без одежды и документов, нам понадобится анализ его зубов.
— Нет, я знаю, кто это.
— Ну, тогда ладно… — он поглядел, как его помощники спускаются по откосу с толстым пластиковым мешком и носилками. Прежде чем он заговорил снова, они услышали визг тормозов на дороге. Кэм не обратил на него внимания, доверяя Баду спровадить любого зеваку прочь. Затем он узнал голос, который требовательно, в ужасе кричал: — Что это значит? Кэм там внизу?
Ноги Клер почти подогнулись. Вся кровь ушла от ее лица, когда она заметила санитарную машину. — О Боже, о Боже мой, что случилось? — Она рванулась вперед, и Бад едва успел схватить ее за руку, и загородить путь.
— Тебе туда нельзя. Клер. Тебе туда не надо. Поверь мне.
— Нет. — Ужасные, безжалостные картины замелькали перед ее глазами. Она увидела своего отца, распростершегося во дворике. И теперь Кэм. — Нет, только не Кэм. Я хочу его увидеть. Черт вас возьми, я хочу его увидеть. — Она пробила себе дорогу, отпихнув Бада в сторону. Совершив слепой рывок вперед она скатилась с пригорка прямо в руки Кэма. — Ты что очумела, что ли?
— Ты. — Она подняла дрожащие руки к его лицу, с силой прикладывая пальцы. На нем были синяки, старые синяки, но он был жив и здоров. — Я думала… Ты в порядке? Ты в порядке?
— Я отлично. Дуй наверх, на дорогу. — Он развернул ее так, чтобы она не увидела сцены внизу, затем подтолкнул в плечо. — Мне казалось, что я просил тебя сдерживать людей, — накинулся он на Бада.
— Это не его вина. — Она прижала руку ко рту и попыталась вернуть себе хладнокровие. — Я от него сбежала.
— А теперь вы можете вместе идти отсюда, забирайся в машину и уезжай домой.
— Но я…
Его глаза сверкнули, жестко и ярко. — Это тебя не касается, и у меня нет времени держать тебя за руку.
— Хорошо. — Она отошла от него, но адреналин скоро иссяк и она бессильно уткнулась в капот машины.
— Черт возьми, Клер, я же сказал, — у меня нет на это времени. — Все о чем он думал — это увести ее подальше, пока тело не начали поднимать наверх. Он подошел к ней, взял за руку и подтолкнул к месту водителя.
— Отстань, — она вырвалась, разозлившись на себя за то, что чуть не разревелась.
— Эй, — он сначала поглядел поверх ее головы, а потом нахмурился, заметив влажный блеск в ее глазах. — Что все это значит?
— Я думала, это ты, — оттолкнув его руку, она нащупала замок на двери. — Я не знаю, почему меня встревожило то, что ты возможно лежишь внизу, раненный или мертвый, но какие-то идиотские причины, наверное, были.
Он со свистом выдохнул воздух сквозь зубы. — Извини.
Ей удалось дернуть ручку и открыть дверь, но он просто захлопнул ее снова. — Черт, Клер, прости меня. Иди сюда. — Он подтолкнул ее к себе, не замечая сопротивления. — Не мучай меня, Худышка. У меня был жуткий день, — когда она чуть-чуть смягчилась, он прижался губами к ее волосам, вдыхая их чистый запах после прогорклого запаха смерти. — Извини.
Она пожала плечами, зная, что это движение ей плохо удается. — Забудь.
— Ты беспокоилась обо мне.
— Это было минутное безумие. Оно прошло. — Но ее руки уже зажали его в крепком объятии. Она пообещала себе, что подумает о своем поведении позже. А сейчас, ей надо успокоиться. — Что здесь случилось?
— Не теперь, глядя поверх ее головы он увидел, как санитары с трудом преодолевают откос вместе со своей отвратительной ношей. — Езжай домой, Клер.
— Я не собиралась совать нос в официальные дела, — начала она. Когда она взялась за ручку дверцы, то обернулась собираясь извиниться перед Бадом. Она увидела толстый пластиковый черный мешок. — Кто это? — прошептала она.
— Бифф.
Медленно она повернулась и посмотрела на Кэма. — Что случилось?
Его взгляд теперь не был раздраженным, но ровным и далеким. — Нам еще не все известно.
Она положила свою руку на его. — Я не знаю, что сказать тебе. Как ты собираешься сейчас поступить?
— Сейчас? — он потер рукой лицо. — Теперь я поеду на ферму и скажу матери, что он умер.
— Я поеду с тобой.
— Нет, я не хочу…
— Может ты и не хочешь, но твоей матери может понадобиться поддержка другой женщины. — Она вспомнила свою собственную мать, когда та пришла с веселой вечеринки у друзей и обнаружила санитарную машину у подъезда, толпу людей на лужайке и своего мужа в мешке. — Я знаю, что это такое, Кэм. — Не дожидаясь согласия, она проскользнула в машину. — Я поеду за тобой.
ГЛАВА 9
Ферма, на которой вырос Кэм, мало изменилась за тридцать лет. Кое в чем она даже сохраняла некоторое очарование тех лет, когда его отец был жив. Пятнистые коровы все еще паслись на кочковатой земле за сараем и доильной. Холмистое поле сена слегка волновалось от легкого весеннего ветра. Красные род-айлендские цыплята клевали зерно и попискивали за своей оградой.
Шаткий трехэтажный дом украшало широкое крыльцо и узкое окно. Краска потемнела и отслаивалась. Немало оконных стекол были с трещинами, а на крыше во многих местах не хватало кровельной дранки. Бифф не любил раскошеливаться на что-то, что не обещало выгоды, за исключением пива или шлюх. Кэм вспомнил, что он давал своей матери денег на гравий два месяца назад. Он представил, как она получает деньги по чеку, а затем передает их Биффу.
Он знал, что ее огород позади дома был засажен и тщательно выполот. Но не было цветов на клумбах, которые она когда-то очень лелеяла. Они были полны знахарской травы и виноградными лозами на подпорках.
Он вспомнил один день, очень похожий на этот, когда ему было лет пять или шесть — он сидел рядом с ней на земле, а она взрыхляла землю для анютиных глазок. Она пела тогда.
Как часто с тех пор он слышал ее пение?
Он припарковал машину на тропинке с почтенного возраста «Бьюиком» матери и ржавым пикапом. Блестящего новенького кадилака Биффа нигде не было видно. Он молча подождал, пока Клер присоединится к нему. Она взяла его за руку, и прежде чем они начали взбираться по просевшим ступенькам крыльца, быстро пожала ее.
Он постучал, и это ее удивило. Она не могла себе представить, что надо стучаться в дом, в котором выросла и в котором еще живет твоя мать. Она задумалась, придется ли ей стучаться в дом, в котором ее мать и Джерри будут жить, по возвращении из Европы. Мысль была болезненная, и она отогнала ее от себя.
Джейн Стоуки открыла дверь, вытирая влажную ладонь о фартук и щурясь от солнечного света. Она пополнела за последние десять лет. Кэм подумал, что теперь ее по фигуре можно называть матроной. Ее волосы, когда-то пышные и белокурые, приобрели скучный, нейтральный цвет. Она завивала их дважды в год у Бетти, расплачиваясь своими скудными деньгами. Но теперь они были зачесаны назад и скреплены двумя большими заколками.
Когда-то она была хорошенькой. Кэм все еще помнил, как гордился ею и почти влюблялся, когда был маленьким мальчиком. Все говорили, что она самая красивая девушка в округе. Она удостоилась титула Королевы Фермы за год до свадьбы с Майком Рафферти. Где-то была ее фотография, в белом платье с
