будь добра, убери, пожалуйста, эту гадость!
Я нашла две палки, сгребла ими останки несчастной мышки и отнесла подальше, пока отец шумно переводил дух.
Вышла луна, пора было прощаться. И отец решил дать последнее напутствие.
— Арье, по моим прикидкам идти недалеко, и экипирована ты, в принципе, неплохо, — я хмыкнула, потому что по моим прикидкам, даже очень хорошо. Как представлю, что это все на себе тащить! — В Оазисе тебе должны показать драконов того сектора, который ты выберешь. Лучше выбирай средний. Шансов больше.
— Папа, а ты в каком секторе учился?
— Я был в среднем, — с гордостью произнес папа, — у моей матери не было много денег для того, чтобы дать мне образование. Но, поскольку я был красивым и мужественным, меня представили твоей матери среди благородных.
— Конечно, ты у меня самый красивый! — папа зарделся, он до сих пор любил комплименты.
— Так вот, Арье, не отвлекайся, придешь, представишься наставницам, сходишь на смотрины, выберешь дракона, а дальше… Ну, не знаю, смотри по ситуации. Но я в тебя верю! И насчет обратной дороги. У тебя там есть свисток…
Я порылась в сумке.
— Вот этот? — простая жестяная свистулька.
— Да. Я попросил Министершу волшебства зачаровать его на вызов. Ты сможешь послать мне сигнал, как только совершишь свой подвиг. И я за вами прилечу.
— Как же ты ее уговорил?
— Я сказал, что смерть наследницы хуже, чем ее позор, о котором, кстати, никто и не узнает, если мы не расскажем, — и папа хитро оскалился всей пастью.
— Я тебя очень люблю, папа!
— Да, Арье, и последнее. Оденься поэффектнее, они все будут смотреть на твое прибытие с балконов! Я знаю, сам так делал!
Я обняла его, потом подхватила свою сумку и потопала прочь по залитой светом луны пустыне. А отец сидел на песке и вытирал украдкой слезы бежавшие по его морде кончиком хвоста. Да, драконы чувствительны, мне говорили…
Пока я одевался, я думал о том, что знал про Тхар. Это государство вызывало у меня невольную симпатию. Если бы Харитта не была вольным государством с мужскими кораблями, то я бы мечтал о том, чтобы попасть в Тхар. Хотя информация, которая содержалась в наших учебниках, была тщательно выверена, но некоторые объективные характеристики, как считалось, вроде бы не должны были на нас влиять. Тхар был одним из самых преуспевающих государств нашего мира. Местные воительницы возвели воинское искусство в ранг общегосударственного хобби и подняли его на недосягаемый уровень. А я, после общения с Каваат, тяготел к профессионализму в чем бы то ни было. Кроме того, в Тхаре была развита наука, и, насколько мне было известно, в нее вкладывались огромные деньги. Многие новшества в Дагайре были родом из Тхара, потому что вдобавок ко всем прочим достоинствам они не чванились, а охотно делились с соседями. Этакое снисхождение старшего брата по отношению к двум младшим сестрам — Аэрте и Дагайре.
Нам с Кольдранааком довольно долго пришлось ждать Тульчинизза. Это было странно. Потому как, обычно он пренебрегал мужским правом на опоздания, тем более по отношению к друзьям. Но когда мы уже собирались его вытаскивать из башни насильно, он появился, безупречно одетый, хотя и с хмурым выражением лица. Зато Коль был взбудоражен и активен за всех и задал высокий темп, поэтому к главной площади Оазиса мы подошли быстро.
Гостей Оазиса селили в гостинице, рядом с которой находился сад. В саду торговали напитками и фруктами. Мы расположились в одной из центральных беседок, откуда открывался прекрасный обзор практически по всему периметру. Поскольку было еще рано, и многие воспитанники не были осведомлены о прибытии гостьи, кроме нас в саду почти никого не было, если не считать расслабляющихся после ночной смены воительниц. Коль, который не мог усидеть на месте, отправился выяснить там ли мы сидим. У него был опыт общения со всеми стражницами Гвардии Дагайры, которые несли в Оазисе службу по охране и с местными горничными. Поэтому можно было не сомневаться, княжну, если она не испарилась при въезде в ворота, мы сегодня точно увидим.
