, историю, географию.
— Хорошо, а какой из перечисленных предметов является твоим любимым?
— Я люблю поэзию, музыку, танцы.
— То есть искусство?!
— Да, Старшая Наставница Дагайры.
Чем-то Кольдранаак заинтересовал Аминтот. Поскольку она продолжала спокойно с ним беседовать, я даже заметил, как в его глазах зажегся интерес. Что ни говори, собеседницей она была грамотной, а мы не привыкли, что нас кто-то слушает.
Тульчинизз уверенно и профессионально нарезал фрукты, создавая композицию для подачи на стол. А я уже подогрел воды и теперь грел глиняный чайник, чтобы заварить чай по собственному рецепту,
