мне руку. — Вставай. В отличие от Люциуса, я ничего не чувствую, кроме зверского голода. А уж ты-то точно голоден. Из нас четверых червячка успел только Тисс заморить. Вставай быстрей.
— Сейчас отдышусь — сам встану.
Тисс, сидевший у Люциуса на руках, отозвался коротким мырканьем, отчётливо недовольным: то ли не понравилось, что его добычу с каким-то червячком сравнили, то ли — что оклеветали. Он же никого не морил. Добычу прикончил в честной схватке.
— Поесть мы всегда успеем. Где Чан — можешь определить?
— Идёт по улице.
— У неё есть что-нибудь примечательное?
Ледяной Джин слепо смотрел на перила лестницы, рядом с которой стоял. То, что точно не смотрит на лестницу, подсказывали его глаза: отсутствующие, немигающие, хотя тени на перилах хаотично вздрагивали. Свет постоянно менялся: подлетали аэротакси, сверху опять взрывались салюты и фейерверки.
— Справа от дороги небольшой канал, — сказал наконец Ледяной Джин, и его глаза ожили в настоящее. — Много гондол и просто лодок. Даже катера есть.
— Понял. Венецианская улица.
— Далеко отсюда?
— На аэротакси минут пятнадцать, в зависимости от движения на воздушных трассах. Стоянка у нас над головами, так что транспорт искать не придётся.
— Андрей, можешь идти?
— Могу.
Я забрал Тисса у Люциуса и пошёл к лестнице.
Свободное аэротакси нашли не сразу. Меня оставили на скамейке — почему-то ребята решили: мне надо обязательно отдохнуть, но оставили с условием, что я им потом расскажу, как именно с помощью Мангуста мы вышли из отеля. Наш хозяин с меня обещания молчать не брал, так что я легко согласился на это... Я сидел, гладил Тисса и размышлял о происходящем и происходившем. Странные слова Люциуса о том, что к нам подкрадываются со всех сторон, откликнулись в моей душе неожиданно. У меня было другое ощущение — что на нас что-то опускается. Причём, что-то такое, что не даёт сбежать, пока мы не выполним предназначения. Вот только какого?
Какой же силищей обладал Мангуст, если он смог буквально одним шёпотом создать... Проблема в том, что я даже не знал, как назвать то действо, которое произошло со мной. Если Мангуст меня загипнотизировал, то непонятно, откуда у меня появились крылья. Хотя под гипнозом человеку можно внушить очень многое. Но когда человеку на сцене гипнотизёр говорит, что в руках у него в пустых ладонях лежит сочное яблоко, то этот фрукт видит только сам загипнотизированный. Зрители из зала видят всё те же пустые ладони. А Мангуст сделал невероятное. Я видел крылья. Ребята — нет. Но эти крылья скрыли и меня, и ребят от посторонних взглядов, превратили нас в невидимок. Так что это?.. Придётся озадачить этим вопросом ребят.
С другой стороны, размышлял я, Мангуст ведь не откажется объяснить, каким образом он всё это проделал? Ведь потом мы вообще забудем обо всём...
Нечестно... Несмотря ни на что, мне не хотелось бы забывать мою нынешнюю работу... Я улыбнулся. В такой компании мне ещё не приходилось работать.
Звякнул триди.
— Андрей, иди в нашу сторону, никуда не сворачивая от скамеек. Мы на краю стоянки, но далековато. Не заблудишься — сразу нас увидишь.
Найти ребят оказалось проще простого. Минуты две шёл вперёд, пока не увидел Ледяного Джина. Люциус уже сидел в машине. Я присоединился к нему, и ведун, севший рядом с водителем, велел:
— Венецианская, ресторан «Лазурные небеса».
— Ресторан? — удивился я.
— Джин только что посмотрел — Чану надоело идти по улице, и он тоже нашёл аэротакси, — тихо сказал Люциус. — Назвал адрес. Так что в ресторан мы прибудем почти одновременно с ним.
— Зеркало у него?
— Не знаем. Скорее всего. Только он о Зеркале не думает. Или все мысли о нём блокированы. Так считает Джин.
Мы замолчали. Дома ярких улиц быстро пролетали мимо нас. Потрескивание салютов, гудение машин снизу и наверху. Свежий, немного влажный, даже скорее — какой-то сырой воздух... «Мысли блокированы, — опять думал я. — А сам Чан об этом знает? Кто блокировал его мысли — он сам, или кто-то со стороны?»
Сделав мягкий вираж, аэротакси втиснулось между двумя машинами на стоянке при ресторане. Ледяной Джин расплатился карточкой, и мы вышли.
Ресторан «Лазурные небеса», как выяснилось, назвали не за то, что он располагался на верхних этажах. Будучи открытым, он имел по краям посадочно-стартовые площадки для летающих на искусственных крыльях. Видимо, эта его особенность привлекала посетителей не меньше, чем вкусные блюда.
Пока мы шли по залу, сопровождаемые официантом, к свободным местам, несколько раз видели: посетители то и дело встают и подходят к площадкам — восторженно поахать-охать на смельчаков, взмывающих в небо.
Кажется, только Люциус не обращал внимания на летунов.
— Чан... — сказал он обыденно, когда мы сели. — Слева от нас. Ведём себя спокойно. Он о нас не знает
