выбежала перед машиной, чтобы остановить вас. Она меня сбила. Вы усадили меня в машину. Вы увезли меня.
— Лайза. — Кэм заговорила очень тихо. — Вы видели того, кто напал на вас?
— Черный.
— Чернокожий?
— Нет, не думаю. Он был одет в черное. В длинный черный балахон с капюшоном. Его глаза. Я видела его глаза.
— Что-нибудь еще? Цвет волос, черты лица, голос?
— Только его глаза. Мне показалось, что я вижу ад. — Она зарыдала, закрыв неповрежденный глаз.
— Остановимся на этом. — Кэм уже использовал больше времени, чем разрешил врач. — Я вернусь завтра. Если вы еще что-нибудь вспомните, хоть что-нибудь, просто позвоните мне.
— Пожалуйста. — Она крепче сжала руку Клер. — Я хочу поблагодарить вас. Я всегда буду помнить, как подняла голову и увидела ваше лицо. Это поможет мне. Вы еще придете?
— Конечно.
Когда Клер выходила, ноги ее были как ватные. Она остановилась с другой стороны двери и прижимала руки к лицу, чтобы успокоиться.
— Пойдем, Худышка, я раздобуду тебе стул.
— Со мной все в порядке. Ты можешь сказать мне, каково ее физическое состояние?
— У нее повреждена роговица. Врачи не считают, что это непоправимо, но пока еще слишком рано утверждать это. Повреждены два ребра и кроме того горло. Еще несколько дней ей будет трудно разговаривать.
— А ее нога? — Она заметила, что он старался уйти от этого вопроса. — Насколько это серьезно?
— Они не знают.
— Ты будешь мешать мне навещать ее?
— Это зависит от того, что скажет врач.
— Извините. — Рой закрыл за собой дверь. — Мисс Кимболл… я должен перед вами извиниться.
— Нет, не должны. У меня тоже есть брат. Я думаю, в подобных обстоятельствах он реагировал бы точно так же. Я хочу оставить свой телефон у медсестры. Вы можете позвонить, когда ей захочется меня видеть.
— Благодарю. — Он повернулся к Кэму. — Я хочу быть в курсе каждого вашего шага, шериф. Я хочу быть уверенным в том, что тот, кто сделал это с моей сестрой, заплатит за это. — Он шагнул назад в палату и закрыл за собой дверь.
— Мне надо кое-что выяснить. — Кэм с трудом удерживался от желания помассировать пульсирующий от головной боли висок. — Ты справишься?
— Справлюсь.
— Возможно, мне понадобится снова поговорить с тобой. Официально.
Она кивнула. — Ты знаешь, где найти меня, шериф. Она ушла, оставив его стоящим в одиночестве.
ГЛАВА 17
Салли Симмонс подъехала к автозаправочной станции «Амоко», но на самом-то деле ее не интересовали ни заправка машины, ни проверка масла. Ее интересовал Эрни Баттс. Этот интерес часто вызывал у нее стыд и смущение. И вместе с тем возбуждение.
За все те недели, что она гуляла с Джошем, она позволила ему дотронуться до себя лишь выше талии. Хотя она разрешила ему снять с нее бузку, даже прильнуть жарким, ищущим ртом к ее груди, она всякий раз обрывала его, когда его руки тянулись ниже молнии на ее джинсах.
Не то, чтобы она была занудой или чем-то в этом роде, ведь она знала, что многие другие девушки из группы поддержки уже проделали то самое. Но она была романтична, как книги, которые она читала, и всегда воображала, как безумно и безудержно влюбится в какого-нибудь потрясающего, мятежного и, вероятно, совершенно неподходящего парня.
Эрни соответствовал всем этим требованиям.
В своем роде он даже был страшновато красивым и задумчивым, таким, как Салли представляла себе Хитклиффа, своего любимого трагического героя. Червоточина, которую она в нем чувствовала, только добавляла ему таинственности. Было несложно убедить себя, что она влюблена в него. А он в нее.
Ее мать очень откровенно говорила с ней о сексе, противозачаточных средствах, ответственности, последствиях. Страхи перед СПИДом, нежелательной беременностью, абортом в сочетании с огромным желанием поступить в колледж и изучать журналистику оказались более чем достаточными, чтобы она не потеряла голову с Джошем.
Но с Эрни Баттсом было совсем по-другому. Когда он провел ее в свою комнату, все ее соображения об ответственности, о будущем, о предупреждениях матери словно испарились.
Он зажег черные свечи, включил музыку, от которой ее кровь забурлила. Он не просил. Не шутил и не возился неловко, как Джош. Он был груб, и это ее сначало испугало. А затем он стал проделывать такое, о чем ее мать никогда ей не говорила. Такое, что заставляло ее кричать, рыдать, визжать. И жаждать еще.
Даже сейчас, при одном воспоминании об этом она покрывалась потом и испытывала нервную дрожь.
Она приходила к нему снова и снова, каждый вечер, под предлогом подготовки задания по химии, до которого ей уже не было дела. К ее слепой, ужасной потребности в нем примешивался страх. Она сознавала, как это обычно бывает у женщин, что он охладевает к ней, что он иногда думает 6 ком-то другом в их самые интимные моменты. Она нуждалась в утешении. Жаждала этого утешения.
Она припарковалась у автозаправочной и вышла из машины, сознавая, что отлично выглядит в своих плотно облегающих шортах и свободной майке. Салли справедливо гордилась своими ногами — самыми длинными и красивыми в команде поддержки. Она погрузилась в косметические средства, специально хранимые ее матерью, и провела целый день, накручивая волосы на особые бигуди, чтобы они выглядели потоком закрученных спиралью локонов. Она чувствовала себя очень зрелой и опытной. Когда Эрни появился, она облокотилась о дверцу машины и улыбнулась. — Привет.
— Привет. Хочешь заправить, машину?
— Да. — Она постаралась подавить в себе разочарование оттого, что он не поцеловал ее. В конце концов он даже за руку никогда не брал ее в школе.
— Я очень рада, что сегодня пятница. — Она смотрела, как он вставляет шланг в бак своими длинными, костистыми пальцами, и вспоминала. — Еще одна неделя, и школа окончена.
— Да. — «Велика важность», — подумал про себя Эрни. Она вытерла повлажневшие руки о шорты. — Мэри Элис Уэсли устраивает большую вечеринку по случаю окончания школы. Она сказала, что я могу придти вдвоем. Ты хочешь пойти?
Он посмотрел на нее этим своим особенным, странным и пронзительным взглядом.
— Я не хожу на вечеринки. Сколько бензина тебе нужно?
— Можешь наполнить доверху. — Она облизнула губы. — А ты пойдешь завтра на парад?
— У меня есть занятия получше, чем стоять и глазеть, как кучка идиотов вышагивает по улице.
Она тоже должна была участвовать в параде, и ей стало обидно, что он этого не помнил. Из далекого Ричмонда собирался приехать ее дедушка и снять видеокамерой ее последнее выступление как главы группы поддержки школы Эммитсборо. Но сейчас ей не хотелось упоминать об этом. — После всего мы устраиваем вечеринку у меня дома. Просто гамбургеры и все такое. Может быть, ты смог бы придти?
Ему было все это настолько неинтересно, что сама мысль о том, чтобы рассиживать на заднем дворе у Салли, поедать гамбургеры и запивать их лимонадом, не вызвала у него даже усмешки. — Мне надо
