офисе сайта, для которого писал статьи на спортивные темы и который находился в цокольном этаже. Они познакомились после того, как их здание обошло электронное письмо, в котором спрашивалось, не желает ли кто вступить в любительскую футбольную команду. Футбольная команда так и не материализовалась, но несколько человек со всего здания все-таки собирались летом, чтобы просто попинать мячик в парке, а потом вместе покашлять и выпить по паре пива.
Сэм и Габ пошли дальше и стали встречаться каждый вторник. Они не очень хорошо знали друг друга, но это не имело значения. Они вместе выпивали и смеялись над парнем по имени Барри, который играл в футбол в майке с гастролей Фила Коллинза.[21] И, что гораздо важнее, они оба болели за «Челси», а это означало, что они могут болтать друг с другом по четыре-пять часов напролет, не испытывая скуки.
Вечеринки, устраиваемые в баре, живут по тем же законам, что и любые другие вечеринки: в первый час все присматриваются друг к другу, смачивая горло водкой и бутылочным пивом и разговаривая о всякой ерунде с теми, кого знают. Это немного напоминает первые пять кругов забега на десять тысяч метров: ведется не слишком активная борьба за лучшую позицию, спортсмены находят свой ритм, затем настраиваются на долгий бег, который завершится неминуемым спуртом перед самым финишем.
Неизбежно в компании оказывается кто-то, кто сходит с дистанции слишком быстро. В данном случае это была младшая сестра Иззи, Мойра, которая сразу же стремительно вырвалась вперед. Бегущая позади плотная группа более опытных спортсменов пропустила ее и продолжила бег в умеренном темпе. Соответственно, Мойра выбыла из состязаний уже на двенадцатом круге. Говоря иными словами, ее стошнило на пол и на ее собственную бархатную блузу от Николь Фархи,[22] после чего старшая сестра уже в четверть одиннадцатого посадила ее в такси и отправила домой.
Габриель был высокий, с полными губами и темными волосами. Семь лет назад он мог похвастаться впечатляющей челкой, но уже тогда было ясно, что его волосы готовы расстаться с хозяином, а некоторые уже успели дезертировать. В целом, однако же, он был весьма интересный мужчина, на которого хорошо ложится загар и который умеет себя подать. Его тело словно говорило: «А по вечерам я хожу в фитнес- клуб». Когда ему едва перевалило за двадцать, ему пришло на ум скопировать походку с Джеймса Коберна[23] в «Великолепной семерке», и он путем длительных упражнений достиг желаемого результата. Габриель считал, что каждый человек должен сам выбирать себе походку, а не ковылять как придется. Он верил, что способность мужчины самому решать, как он будет ходить, как раз и отличает его от человекообразных обезьян, — это и еще, разумеется, наличие брюк. Он был — во всяком случае, в те давние времена — человеком, который размышляет о подобных вещах, лежа ночью в постели, и приберегает умения для таких выходов в свет, как вечеринка Иззи… хотя ему и казалось, что он никогда, никогда не воспользуется своими умениями.
Элли и Габриель заговорили в первый раз около десяти вечера. Их внимание, как и внимание многих других, привлекла к себе Мойра, чьи взъерошенные каштановые волосы начали все чаще попадать в кувшин с пинья-коладой. Ее уже подташнивало, и она разрывалась между двумя вполне естественными в ее состоянии желаниями: уснуть и спеть песню «Dancing Queen».[24] Бедная Мойра сидела, закрыв глаза и уронив свою хорошенькую головку на круглый металлический столик, и у нее в мозгу звучал голос, который слышала одна она: «Сегодня я, Мэтью, буду Агнетой».[25] И бедная Мойра высоким голосом звезды диско принялась напевать что-то невнятное, отважно скрывая тот факт, что из всей песни, кроме слов «танцующая» и «королева», не помнит ничего.
