ужасным шумом. И у ворот толпились возбужденные рустенфлекцы.
Тогда сельский поэт обозлился.
— Сколько раз вам повторять: я должен воспевать природу, а кроме того, у меня есть жена и ребенок.
Тут нерешительно выступил вперед старейший из крестьян и, вертя в руках обтрепанную шляпу, тихо промолвил:
— Нет, господин писатель, нет у вас больше ни жены, ни ребенка. Сюда приходил Живоглот и съел их обоих, причмокивая от удовольствия.
Первая буровая на Стэмпед-Вэлли
Голос гида по имени Джим Бруклестер отдавал нефтью, как, впрочем, и все в этой широкой долине Нью-Мексико выглядело, разило, дышало нефтью. Казалось, самый воздух, и тот настоян на нефти.
Джим Бруклестер был опытнейшим гидом в нефтяной долине, принадлежавшей компании Фейрчайльд. И когда он что-нибудь объяснял, слушать всегда было увлекательно.
Джиму не понадобилось просить группу задержаться перед деревянной вышкой. Сверкание большой медной доски, что была укреплена на обугленных перекладинах вышки, и без того заставило всех остановиться, чтобы прочесть надпись. А надпись была немногословна:
Для Джима Бруклестера настала великая минута. Он прокашлялся и сказал:
— Я полагаю, дамы и господа, вам будет небезынтересно узнать, чем примечательны эта вышка и эта надпись.
— Да-да, — живо откликнулась студентка в очках. — Почему это допотопное деревянное сооружение вообще здесь торчит? И почему эта вышка гораздо меньше, чем вышки из легких металлов? И почему…
— Все в свое время, все будет по порядку… как перелетные птицы в осеннем небе.
После этих слов слушатели дружно задрали головы к небу, по которому тянулись серые журавли. Когда Джим после небольшой паузы продолжил свою речь, все остались в твердом убеждении, будто Джим специально организовал для них журавлиный клин.
— Голодный и худой, как эти журавли, был Уолт Фейрчайльд, когда вместе с другом своим Джоффри Гитсом пришел в Стэмпед-Вэлли.
— Великий Фейрчайльд?
— Да, великий Фейрчайльд, нефтяной король, — отвечал Джим Бруклестер с гордостью и благоговением. — Когда Фейрчайльд и Гитс забрели в эту долину, здесь ничего не было, кроме болот. Травы и той не хватило бы, чтобы прокормить в течение года одного быка. Впрочем, Фейрчайльд и Гитс уже привыкли ковыряться там, где сам черт прекратил бы поиски. Они как раз вернулись из Калифорнии, где до сих пор, спустя много лет после золотой лихорадки, погибают в нищете золотоискатели.
«Я чую здесь богатство», — сказал Гитс, привстав на стременах и по-собачьи потянув носом воздух.
«Золото?» — спросил Фейрчайльд.
«Да, золото, — ухмыльнулся Гитс. — Только черное. Нефть!»
«Вздор!» — пробурчал Фейрчайльд.
«Давай искать здесь», — предложил Гитс.
И оба приятеля начали рыть землю возле болот своими короткими лопатками. На глубине вытянутой руки они встретили подпочвенные воды, Гитс профильтровал эту грязную жидкость через шейный платок и понюхал его.
«Ну?» — спросил Фейрчайльд.
«Ничего».
«Я ж тебе говорил. Давай бросим это дело».
«Нет. Я чую. Здесь должна быть нефть. Вся долина — это гигантский нефтяной бассейн».
«Ты бредишь, Гитс».
«Ерунда, давай искать дальше».
Гитс пошел к болотным оконцам, чтобы вымыть в них испачканный инструмент, и тотчас возбужденно воскликнул:
«Иди сюда, Фейрчайльд. Вот тебе нефть».
Фейрчайльд помчался к нему со всех ног. И верно! Среди камышей на поверхности воды стояли два небольших — с горошину — нефтяных пятна.
«Долина должна стать нашей, Фейрчайльд. Сколько долларов у нас с тобой осталось?»
«Семьдесят четыре. От последнего покера».
«А у меня мешочек с золотым песком, который тоже, худо-бедно, стоит свои сто двадцать долларов. За такие деньги можно скупить больше половины этих песков. Я останусь караулить место, а ты давай скачи в Брайтон, ты лучше умеешь ладить с чинушами из земельного управления».
Тут гид по имени Джим Бруклестер сделал паузу и мечтательным взором окинул долину.
— А дальше? — упорствовала очкастая.
— Значит, так, — продолжал Бруклестер и покачал головой. — За свои деньги друзья получили всю долину. Чиновники из кадастрового отдела были рады-радешеньки избавиться от этой пустыни. Они бы, пожалуй, и свои деньги приплатили. Фейрчайльд вернулся не только с актом о продаже, но и с экспертом по нефти.
— Который установил, что эта пустыня таит в себе несметные богатства, — перебила его девушка.
— Нет, который уготовил нашим друзьям тяжкое разочарование. Оказывается, нефтяные пятна возникли из-за каких-то мертвых моллюсков, которые, разлагаясь, выделяют жиры, выступающие на поверхности воды в виде нефтяных пятен. Сделав это зловещее заявление, эксперт отбыл восвояси, а Фейрчайльд и Гитс остались. У них не было ни гроша, зато им принадлежал кусок пустыни. Но Гитс не сдавался. Он стоял на своем и продолжал утверждать, что нефть здесь есть, пусть не на поверхности, пусть глубоко, но есть, и надо ставить вышку. Вот эту самую.
Здесь Джим Бруклестер указал на потемневшие от времени балки.
— Гитс назанимал денег, чтобы поставить эту буровую. Они работали как одержимые. Спустя три месяца в землю ушла первая труба. Когда она опустилась на пять метров, из земли вырвался фонтан…
— Нефти?
— Воды, — коротко отвечал Бруклестер. — Обыкновенной воды. Тут Фейрчайльда охватило страшное разочарование. Он сел на землю и зарыдал, как ребенок.
— А Гитс?
— Продолжал работать. Прошел через слой воды, ушел в слой глины, и тут вдруг тухлая вода сменилась черной блестящей нефтью.
— Значит, цель была достигнута?
— Нет, — отвечал Бруклестер, недовольный, что его опять перебили. — Когда нефтяной фонтан ударил в небо, к шипению струи примешался цокот копыт. Верхами подскакал десяток людей, Фейрчайльд тем временем подполз к нефти и плескался в ней, как дитя. Он все еще не мог постичь, что предсказание друга сбылось, что они нашли черное золото. Тем временем всадники окружили Гитса и потребовали все ценности. Гитс лишь засмеялся и сам вывернул свои карманы. У него и цента не было, а документы на землю он предусмотрительно спрятал в кожаный кисет, кисет же засунул в сапог. Главарь бандитов от злости ударил Гитса стволом револьвера по голове — так что тот, оглушенный, рухнул на землю, — после чего выстрелил прямо в фонтан. В мгновение ока из нефтяного фонтана возникло море огня. Бандиты
