что надеялась на это. И вот теперь выяснялось, что детей собираются вернуть в приемную семью.
Фиц решил биться до конца.
— Уэзерстонам не нужны эти дети, — холодно промолвил он, суровым взглядом обведя присутствующих — У них нет подхода к ним, они не умеют воспитывать их, а главное — не хотят этому учиться! Эти люди, по существу, передали малышей на попечение слуг. Все это закончилось скверно: дети убежали из дома. Неужели вы думаете, что у опекунов, пренебрегающих своими прямыми обязанностями, им будет лучше, чем в доме старшей сестры, которую они обожают? Или вы считаете, что Уэзерстон сможет лучше воспитать детей только потому, что в отличие от моей жены носит брюки?
— Факт остается фактом, милорд, — сказал Грейсон, вытирая потную лысину на макушке, — ваше влияние на малолетних детей никак не назовешь благотворным. А если учесть ваше финансовое положение, то можно сделать вывод, что у вас с женой нет средств на воспитание детей. Мой долг — обеспечить малюткам достойную жизнь и сохранить оставленное им отцом наследство.
Пирсон начал спорить с душеприказчиком, используя сложные юридические термины. Фиц слушал их, стиснув зубы.
Ему нужно было срочно найти выход из этой тупиковой ситуации. В голове его роились сотни мыслей:
— А если я передам Абигайль свои права на ее ферму? — спросил он, прерывая утомительный диалог адвокатов. — Признаете ли вы в таком случае мою супругу достойной взять на себя опеку над детьми?
— Но в этой ситуации они снова окажутся под вашим тлетворным влиянием, — возразил Грейсон, недоверчиво поглядывая на Фица, словно ждал от него какого-то подвоха.
Тот решил, что пора использовать козырную карту.
— А что, если Абигайль поселится с ними на ферме без меня?
— Но в таком случае мы вернемся к тому, с чего начали. Я уже говорил, что одинокая женщина не в состоянии правильно воспитать мальчиков.
Такой ответ не был для Фица неожиданностью. Он с небрежным видом повернулся к поверенному леди Изабеллы:
— Скажите, не могли бы вы попросить леди Белден выделить из наследства моей жены небольшую сумму для того, чтобы она могла нанять опытного наставника для детей? Речь прежде всего идет о гувернере для мальчиков.
— Если бы вы, милорд, согласились отказаться от всех претензий на приданое графини, я уверен, что леди Белден передала бы ей всю причитающуюся по завещанию сумму. Маркиза хочет только одного: чтобы ее дальняя родственница была счастлива. Но она не верит, что вы способны обеспечить ей безбедное будущее.
Фиц видел, что Квентин напрягся. Если бы граф принял это условие, то потерял бы возможность возвратить ему долг.
Фиц глубоко вздохнул, стараясь скрыть волнение. Ради счастья Абигайль он готов был отказаться от любых привилегий.
— Передайте леди Изабелле, что, по моему мнению, у нее неправильное представление о том, в чем заключается счастье ее подопечной. Тем не менее, я согласен отказаться от прав на приданое жены, за исключением суммы, необходимой на погашение моего долга лорду Квентину. Это вас устраивает?
Поверенный леди Белден заколебался. Однако, заметив на лице графа выражение непреклонной решимости, он счел за лучшее продолжить переговоры и спросил, о какой сумме идет речь. Фиц показал ему долговой вексель, и тот неохотно кивнул.
У Фица отлегло от сердца. Одна проблема была решена. Он снова повернулся к душеприказчику, от которого зависела судьба детей:
— Итак, мисс Мерриуэзер получила новый статус. Теперь она графиня, обладательница неплохого состояния. Моя жена имеет возможность нанять хороших учителей и гувернеров, а также послать детей в лучшие учебные заведения страны. Считаете ли вы возможным, сударь, передать ей на воспитание ее малолетних братьев и сестер?
— Нет, если они будут жить бок о бок с заядлым игроком, каким являетесь вы, — упрямо заявил Грейсон.
