Генерал Ино никогда лично не прибегал к насилию, если мог обойтись без этого; но когда до этого доходило, он знал, как поступать в таких случаях. Он выпустил весь магазин, спрятался под какой-то скалой, чтобы перезарядить автомат, и расстрелял еще один магазин.
Праудмен Шастер гневно закричал, выхватил из-под одежды мачете большущий нож, которым путешественники по джунглям прорубают себе дорогу, и с диким воплем и пеной у рта бросился в гущу арабов.
Его опять охватило безумие головореза.
Он наткнулся на что-то и упал. В черном дыме ничего нельзя было разглядеть. Но он знал, что натолкнулся на человека, и яростно размахнулся своим мачете.
— Остановись, дурак! — рявкнул совсем рядом генерал Ино.
Генерал определил, где находится голова Шастера, и стукнул по ней автоматом. Только оказавшись на земле, протрезвевший адвокат понял, что чуть было не снес голову своем шефу.
— Ты очень быстро заводишься! — сделал ему замечание генерал Ино. А когда Шастер в достаточной Мере пришел в себя, спросил: — Где Пей-дей-э-ген?
— Черт возьми! — воскликнул Шастер. — Я считал, что вы его держите!
Арабы по-прежнему вопили и, судя по разрозненным выстрелам, метались в поисках белых.
— Они действуют, как индейцы! — пробормотал Шастер, в глазах которого снова появился дикий блеск, а руки крепко сжали рукоятку мачете.
— Иди покажи им! — сказал генерал Ино, слегка подтолкнув Шастера в сторону арабов.
И Праудмен Шастер пошел — с безумным огнем в глазах, держа мачете наготове, чтобы снести кому-нибудь голову.
Генерал Ино тяжело вздохнул, впадая в безумство, Шастер иногда не различал, где друзья и где враги.
— Он когда-нибудь прикончит и меня, — пробормотал генерал и, прислушавшись к звукам боя, добавил: — Но и многих арабов тоже.
Внезапно стрельба прекратилась.
— Нас обманули! — закричал главарь отряда обитателей пустыни.
— Ты хочешь сказать, что вам всыпали немного больше, чем следовало бы? — с осторожностью обратился к нему генерал Ино.
Араб начал проклинать все и вся, в том числе и собственного отца за то, что вырастил такого глупого сына.
— Никто из нас не затевал этого боя! — клялся он. — Это был кто-то другой!
— Оцень заль, никто этому не поверит! — фыркнул Ино.
— Мы не бросали гранаты, — заявил араб. — У нас вообще нет гранат!
Генерал Ино, как пугливая птица, наконец выпорхнул из-за своей скалы.
— Нас надули! — заорал он.
Наверху каньона гулял сильный ветер, поэтому не прошло и нескольких минут, как дымовые облака рассеялись. Тем временем генералу Ино и всем остальным не оставалось ничего другого, как изрыгать ругательства.
Когда дым рассеялся, на песке все увидели двух обезглавленных арабов.
Генерал Ино подошел вплотную к Праудмену Шастеру.
— Кто-нибудь из наших друзей, — спросил он, — знает о твоей секире, которую ты таскаешь под одеждой?
— Нет, — ответил Шастер. Его безумство улеглось.
— Лучше им об этом не говорить, — посоветовал генерал.
— Вы думаете…
Но Шастеру не дали договорить, так как в это время генералу доложили, что нет еще троих арабов и у близлежащих скал не обнаружено их трупов.
— Предатели! — взревел Ино.
Оказалось, что и Пей-дей-э-ген тоже исчез.
— Воры! — пронзительно закричал генерал Ино. — Трое из вас похитили Пей-дей-э-гена!
Какое-то мгновение казалось, что бой вот-вот вспыхнет снова. Но смуглые злодеи в бурнусах продолжали качать головами, клясться бородами и даже Аллахом, что им ничего не известно о каком-либо заговоре.
Затем они энергично приступили к поискам Пей-дей-э-гена и трех пропавших бедуинов и вскоре обнаружили следы. Рассмотрев их внимательнее, все пришли к выводу, что эти трое детей пустыни удрали вместе с человеком-мумией. Было решено пойти по этим следам.
Они одолели около ста метров, но, сбитые с толку, уселись на песок, еле удерживаясь от проклятий.
Генерал Ино, схватившись за голову, пробормотал: — Никогда в жизни ни одна схватка не заканчивалась для меня более загадочно, чем сейчас.
Шастер держался особняком и, казалось, погрузился в глубокое раздумье. По мнению генерала, Шастер думал о том, что с ним будет, если арабы узнают, что это он отрубил головы двум их сотоварищам.
Эти двое были единственными жертвами схватки. Поскольку бой оказался лишь недоразумением, бедуины не могли считать такой исход нормальным.
Но вот Шастер подошел поближе.
— У меня возникло пренеприятнейшее подозрение, — прошептав он. — А не проделки ли это Дока Сэвиджа?
Генерал Ино еле удержался на ногах. В горле что-то забулькало.
— Ты думаешь…
— Только предполагаю. Эти дымовые снаряды. Гранаты…
Генерал Ино был настолько шокирован, что не мог произнести ни слова.
В глубине каньона раздался стук копыт, и послышалась многоголосая песня. Один куплет исполнялся на английском языке, а другой на арабском: Бронзи в Аравию прибыл, Ах, ой-ой-ой!
Бронзи в Аравию прибыл, О бедняга наш Бронзи!
Песню подхватили арабы, которые пропели почти то же самое на своем языке. Затем опять белые: А в Аравии сильный обвал, Ах, ой-ой-ой! Бронзи с утеса упал, О бедняга наш Бронзи!
Генерал Ино уже совершенно не владел собой.
— Хорошенькое нашли время для сочинения скверных песенок! — гневно закричал он.
Тогда ему сообщили, что Док Сэвидж мертв. Тело Бронзового человека видели там, где он сорвался со скалы. На него обрушили град пуль и видели, как потекла красная кровь.
Генерал Ино приободрился. Праудмен Шастер заявил, что это воистину прекрасно.
— Ну, теперь-то мы поймаем ваших трех приятелей и Пей-дей-э-гена, сказал генерал Ино бедуинам.
Немедля и отправились на поиски. Но сначала арабы сошли с лошадей, уткнулись лбами в песок и молили Аллаха, чтобы он не оставлял их хотя бы сейчас. Генералу Ино показалось, что их просьба была искренней.
Глава XIV
Перехитрил Док
Трое пропавших арабов лежали бок о бок в тени под уступом скалы. Никто из них не мог пошевелить ни ногами, ни левой рукой. Правые же руки двигались у них почти как обычно. Они молчали, так как голосовые связки не повиновались им.
Док Сэвидж осторожно убрал тонкий шприц, которым он сделал инъекции, парализовав определенные органы пленников. Он применил концентрированный раствор анестезирующего средства,
