нашелся местный ТВ-канал. Еще несколько часов назад он не работал, а сейчас его деятельность восстановилась.
Не глядя на ливень за окном, Вера ловила обрывки новостей о небывалом ливне и принесенных им бедствиях. Ситуация оставалась критической: потоки воды продолжали заливать половину Предгорного района, в результате чего Долина туманов, окруженная Ардын-горой, горами Баран и Змейка, оставалась отрезанной от остального мира.
Когда им удастся выбраться отсюда? Люди в окружающем мире даже не знают, что тут произошло, в этом красном автономном доме, построенном по заокеанским образцам.
«Мы и сами толком не знаем, что тут произошло!» – констатировала Вера.
В этой ситуации лучше всего отключиться, так легче будет пережить ночь. Выключила телевизор, поднялась в спальню. Упала на кровать. Закрыла глаза.
Прошло много, очень много времени, прежде чем Вовка наконец вынырнул из глубокого, мрачного сна. Он очнулся в одну секунду. Сознание, воспоминания, чувства, эмоции вернулись в его мозг с энергией взрыва.
«Ужас Амитивиля» – вспомнил, просыпаясь, название одного из своих любимых ужастиков Вовус. Сюжет заключался в том, что люди в доме сходили с ума и начинали убивать родных и близких. Ну и если уж продолжить фантазии на эту тему, самое время припомнить, что на соседней горе, неподалеку от руин храма, некогда находился сумасшедший дом. Для женщин.
Вспомнив о Вере, он вскочил на ноги. Вовка точно знал, что проспал около пяти часов. Усталость, алкоголь и беспокойство улетучились из его организма раз и навсегда. Сон придал силы, а также оптимизм, энергию и желание разобраться, что же произошло в Доме. Он готов был встретиться с любой неприятностью лицом к лицу.
Рысцой Вовка пробежал в гостиную, подскочил к дивану. Он не сразу заметил, что в комнате нет пятна крови, а когда увидел это, испытал облегчение. Вид крови его немного пугал. Оглядел комнату и похвалил себя за то, что втайне от Веры и брата перепрятал пистолет в сейф в своей комнате.
Лексус спал. Взяв в свою руку горячую ладонь брата, Вовка чуть заметно улыбнулся, и на душе его стало значительно легче. Только теперь Вовка услышал шум ливня за спиной, ощутил, что в Доме стало сыровато, а за окном царила серость. Почему-то вспомнились ему тускло-желтые блики пожелтевшей степной травы, рыжие кустарники, грозовые, еще такие малоопасные облачка, подсвеченные утренним солнцем, и небо – сиренево-синее, высокое, огромное. Так выглядел окружающий мир в то время, когда Вовка, Ася и Вера ехали к Дому. Эта осень обещала быть такой красивой…
«Вся эта жизнь тоже много чего обещала. – Мысленно пожав плечами, Вовус выпустил руку брата из своей. – Но где же Вера?»
На втором этаже было очень тихо. Полумрак, который царил теперь в Доме даже в разгар дня, победил. Больше не было ярких красок, не было прежнего уюта. Вовус потер кончик носа, словно сомневаясь в своих намерениях, и толкнул дверь в комнату снохи.
Чертов полумрак прижился и тут. Прищурившись, Вовус оглядел комнату.
Вера лежала на кровати в позе зародыша, какая-то совсем уж маленькая, одинокая, потерянная. Во всяком случае, Вовус именно так и подумал о ней: потерянная. Потерявшаяся, потерявшая себя. Он шагнул к кровати, опустился рядом с ней. Склонился над ее лицом, помедлив, словно сомневаясь, поцеловал ее в висок.
– Не бойся, – зашептал Вовус на ухо Вере, – ты не бойся! Я никому не скажу правду, никого это, кроме нас, не касается! Я сделаю все, чтобы ты поправилась, выздоровела!
В дыхании Веры ощущался запах алкоголя и еще чего-то кисло-сладкого. Он тронул Веру за плечо. Она сонно вздохнула, а через секунду открыла глаза.
Вовус был так близко к ней, так пугающе, волнующе близко! Она приподнялась на локте, и их глаза оказались на одном уровне. Шепотом она спросила:
– О чем ты?..
