— У тебя много денег, но они пахнут пылью. — сказала девочка и почему-то весело рассмеялась.
«Может это вовсе не девочка, а Маленький принц из книги Экзюпери?» — подумал он.
— До свидания. Если вы попробуете этот плод, то обязательно дадите денег, чтобы Алле сделали операцию.
Девочка повернулась и вышла из кабинета. Дверь была притворена. Опять пахло застоявшимся спертым воздухом и диванной кожей. «Куда ж девалась пыль, вернее ее запах?»
Ни какого плода нигде не было.
Губернатор направился к выходу из кабинета, решив, что это всё ему померещилось.
Но это ему вовсе не померещилось. Я мог бы подтвердить сие и растолковать, вернее всё объяснить. Катя, действительно, прилетела из далекого села Конергино. Вернее сказать, что прилетел ее образ, сама же девочка находилась в селе. Особых усилий не надо, чтобы в пространстве, на огромные расстояния переместить тот или иной образ. Это даже не игра воображения, а галлюцинация, искусственно вызванное видение. Так легче запомнить человеку образ того, с кем ему нужно соприкасаться, так легче усвоить, понять характер этого человека. Зрительная память особенно хорошо развита в людях — остаток былого природного дара.
Я совсем недавно осознал, что могу перемещать в пространстве видения. Главное — это правильно и во время воздействовать на психику того человека, которому желаешь навязать свое видение.
Я стоял на набережной, чуть в сторонке от губернаторского коттеджа, обнесенного изгородью из проволоки. Усилием воли, я смог увидеть всё, что происходит в этом здании. Когда Абрамович, находясь на крыльце коттеджа, разговаривал с женой по телефону, и та попросила его отвезти куклу девочке Кате, мне сразу захотелось в сознании губернатора закрепить образ этой чукчаночки. Вначале не мог этого сделать, потому что Абрамович ни как не мог вспомнить кто она. Отдельные кадрики, стертые, бледные проносились в его сознании. Я всё-таки сумел распознать образ Кати, осмыслив, как бы дорисовав его.
И он спроецировался в сознании губернатора. Конечно, одежду я сам дорисовал. Белое платьице, бант на головке, жесткий темный волос, приплюснутое, восточного типа лицо, — это не фантазия, а подбор типичного, неотделимого от характерного того или иного народа.
Со стороны я хорошо видел всех сидящих за обеденным столом. Он хорошо был сервирован хрусталем и дорогой посудой. Журналисты пили красное и белое вино, губернатор ел салаты, и плов из оленины. Ел он мало, на вопросы отвечал не с большой охотой. Журналисты шутили, говорили Абрамовичу комплементы, восхищались всем сделанным и в городе и в местах, где они уже побывали.
Он отпивал газированную воду из фужера и не замечал, что среди яблок и мандаринов лежали светящиеся, алые, загадочные плоды. Потом он всё-таки заметил их. Он протянул руку к тарелки и взял один из плодов. Поразило Абрамовича то, что плод был необычно легкий и теплый, точно его подогрели. Сквозь алую тонкую кожуру были видные золотистые ровные, похожие на капельку воды зёрна. «Как всё идеально в этом плоде!» — с восхищением подумал он. Он хотел надкусить плод, но всё существо его противилось разрушать невиданную красоту плода, даже прикосновением к нему ртом.
Абрамович положил назад загадочный плод, решив, что непременно, позже, когда разойдутся гости, расспросит у кого-нибудь, что это за плод. Он давно остерегался употреблять в пищу неизвестные продукты. Не то чтобы боялся отравиться — берёг здоровье. Деньги любят сильных и с крепким здоровьем людей.
Журналисты активно поедали всё, что выставлялось на стол. Крепкие волосатые, с щетинами, под самого хозяина стола, парни. Перекидывались мнениями об увиденном. Они только что вернулись с экскурсии по городу. Хвалили, говорили комплементы губернатору. Он устал и от комплементов.
— Роман Аркадьевич, говорят, что группу спортсменов вскоре повезут в Англию? — спросил собкор «Огонька».
— Повезут, ближе к весне. Это не проблема.
— Регулярно такое будет?
— Возможно.
— А не накладно?
— Накладно, но будем делать.
— Мы слетаем еще куда-то?
— Слетаем. Сейчас сообщат где какая погода, чтобы нам не застрять.
— Вы тоже?
— Мы тоже…
Все за столом засмеялись.
Абрамович встал, отодвинул чуть в сторону стул, на котором сидел.
— Мне нужно еще немного поработать, — сказал он, изобразив на лице начальственную озабоченность. — Вы кушайте.
Он бросил, как бы прощальный, обиженный взгляд на светящийся загадочный плод, вышел из-за стола и направился вновь на второй этаж, в свой кабинет.
Я видел всё это. Подумал, что этот молодой губернатор отменный актер. Кажется простым, доступным, но внутри холоден и жёсток, как наждачная бумага. Не трись, не ласкайся о его внутреннюю суть иначе сотрешь до крови кожу, не говоря о душе.
Я чуть не рассмеялся. Увидев с каким еще большим энтузиазмом журналисты навалились на дорогой закусон и спиртное. Слаб человек, желудок и похоть правит его поступками и мыслями.
Что удержало его от вкушения загадочного плода?
В мире соблазнов для него еда не главное?
Возможно, что он более никогда не увидит этот плод. А вот несколько журналистов плод отведали. Произойдут ли и с ними глубинные нравственные перемены. Я давно заметил, что души сильно погрязшие в грехах, трудно возвращаются в лоно чистоты.
Абрамович вошел в кабинет, и вздрогнул он внезапного сильного звонка телефона на столе.
Поднял трубку. Спокойный молодой голос спросил:
— Роман Аркадьевич?
— Да!
— С вами будет говорить Владимир Владимирович.
И тут же спокойный голос президента.
— Здравствуй, Роман Аркадьевич!
— Здравствуйте, Владимир Владимирович!
— Когда будешь в Москве?
— Планирую вылететь через два дня.
— Хорошо, свяжись с командующим Дальневосточного военного округа, и помоги ему в отношении территорий и материально. Это важно.
— Хорошо! — отрапортовал Абрамович.
— Будем усиливать военную группировку у тебя, на твоей территории. До свидания!
В трубке мягко щелкнуло, и она. Как бы омертвела от тишины в собственном нутре.
Впервые президент позвонил ему на Чукотку. Что в этом звонке? Перемена отношений? Что-то другое?
24. У любви свои пути
Когда Виктория Калянто вошла в кабинет, Анна Павловна Ветошева, упавшим голосом, предчувствуя что-то неладное, спросила:
— Что случилось-то?
Молодая чукчанка была в модной, стягивавшей ее тонкую талию кожаной куртке, джинсах, с распущенными длинными волосами — красавица, нагло улыбалась.
— Решила своего чукотурка сдать в Детский дом. На хрен он мне нужен. Заколебал этот международный выкормыш.
