Кристя внимательно пригляделась к тому месту, откуда ноги растут, и авторитетно заявила:
— Прочно держатся! Даже ни капельки не надорваны!
— А что мы будем делать, если лодка отплывёт на середину? — забеспокоился Андрейка.
— Не отплывёт! — заверил его Здись и, как старый морской волк, избороздивший все моря и океаны, добавил со знанием дела: — Стоит на остром мече — шверте.
— А какой это меч?
— Вон тот, — Данка показал на металлическую пластину, выкрашенную в красный цвет и виднеющуюся в середине нижней части яхты. — Он врезался в дно и не пустит лодку.
— А почему он так называется?
— Потому что может отсечь пальцы…
— Ааа… — Андрейка слегка попятился. — И не пустит?
— Нет.
— Ну, тогда поплывём куда-нибудь далеко-далеко.
— Поплывём! Поплывём! — дружно согласились все.
— Я буду капитаном и рулевым, — заявил Здись, но, видя, что Данка намерена бороться за право занимать руководящий пост на корабле, добавил торжественным тоном: — Заклинаю, направляю, молоком всё заливаю…
Трудно бороться против могущества заклятия, но и уступать не хочется.
— Тогда я буду женой капитана, — приняла решение Данка. — Я быстро приготовлю тебе обед и, когда ты пойдёшь есть, буду вместо тебя вести корабль.
— А я? — плаксиво пропищала Кристя.
— Ты будешь вперёдсмотрящим, — «жена капитана» командовала, как заправский генерал. — Встанешь на носу и обо всём, что заметишь, немедленно доложишь.
— А если я ничего не замечу?
— То всё равно крикнешь: «Буй с правого борта!» или: «Прямо по курсу — плоты». Хорошо?
— Хорошо. Но руль я тоже подержу?
— Подержишь, — уступила Данка. — Недолго.
— А я буду ловить жуков, — и Андрейка сунул в воду длинную палку, найденную на дне «корабля».
— Так ведь жуки-то не плавают по воде! — возмутился Здись.
— Если бросишь их в воду, — так плавают…
Юный капитан «Сарданапала» решил не участвовать больше в словесной перепалке, махнул рукой и, стараясь придать своему голосу твёрдость, приказал:
— Приготовить фок для установки на место!
— Есть приготовить фок для установки на место! — в один голос ответили Данка и Кристя, вскочив на переднюю палубу и старательно, чтобы не спутать последовательность, начали застёгивать карабины на стальном тросе, связывающем верхушку мачты с носом швербота.
— Знаешь, как он называется, этот трос? — продолжала экзаменовать Данка.
— Штаг.
— А верхушка мачты?
— Топ.
— А тот вон трос, который мы прицепили к парусу, чтобы поднять его вверх?
— Фал.
— Хорошо, — кивнула головой Данка и, продолжая играть роль жены капитана, добавила: — Я скажу мужу, чтобы он назначил тебя старшим матросом… Фок к установке на место готов! — громко крикнула она.
— Фок — ставь! — скомандовал Здись. Ему уже надоело в бездействии сидеть у руля, и он сам вскочил, чтобы помочь.
Три пары нетерпеливых рук натянули фал, и треугольный парус с лёгким шелестом побежал кверху, распрямился и заиграл в солнечных лучах.
— Привяжи здесь, чтобы не опал, — распорядилась Данка.
— Говорят — заклинивай, — поправила Кристя.
— Так говорят, но если станешь умничать, то не будешь больше старшим матросом.
— Что за болтовня на палубе?! — подал свой капитанский голос Здись. — Мы уже плывём под парусами. Все по местам!..
Ребята расселись кто где, утомлённые вознёй с парусом и зноем. Тень, от борта узкой полосой ложилась на дно бота, от которого несло сыростью. Данка вытянулась на скамейке, подсунув под голову пробковый спасательный пояс. Из-под прищуренных век она глядела на верхушку мачты, на верхний угол фока и на небо, по которому медленно плыл осколок не расплавленного солнцем облака.
— Если смотреть вот так вверх, — не торопясь, цедила она слова, — то кажется, будто мы и в самом деле плывём… Как бы мне хотелось, очень хотелось поплыть куда-нибудь в далёкие-далёкие моря, повидать такие страны, в которых всё по-другому… По-другому и необыкновенно…
Кристя наклонилась к ней.
— Я бы тоже хотела, да никто нас не пустит, пока мы маленькие. А впрочем, скажи: разве вчера ночью не было ничего удивительного и интересного?
— Интересного? Было! Но, однако, разве это всё правда? Разве всё это нам не причудилось?
Здись вынул из кармана свой складной ножик с деревянной ручкой, раскрыл его и положил на ладони. Остаток лезвия искрился на месте перелома. Девочки в молчании смотрели на Здися. Наконец Данка взяла нож, поцарапала его ногтем и без слов вернула мальчику.
Андрейку, сидевшего у другого борта и ловившего палкой жуков, обеспокоила воцарившаяся вдруг тишина.
— Что вы там делаете? Скажите, куда мы плывём?
— Наверное, на остров, который называется Могилой… — в задумчивости ответила Данка.
— А там есть жуки?
— Там — Клад, — быстро пояснила Кристя.
— Какой?
— Тройной.
— Тройной Клад? Что это значит?
Девочки и Здись вопросительно переглянулись.
— Ну как, скажем ему? — зашептала Кристя.
— Он — смелый. Не боится ни лягушек, ни мышей…
— Хоть и маленький, однако парнишка ничего, вроде меня, — подтвердил Здись. — Мог бы стать Рыцарем Серебряного Щита.
— Тогда расскажем ему всё. И станет нас четверо. Хорошо?
Все утвердительно кивнули.
Андрейка вытащил из воды мокрую палку, аккуратно положил её вдоль борта и подошёл к заговорщикам.
— Вы здесь так тихо разговариваете, что ничего не слышно. Может, у вас есть конфеты?
— Нет, Андрюша, — ответила Данка. — Мы тут посоветовались между собой и вот хотим открыть тебе Великую Тайну. Только ты должен поклясться, что ни слова не скажешь взрослым.
— А почему?
— Да потому, что они не любят ни колдовства, ни сказок. С ними трудно играть, они ничего не умеют выдумывать. Наверно, когда были маленькими, так наигрались, что уже не осталось у них охоты на это… А значит, ни слова им, Андрюша! Даже заикаться не смей!
— Не заикнусь! — твёрдо пообещал мальчонка, сильно заинтересовавшись Великой Тайной.
— Дай честное пионерское.
— Он ещё не пионер. Пусть скажет так: «Клянусь своей бабушкой, что не скажу никому».
— Клянусь своей бабушкой, что ничего не скажу никому.
— А теперь поклянись и своими жучками, — шёпотом подсказала Данка.
