— Не учитывают, — через минуту произнес Самум. — Зачем им это, если скот везут на убой.
— Посмотри, из какого они блока или отряда. Их придется вернуть на место. Внеси данные в список блока, они наверняка оттуда исключены. Раньше времени нам шум не нужен. Неучтенные единицы в чужом блоке — это след.
— А как мы их найдем в бараке? Я голый, как ощипанная курица.
— Видел у охранников прямоугольный чехол на поясе? Когда нас привезли в лагерь, конвоир проверил им соответствие наших номеров. Прихватим с собой сопровождающего до девятого, он и найдет тех, кого мы заменим.
— Сейчас сделаю, командир, — пальцы Самума забегали по клавиатуре. — Вот жизнь пошла, — продолжая работать, размышлял он вслух, — по чужому паспорту даже на тот свет не пустят. Проклятый чип. Без него мы даже не единицы, а вообще ничто. Нет нас и все. Этот вариант мне нравится гораздо больше.
— Но не в нашем случае, — произнес Шаман и, увидев, что оператор закончил загрузку, потребовал: — Давай теперь схему лагеря и местоположение девятого блока.
— Есть девятый блок.
Оба диверсанта, уставившись в экран, запоминали всю схему лагеря, обращая особое внимание на подходы к девятому блоку, где содержались пленники, подготовленные к этапированию.
— Я вот все думаю, не мог Ю-Сим не просчитать такой вариант, как заброска на Гаю своего человека через лагерь? — проговорил Самум.
— Сначала ему это было не надо, а позже наверняка все просчитал и от идеи отказался.
— Почему?
— Кому нужен агент, даже под завязку набитый секретными сведениями, но не способный их передать. Из тех тоннелей не возвращаются. А если случится прокол, то для Многоликого это было бы чревато.
— Ну и прогулки же ты выбираешь по «злачным» местам, командир. Что, я шахт не видел? Сервиса ноль. Ни пожрать, ни поспать. Обслуживание грубое. В перспективе сплошная беготня с личной императорской охраной на хвосте.
— Добавь сюда еще Обогана, и картина будет полной.
— Спасибо, что напомнил. Еще один подарочек с дурным характером и явными садистскими наклонностями.
— Нашел конечный пункт отправки?
— Больше ничего интересного, но у нас есть еще один источник.
— Ты думаешь, в сейфе?
— Нет. Вот он, — психолог указал на впавшего в ступор охранника. — Сидит и сопит в две дырки, когда его повелители работают. Дурное воспитание.
— Что ты знаешь о готовящемся этапе? — спросил Шаман, выведя из транса гаюна, но контролируя его сознание в режиме подчинения.
— Этап отправляется послезавтра.
— Куда?
— Я не знаю.
Ответ поступил с задержкой, будто допрашиваемый в нем сомневался.
— А что ты вообще знаешь об этапе?
— То, что говорят.
— Что говорят?
— Этап идет на Гаю.
— Кто говорит?
— Конвой, который их забирает.
— Личная гвардия императора?
— Нет.
— Кто охраняет этап?
— Штурмовики.
— Это они говорят, что этап на Гаю?
— Да.
— Откуда им это известно?
— В пространстве транспортник ждет крейсер, и там конвой меняется на гвардейцев.
— Где происходит погрузка этапа?
— Здесь. Прилетают грузовые шаттлы.
— Какая охрана в девятом блоке?
— Обычная. Два человека.
— Установки пси-подавления там работают?
— Да.
— Кажется, все выяснили. Пора сворачиваться, — проговорил Шаман.
— В свою камеру, а завтра на допрос? — уточнил Самум.
— Переселением займемся завтра. А насчет допроса, кто бы волновался. Пошли.
Гошар быстро уничтожил все следы проникновения в блок памяти, выключил аппаратуру, и взломщики покинули кабинет полковника. Оба ключа вернулись на свои места. Один в ящик на стене, второй в карман охранника у двери в блок. За диверсантами закрылся замок их камеры, а охранник пошел будить А-Сата. Вскоре входная дверь блока, проскрежетав, закрылась, и все стихло.
— Спать, — приказал Шаман, забираясь на свое место.
Утро началось с громкой побудки. Охранник бил своей дубинкой в металлическую дверь.
— Вот что значит совершить ошибку, — недовольно проворчал Самум. — Вчера надо было привить ему хорошие манеры.
Шаман соскочил со своего места, умылся и, разминаясь, зашагал по камере.
Утренняя пайка прилетела в камеру через кормушку в виде черных брусков, похожих на хлеб, каждый из которых был упакован в тонкую пленку.
— Кофе, конечно, не полагается, — произнес психолог и, вскрыв обертку, откусил от брикета.
«Хорошо, что я здесь не задержусь», — мелькнуло у него в голове, когда вкусовые рецепторы выдали результат качества пищи.
Экспериментировать дальше он не стал, и остаток брикета положил в нагрудный карман куртки.
«Быстро съешь», — прозвучал в голове ментальный приказ Шамана.
Посмотрев, он увидел, как командир, давясь, откусывает и глотает похожие на прессованные опилки куски своего завтрака, ничем не отличаясь от остальных сидельцев камеры.
Обреченно вздохнув, Самум тоже принялся за уничтожение следов своего неадекватного поведения.
Выяснение обстоятельств аварии на заводе оба нетраца прошли без малейших затруднений. На допрос пленников выводили по одному так, что, когда очередь дошла до них, порядок вопросов и пси- воздействие были диверсантам хорошо знакомы. Главным было правильно показать нужную реакцию обычного узника на те или иные вопросы и действия допрашивающего. Дознаватель, так ничего вразумительного не добившись, снял пробу с кистей рук и, не обнаружив на них порохового нагара, отправил пленников в родной блок, в котором они и числились.
День прошел спокойно, так как на работы они распределены не были. Покормить их тоже забыли. Обед для неработающих не предусматривался. Вернувшаяся к вечеру смена, шатаясь от усталости, повалилась на нары. Кое-кто был прилично избит конвоирами и, естественно, лишен ужина. Зрелище пришедших вызывало жалость и злость.
Получив свою порцию так называемой еды через специальное приемное окно, нетрацы медленно ели, поглядывая на поведение окружающих их пленников. Всех отличало полное безразличие к своей судьбе и к судьбе находящихся рядом товарищей.
«Может, оставим на прощание подарок?» — имея в виду охрану, ментально передал психолог.
«У нас не будет для этого времени», — ответил нетрац, понимая, что Гошар хочет получить
