всё-таки — самоубийство? И вы представьте, что Вера Максимовна…
— Ни в коем случае! Чтобы Верочка… Геннадий Ильич, а чего-нибудь другого посоветовать вы не можете?
— Другого? Держать её на снотворном? А может быть — на наркотиках? Не глупите, Фёдор Степанович! Рабыня она или не рабыня? Я не о положении Веры Максимовны у вас! У вас — ясно! Но, чёрт возьми, она же прошла бутовскую школу! Очень суровую! А это, знаете ли, не ваши детские игры 'в наказание' — когда немножечко ремешком по попке! Прошла, заметьте себе, добровольно! Значит, в ней есть что-то влекущее не только к лишениям, унижениям и страданиям, но даже и к отказу от собственной личности! А вы: ах, Верочку в цепи — как можно? Можно, Фёдор Степанович! Если, разумеется, она вам действительно дорога!
Гронскому, хозяину Ковальчук, дозвониться не удалось. Он вместе со своей невольницей (по совместительству — секретаршей) находился где-то на Западе: точнее в его офисе или не знали, или не захотели сказать.
И совсем уже не повезло с двумя, уехавшими из города — их следы терялись в Москве. Подавать же в розыск на основании фантастических гипотез… Геннадий Ильич, не желая становиться клоуном в масштабе всего российского уголовного розыска, утешился тем, что вряд ли они узнают о смерти Бутова и, стало быть, не учинят с собой чего-нибудь непоправимого.
Затратив на телефонные разговоры около получаса, Брызгалов поспешил в Зареченское отделение милиции — где находился задержанный на месте происшествия шофёр. Конечно, можно было попросить доставить задержанного к себе, но майору не хотелось заострять его внимание на случившемся наезде. Эта предосторожность оказалась излишней: ничего нового к своим прежним показаниям Евсиков добавить не смог. И вообще, всё, интересующее Геннадия Ильича, содержалось в одной, от частого повторения обезличившейся до штампа фразе: 'Иду, бля, под шестьдесят, на зелёный, а она, бля, на проезжую часть, из-за дерева, мне же не видно, бля, я по тормозам, открываю дверцу и к ней, а она, бля, лежит, крови не видно, но чую — мёртвая, ну, люди вокруг, ГАИ, скорая, а я, бля, не пил со вчерашнего дня, Богом клянусь, не пил'.
Младший лейтенант и сержант ГАИ, вызванные на место происшествия, в основном подтвердили показания Евсикова. Да, по опросам свидетелей, потерпевшая действительно неожиданно выскочила на проезжую часть. А вот откуда она взялась — из группы пешеходов, дожидающихся зелёного света, с автобусной остановки или из скверика — этого никто не заметил. На вопрос майора, могла ли Олудина намеренно броситься под машину, гаишники переглянулись, поморщили лбы и дружно заявили, что с этой точки зрения они происшествие не рассматривали. Хотя, наверно, если бы она бросилась под машину, свидетели что-нибудь да заметили бы.
Всё, собственно: рассуждения гаишников о длине тормозного пути и о наличии или отсутствии в крови Евсикова алкоголя Брызгалова не интересовали — на мучающие его вопросы эти умные рассуждения заведомо не могли пролить ни капли света.
Вернувшись к себе и пораньше отпустив Зиночку, (будто бы в виде компенсации за вчерашнюю небольшую задержку, но в действительности, чтобы, не отвлекаясь, засесть за компьютер) Геннадий Ильич прежде всего поставил на плитку чайник — ему сегодня не обойтись без крепкого цейлонского чая. Затем достал из папки список с фамилиями… Сазонов Денис Викторович… с какой стати флейтист попал во главу этого списка?.. И Пушкарёв, и Алла Анатольевна упомянули о нём будто бы невзначай — но ведь упомянули… почему? Зная, что музыкант неизбежно попадёт в поле зрения, подстраховались заранее? Подстраховались — от чего?
Брызгалов понимал, что продолжает идти длинным кружным путём, сердился на себя, но, не видя выхода на прямую дорогу, продолжал двигаться по старой. В самом деле, 'классика', с её 'кому это выгодно', хороша в теории — а на практике?.. Жене? Другу? Партнёрам по бизнесу?
