дрогнула. Грозно зашумели деревья над головами наших искателей сокровищ, но они, в лихорадке суеты вытаскивая из земли старый Клад, даже не расслышали этого.
— А ну — раз! Ещё — раз! — командовал Здись.
В норе что-то заскрипело ржавым голосом, и из-под земли показался край сундучка. Азор хотел было вцепиться в него зубами, но тут же отскочил разочарованный; то тёмное, что выползало из норы, было совершенно несъедобным. Пан Твардовский наклонился и за скобу вытянул на поверхность облепленный землёй сундучок.
Ребята окружили его.
— Тот самый?
— Тот самый, — ответил чародей и ударил по крышке рукоятью своей сабли.
ГЛАВА IX,
в которой экипаж «Сарданапала» борется с бурей и сорванная ветром грот-мачта обрушивается на палубу
Осыпалась с сундучка земля, отскочили корни, образовавшие на его стенках причудливые узоры. Чистым серебром засверкали металлические бока, и изнутри начал излучаться сильный, холодный свет. Он придавал лицам склонившихся над сундучком ребят и пана Твардовского зеленоватый оттенок.
— Слава богу, наконец-то у нас клад в руках, — облегчённо вздохнула Кристя.
В это время где-то над самой головой скрипнула ветка и с неё свалилась шишка.
— Слава чёрту, а не богу, — поправил Кристю Твардовский.
— Всё равно, — шепнула Данка. — Нам хватит клада по меньшей мере на год, и мы сумеем сделать много хорошего.
— Конечно, сумеем. Как эта штука открывается? — Здись протянул было руку к массивной скобе, но чародей остановил его.
— Погоди. Кому же ты хочешь здесь приказывать?
— Здесь?.. Никому. Просто хочу посмотреть, как он выглядит.
— Это потом. Внешний вид у Тройного Клада отменно скромный, но зато действие его могуче. Ох, как могуче!
— Нам тоже хочется посмотреть…
— И нам с Азором — тоже…
— Увидите! Ещё увидите! — засмеялся Твардовский. — Ведь Клад принадлежит всем нам, всем! Но я должен вас научить, как им пользоваться. Кто не овладел искусством фехтования, для того сабля опасна. А тут — целый Клад, который даёт власть над людьми! Он может вместо пользы принести горе и несчастье, как принёс их уже многим людям, которые жаждали властвовать над другими людьми.
В третий раз над деревьями пробежал ветер, встревожил безмятежную озёрную гладь, поиграл маковками сосен, посвистел в ветвях и умчался дальше.
Здись посмотрел вверх. По небу в сторону Луны плыли две хмурые тучи. Они двигались от чёрного горизонта, как парный кавалерийский разъезд.
— Позвольте нам хоть одним глазком взглянуть на Клад, — скулили девочки, пытаясь уговорить Твардовского. — Ну, на секундочку, ну, покажите, пожалуйста…
— Смотреть будем на берегу. А сейчас быстро все — в лодку! — распорядился Здись, вставая.
— Так и ты против нас? — удивилась Данка.
— Вот погляди! — Здись взял её за руку. — Ветер сменил направление. Он теперь дует как раз навстречу нам. И тучи надвигаются. Буря может застать нас на воде.
— Тогда давайте останемся здесь и спрячемся где-нибудь.
— А что скажет твой папа, когда увидит, что ни тебя, ни яхты нет? Кстати, который уже час?
— Без четверти двенадцать.
— Пошли! Может быть, ещё успеем добраться до берега. Причалим, где удастся, и вернёмся домой лесом.
Здись двинулся в путь первым, за ним — Азор и Андрей-ка, потом — пан Твардовский с сундучком и девочки.
С возвышенности, по которой уже вовсю гулял бодрый ветерок, они спустились к подножию; там ещё царило затишье. У берега, в высокой траве, было спокойно и хмуро. Все по очереди сели в бот и поставили сундучок с Кладом посредине палубы. От него продолжал исходить зеленоватый свет, отблески которого падали на парус и на тростники, тихо шелестевшие с обоих бортов яхты.
Здись молча начал поднимать шверт. Девочки помогали ему. Андрейка вставил затычку. Данка оттолкнулась веслом — и они медленно выплыли из тростниковых зарослей на открытую воду. Дело спорилось в руках искателей клада, они действовали ловко, уверенно, без лишних слов и окриков. Все понимали, что сейчас не до шуток.
— Не спускайте весь шверт, а то будет сильная качка, — сказал Здись, сидевший у руля. — Если потребуется, то вы должны обеспечить мне хороший балласт. Это касается и вас, пан Твардовский. Вы ведь среди нас самый тяжёлый.
Твардовский сидел на дне яхты, левой рукой опираясь на сундучок с Кладом. Он смотрел вверх, на небо, по которому стремительно неслись тучи и, словно лихие наездники, срубали огоньки звёзд. Услышав голос Здися, Твардовский плотно поджал под себя ноги.
— Ничего я не дам, нет у меня никакого балласта.
— Хи, хи!.. — тоненьким голоском пискнула Кристя. — Вам не надо ничего иметь. Просто когда ветер сильно накренит яхту, то нужно будет всем телом перевеситься через противоположный борт, чтобы уменьшить крен.
— Нет, нет. Я и здесь посижу. Надо стеречь Клад.
— Стеречь! — возмутился Андрейка. — Да здесь все честные люди. И Азор тоже его не съест, это не колбаса.
— Я должен стеречь, прошу прощения у ясновельможных панов, — повторил Твардовский. — Вот шапка у меня уже пропала…
Кто знает, чем бы кончились эти препирательства, если бы их не прервала команда Здися:
— Штормовая тревога!
Вершину мачты полоснул сильный порыв ветра, однако всю яхту загораживал, как корабль в хорошей гавани, гористый остров. Здись взял право руля и повёл лодку в сторону мыса. Чёрная волнистая дорожка бежала по воде следом за яхтой, а по ней уже гуляли гребни шквала, рождённые сильными ударами ветра. Возвращаться к острову, однако, было бы уже поздно: единственная дорога обратно к дому лежала теперь лишь через разбушевавшееся не на шутку озеро.
Андрейка послушно напялил на себя надутую мотоциклетную камеру и взял Азора за ошейник. Девочки надели пробковые пояса, а Здись только снял с себя ботинки, подтолкнув спасательный круг в сторону пана Твардовского.
— В случае чего — держитесь за лодку, — сказал ему Здись.
— А может, вам бесы помогут? — поинтересовалась Кристя.
— Как бы не так! Это же польские бесы. Они боятся мыла и воды. А плавать у них только двое умеют, да и то плохо, — пробурчал Твардовский. — Но разве мы в самом деле можем утонуть?
Ответить никто не успел. Как раз в эту минуту яхта выплыла из-за острова. Парус наполнился ветром, увлёк за собою мачту и мощно толкнул её вперёд. Из-под носа «Сарданапала» стремительно шмыгнули в стороны два белых усища, вода забулькала вокруг руля. В вантах и штаге засвистел ветер. Этот свист нарастал с каждой минутой, становился всё более пронзительным, а ветер всё настойчивее и сильнее