– Я с тобой, понимаешь? – Вовус отстранился от Веры, чтобы видеть не только ее глаза, но и лицо. – Все будет хорошо…
После этих слов он обнял ее. Вера была вялой, как тряпичная кукла, а как ее оживить, Вовус не знал. Тогда он поцеловал ее в лоб, поцеловал в щеку, а потом тронул губами ее губы. Ощутив их солоноватый привкус, уже не смог оторваться.
И его поцелуй оказался живительным для них обоих. Она испуганно ахнула, ее губы раскрылись, ее ладони легли ему на виски.
Из того, что сказал Вовус, Вера не поняла ни слова. Она ничего и не хотела понимать.
Очень может быть, думала Вера, прижимаясь к его груди, трогая губами его кожу, все это очередная иллюзия. А может быть, Вовусу просто нужно утешение после смерти Аси? В таком случае она оказывается не в самой лучшей ситуации.
Но если это и есть ее единственный шанс получить то, о чем она даже не смела мечтать?
…Когда Вере исполнилось двадцать два, она была уже очень взрослой и самостоятельной.
От даты маминой смерти прошло семь лет, папиной – шесть. У них, как у сирот, был и опекун – двоюродный мамин брат, но девочки видели его всего пару раз, что было скорее хорошо, нежели плохо. Опекун оказался человеком неприятным, всем всегда недовольным, жил он с молодой женой и маленьким сыном, который его явно побаивался.
Сам он племянницам никогда не звонил, в гости не звал, а если Вера решалась обратиться с просьбой, то в ответ он твердо обещал помочь, а потом куда-то пропадал. И его жена лживым тоном отвечала Вере по телефону, что он уехал в командировку.
Разучившись верить дядиным обещаниям, Вера устроилась работать.
Сначала стояла с соседкой, которая торговала на рынке фруктами, потом освоила парикмахерское искусство. Она работала, училась, готовила еду, платила по счетам, стирала, убирала, ходила на школьные собрания на правах старшей сестры и главы семьи. Все ее подружки встречались с парнями, бегали на дискотеки, сидели в барах в компаниях хороших и не очень хороших друзей, а Вера чувствовала себя сорокалетней теткой с кучей проблем.
Вера не жалела себя, ее не научили жалеть себя, но иногда она очень остро ощущала неполноценность своей «взрослой» жизни. Ах, как же ей хотелось хоть иногда красиво нарядиться, сбегать на свидание! Некогда, некогда! Да никто и не звал.
Последнее обстоятельство расстраивало больше всего. Появись хоть один ухажер на горизонте, Вера почувствовала бы себя куда лучше. Но они не появлялись. Иногда, если выпадало лишних пятнадцать минут на утренние сборы, Вера останавливалась перед зеркалом, всматривалась в отражение и видела толстоватую девицу с широкими бровями и неухоженными темными волосами. А если добавить, что Вера жутко смущалась в присутствии молодых людей, отчего выглядела дурочкой, то становилось ясно: шансов у нее побегать по свиданиям не было.
А тут вдруг новости: Ася выходит замуж! Сначала Вера жутко раскричалась, возмутилась, распереживалась. Асе семнадцать лет, ей учиться надо, профессию получать, а не замуж выскакивать сломя голову. Вот останется она одна с ребенком, и что тогда? Будет у Веры вместо одного – два ребенка, а она не вытянет, не вытянет, не сможет…
Ася очень убедительно объясняла, что волноваться Вере нет причин. Вовка намного старше Аси, он не пустозвон, он обеспечит и свою жену, и даже ее сестру. Ася об этом позаботится. Им обеим будет лучше, легче, если она выйдет замуж. А ребенка бояться не надо, Ася не собирается вот так, прямо сейчас беременеть, жирнеть и терять свою красоту, кроме которой у Аси нет ничего за душой.
Примерно на этом месте вдохновенной речи сестры Вера расхохоталась.
– Бедняжка моя, – приговаривала она, обнимая Асю, – бедняжка! Ничего нет у нее! Мозгов нет, характера нет, а только третий размер груди и осиная талия. Ах-ах!
– Что ты ржешь? – смутилась Ася. – Я серьезно… А Вовка такой классный, он тебе понравится, правда!
Ох, как же она была права…
Все случилось осенним вечером, когда в их дворе жгли листья и тянуло сладковатым дымком. В тесную квартиру сестер вошел темноволосый парень, который смущенно улыбался и тушевался не меньше, чем