Итак, по порядку: Алла Анатольевна — властная, самоуверенная, прекрасно умеющая контролировать свои чувства — её мотивы? Всё финансовое, видимо, отпадает: дочь Кузнецова вряд ли могла нуждаться в деньгах до такой степени, чтобы пойти на убийство мужа. Ревность? Но заранее спланированное убийство из ревности — да ещё с привлечением киллера! — годится, разве что, для мелодрамы. И потом… чего уж, Алла Анатольевна, экстравагантное увлечение мужа тебе, в конечном счёте, пришлось по сердцу! Недаром с девяносто шестого года почти безвыездно проживаешь в Дубках! Как же: недостаточно хорошо владею плёткой — скромничаешь, Алла Анатольевна! Твоя секретарша на сей счёт явно другого мнения! Нет, с какой стороны ни глянь, а убивать Игоря Олеговича у тебя не было никаких резонов…
Яновский? Друг-соперник… а здесь что? Зависть? Обида? Опять-таки — ревность?.. Нет, с ревностью поосторожнее — прибережём её для сочинительниц любовных романов. Верней, не саму ревность: она, как ни крути, факт, если даже Барсик — и то… но тщательно подготовленное убийство на этой почве… я о таких что-то ни разу не слышал… ладно, господин Яновский, до завтра! Надеюсь, на похоронах мы познакомимся. И побеседуем. Хотя, конечно, собеседником ты будешь завтра аховым. Впрочем… возможно, как раз таким, какой мне очень даже удобен! Итак — до завтра… нет, погоди, предварительное знакомство мы, пожалуй, сведём сейчас!
Информации о Яновском — благодаря стараниям прокурора в девяносто восьмом году — компьютер выдал с избытком. Где родился, кто папа с мамой, успехи в учёбе, увлечения — скрипка оказывается для Андрея Игоревича была не просто хобби, он таки закончил детскую музыкальную школу. И ещё что-то физико-математическое — участие на соответствующих олимпиадах в семьдесят четвёртом и семьдесят пятом годах. Причём: в семьдесят четвёртом — второе место. А почему тогда поступил в наш местный Радиотехнический? Почему не в Москву? Не в Физтех или не на мехмат МГУ? Папа-то — всё-таки Первый Секретарь Райкома! — отчего же не порадел? Или самому не захотелось перенапрягаться? И далее, Андрей Игоревич… после института работа в КБ, быстрое продвижение по службе — через два года начальник отдела — и… трах-тарарах! 'Уволить за аморальное поведение'! В восемьдесят пятом 'папенькиного сынка' уволить за аморальное поведение — это что же надо такое выкинуть? Или совратить глубоко несовершеннолетнюю, или… вот именно! Ты, оказывается, Андрей Игоревич, умеешь любить не только женщин… как, небось, в девяносто восьмом сожалел товарищ Люмбаго, что в восемьдесят пятом сам же тебя 'отмазывал'? А ты его в девяносто восьмом 'отблагодарил' по полной программе — что называется, 'от' и 'до'! Давая свидетельские показания, уметь так вежливо издеваться — да, господин Яновский, одарён ты очень разносторонне! Неудивительно, что прокурор не поленился все данные о тебе поместить в компьютер — подверстав к делу Бутова… А вот здесь неувязочка. Стоп…
Всматриваясь в выведенный на дисплее текст, Геннадий Ильич глубоко задумался. Всё, бывшее с Яновским прежде, не противоречило общей картине: разносторонне одарённый, весьма легкомысленный, беспечно, в окружении друзей и женщин, шагающий по жизни баловень судьбы и — на тебе! В июле девяносто восьмого он своими показаниями блестяще защищает друга, а уже в октябре этот самый друг отстраняет его от дела!
В поисках дополнительной информации пальцы Брызгалова забегали по клавиатуре — тщетно. После закрытия — за отсутствием состава преступления — бутовского дела, материалы, собираемые прокурором, касались уже только Игоря Олеговича и его рабынь. Видимо, формулировка 'за отсутствием состава преступления' оказалась невыносимой для профессиональной гордости товарища Люмбаго: как же, есть откровенный рабовладелец — и нет преступления! А тот немаловажный штрих, что в рабство к Бутову женщины шли добровольно, для прокурорского правосознания, вероятно, ничего не значил. А если и значил, то — в минусе. Ибо добровольное рабство в глазах Люмбаго являлось, скорее всего, злой карикатурой на освящённое авторитетом многовековых предрассудков рабство государственное. Отнюдь — не добровольное.
Исчерпав информацию, собранную прокурором, Геннадий Ильич решил зайти на другой сайт. Деловая активность по данным налоговой инспекции — наверняка лишь верхушка айсберга, но всё же…
… всё же, кроме того, что в июле, августе и сентябре девяносто восьмого, фактически замещая затерроризированного прокурором друга, Яновский 'блестяще' запутал и производственную, и коммерческую деятельность фирмы 'Лотос', майор ничего не понял… невесть откуда выплывшие копеечные географические карты и глобусы — чушь собачья! Если исходить только из этой информации, то Яновскому, как бизнесмену, у Пушкарёва были все основания поставить ноль! Да и то — много! А если — не только из