Элли и Иззи направились к Мойре. Они были с ней нежны и заботливы, но вместе с тем относились к ней несколько покровительственно. Сэм, который в это время как раз беседовал с Габриелем и Руудом Гуллитом,[26] оглянулся и произнес:
— О Мойра.
Потом он подошел поближе к ее столику, а Габриель, уже давно присматривавшийся к Элли и заметивший, что она возится с подвыпившей девчонкой, водрузившей себе на голову кусочек ананаса, просто не мог не подойти вслед за ним.
Конечно, он мог бы спросить: «Вам нужна помощь?» — с тем сомнительным выражением заботы, с каким обычно произносят подобные слова. Он мог бы спросить: «В чем дело?» — и таким образом произвести впечатление совершенного идиота, который вообще никогда не бывал в барах. Вместо того, засунув руки в карманы и немного понаблюдав за тем, как Сэм помогает Иззи и Элли, пытающимся докричаться до Мойры, словно та не пьяная, а глухая, Габриель вдруг запел.
Это немедленно привлекло внимание Мойры. Она принялась отбивать такт, грохая по столу рукой, потом выкрикнула: «Dancing Queen!» — и повалилась со стула назад спиной. Но даже тогда, барахтаясь на полу и путаясь в юбке, Мойра умудрилась еще раз прокричать: «Dancing Queen!» — и улыбнуться Габриелю, после чего ее стошнило.
Когда Иззи и Сэм кинулись к ней, чтобы поднять, Элли сказала Габриелю:
— Хороший ход.
— Вот такое впечатление я произвожу на женщин. Если бы у нас с ней было свидание, я бы счел, что оно прошло на высоте.
— Даже несмотря на блевотину? — уточнила Элли.
— О да, — улыбнулся Габриель. — Это не так банально, как поцелуй на прощание.
Пока Иззи и Сэм хлопотали, вызывая такси, и искали кого-нибудь, кто смог бы проводить Мойру до дому, Габриель спросил у Элли:
— Хочешь выпить?
Элли внимательно посмотрела на Габа и осталась довольна тем, что увидела.
— Окрыленный успехом парень, певший пьяной девице, наметил себе следующую жертву, — сказала Элли с улыбкой.
Они сидели рядом и пили розовые коктейли, пока Иззи и Сэм не вернулись в бар.
Для Иззи уход ее лучшей подруги с вечеринки в обществе приятеля ее бойфренда представлял собой важное событие, своего рода апогей их женской дружбы. В особенности потому, что она не слышала о Габриеле никаких ужасных историй типа: «Его девушка порвала с ним после того, как застукала в постели со своим отцом». Однако сердце у Иззи упало, да так и не вернулось на место в течение последующих семи лет.
Между тем Сэм, посмотрев на эту потенциальную пару, сразу же оценил момент зарождения взаимного чувства, называемого любовью, и изящно отметил его, ласково шлепнув Иззи по заду, после чего кивнул в сторону Габриеля и Элли и протянул:
— Да-а-а…
Элли и Габриель обменялись телефонами, но Элли решила, что ей не следует возвращаться домой с парнем, с которым она только что познакомилась на дне рождения лучшей подруги, поскольку такое мероприятие обычно вызывает прилив эмоций. Кажется, Иззи удалось заразить ее своими сомнениями. Элли вернулась домой около двух часов ночи, усталая, но спать ей все равно не хотелось. Она была пьяна, однако не настолько, чтобы это помешало ей поставить чайник. Ровно в два часа одиннадцать минут у нее зазвонил телефон.
— Привет, — сказал Габриель.
— Привет.
— Благополучно добралась?
— Похоже на то.
Последовала долгая пауза, и Габриель наконец заговорил:
— Знаешь, я рад, что ты дала мне свой настоящий телефон. В прошлый раз, когда красивая девушка дала мне свой номер, он оказался номером круглосуточной доставки пиццы.
— Очень смешно.
— Прости.
— Приходи.
— Иду.