Пока не было Кольдранаака, я попытался разговорить Туля, потому что его поведение выходило далеко за рамки обычного.
— Туль, что происходит? Ты сам не свой.
— Да все нормально. Просто как же не вовремя!
— Что именно? Ты о чем?
— Знаешь, Лель… Я сам себя не понимаю. И, честно говоря, несколько выбит из колеи. Я не ожидал… — и он замолчал, словно пытаясь проанализировать свое состояние.
— Не молчи. Что не так?
— Понимаешь, Лель, я ведь ее знаю.
— Эту? Ради которой мы тут сидим?
Тульчинизз облокотился на стол, закрыл глаза и потер пальцами виски.
— Да, ее. Не знаю, как ее зовут. Но я ее видел.
— Во сне что ли? — я чуть не рассмеялся. Слишком необычная ситуация. Сидим с Тулем и в отсутствие Коля разговариваем о женщинах.
— Нет, еще до моего приезда в Оазис. Когда мне было шесть лет.
— Ого! И ты до сих пор ее помнишь? Да и вообще, как ты ее узнал? Мы же видели ее мельком. Три минуты с балкона!
— Ооо! Лель! Я никогда не думал, что такое в принципе возможно, но я ее почувствовал. Причем знаешь, до того момента, как я ее увидел, я даже не вспоминал о нашей встрече.
— Хм! Даже так… А где ты ее видел?
— Там, где я жил до Оазиса, если ты помнишь, я тут с семи лет.
— Так, ребята, — к нам подлетел Коль, — она здесь. Сняла всю мансарду! Сейчас устраивается, скоро пойдет к наставницам по поводу испытаний. Так что она точно за мужем. А вы чего такие серьезные?
— Да вот… — я сделал эффектную паузу. — Тульчинизз говорит, что знаком с твоей княжной.
— Ничего себе! — воодушевился Коль. — Рассказывай!
И Туль рассказал.
— До семи лет я жил в Оазисе Ай-Румай. Моей матерью была Главная Волшебница Оазиса. Она была странной по отношению к мужчинам и любила своего мужа, моего отца. Я был единственным ребенком, и до семи лет жил вполне счастливо. Мой род был богатым, а отношение со стороны родителей, хотя и не было особенно теплым, но, по крайней мере, мне очень многое дозволялось. Меня даже не лишили способностей. И я вполне успешно ими пользовался, поскольку и мать и отец меня учили. Это было им действительно интересно…
Мы с Колем переглянулись. Мужчинам-драконам с рождения блокировали магию, ну, если она у них была. Когда они становились мужьями, жене дозволялось ее активировать. В Оазисе заклинание-ключ прилагалось к характеристике мужчины-дракона. Но насколько мы знали, его практически никогда не активировали. Потому что нет ничего хуже необученного мага, особенно если женщина не уверена в его беспрекословном подчинении. Мы с Колем имели весьма смутное представление о своих способностях, если они в принципе у нас были. А Туль, как выяснилось, был магом. И его даже учили.
— Мне нравилось мое волшебство. Я был ребенком, и оно было во многом завязано на моих ощущениях. На моем восприятии мира. В каком-то смысле я всегда был мечтателем.
— Да? — удивился я. — А мне казалось, что мечтатель у нас Коль.
Тульчинизз улыбнулся.
— Если ты о женщинах, то да, тут мне до него далеко. Я же мечтал о познании. И в детстве я пытался постичь суть явлений. Например, наколдовал снег, которого в Ай-Румай никогда не видели. И у меня даже получилось, хотя поначалу было сложно его себе представить. А потом радугу. В Дагайре не бывает радуг,