— А если моя супруга вернется вместе с детьми на отцовскую ферму? — настаивал Фиц. — Что же касается меня, то я готов жить отдельно от них до тех пор, пока не докажу вам, что являюсь добропорядочным человеком.
Последние слова едва не застряли у него в горле, однако он заставил себя без запинки произнести их.
Грейсон, прищурившись, на минуту задумался, а затем согласился с предложением графа. Фиц едва не подпрыгнул от радости, однако тут же осадил себя. Несмотря на то что ему удалось вернуть Абигайль детей и найти способ погасить долг Квентину, до полной победы было еще далеко.
Он был, как никогда, сосредоточен и спокоен и упорно скрывал свои истинные чувства за маской холодного отчуждения.
Позже, оставшись наедине с женой, он даст волю своим эмоциям.
Фиц поймал на себе неодобрительный взгляд Квентина. Джефф тоже посматривал на него с недоумением. По мнению этих джентльменов, он поступил глупо, отказавшись от приданого жены. Зачем тогда нужно было вступать в брак?
Бросив мрачный взгляд на кузена, Фиц натянуто улыбнулся.
— Готовьте документы, господа, — обратился он к адвокатам. — Надеюсь, вы позволите мне отвезти жену и детей на ферму. Неизвестно, как долго нам придется жить в разлуке.
Подойдя к закрытой двери в кабинет с подносом в руках, на котором стояли кофейник с горячим кофе, чашки и тарелка с пирожными, Абигайль замерла. До ее слуха доносились возбужденные голоса. То, что она услышала, привело ее в оцепенение. Адвокаты настаивали на своем. Они не желали возвращать ей детей. Никто из них не рассматривал Фица в качестве подходящей кандидатуры на роль опекуна.
Она уже собиралась распахнуть дверь и вмешаться в разговор, но тут ее муж снова подал голос. Он согласился с доводами адвокатов и сказал, что будет лучше, если его жена с детьми вернется на отцовскую ферму.
Фиц хотел отослать ее назад в Оксфордшир, за пятьдесят миль от его поместья! Это было возмутительно…
Абигайль была потрясена его вероломством. Неужели он пытался избавиться от нее? По-видимому, она плохо знала этого человека и поспешила с замужеством…
Поставив тяжелый поднос на столик в коридоре, Абигайль приникла ухом к двери. По ее щекам неудержимым потоком текли слезы. Ее супруг вел странную игру. Он как будто играл с адвокатами в невидимые карты. Могла ли она верить ему, после того как он, по существу, отказался от нее и детей?!
Неужели она так мало значила для него, что он решал ее судьбу, даже не посоветовавшись с ней, не считаясь с ее желаниями?!
Мысли Абигайль путались. Она понимала только одно: дети останутся с ней, но Фиц будет жить отдельно. Казалось бы, ее мечта сбывалась, ей возвращали братьев и сестер, однако вместо радости Абигайль испытывала отчаяние. Она дрожала от ярости и горя, беззвучно плача.
В конце концов, Абигайль сдвинулась с места и вышла через стеклянную дверь на террасу, а потом спустилась в сад. Она не хотела никого видеть. Спрятавшись в зарослях высоких тисов, Абигайль упала на землю и разрыдалась.
Как она могла поверить в то, что щеголь и повеса Фиц полюбил ее, простую деревенскую девушку, «мисс Огородницу», как он ее называл?! Какой слепой и наивной она была! Видимо, главной приманкой для него, как и для предыдущего ее ухажера, были деньги. И вот теперь муж, убедившись в том, что ему не заполучить приданого Абигайль, отсылал ее прочь, с глаз долой!
Она долго безутешно плакала, проклиная злую судьбу.
Адвокаты битый час обсуждали детали соглашения, составляли документы и переделывали их, внося дополнения. Наконец все необходимые бумаги были готовы, подписаны и заверены.
Когда они наконец покинули кабинет, Фиц сел за письменный стол и выписал чек на сумму, превосходящую долг, а затем вручил его Квентину.
